Книга Сложные отношения - Стефани Лоуренс

Обдумав эти слова, Фэншоу покачал головой:

— Мне сложно это представить. Ты же знаешь, какие они, эти молодые девушки. Воображают себе романтического героя. Да она наверняка пересказала эту историю по крайней мере трем своим задушевным приятельницам, еще не доехав до леди Мерион!

И снова на губах Хейзелмера появилась эта странная улыбка.

— Полагаю это маловероятным.

Тут Фэншоу пришла в голову страшная мысль.

— Эта девушка ведь не страшилище?

— Нет. Ее нельзя назвать красавицей, но, будучи должным образом одета, она покажется очень привлекательной.

— Хочешь сказать, что, когда ты ее встретил, она не была одета должным образом?

Хейзелмер мягко рассмеялся:

— Не совсем.

Фэншоу решил не продолжать эту тему, невзирая на гложущее его любопытство из-за сделанного приятелем скандального признания. Он никогда не видел Хейзелмера в таком настроении, да и в подобную неприятную ситуацию тот тоже раньше не попадал. Впервые в жизни Фэншоу был абсолютно уверен, что Марк от него что-то скрывает.

Хейзелмер решил дать ему еще несколько ключей к разгадке.

— Девушке двадцать два года, она рассудительна и практична. После поцелуя она не упала в обморок и не стала устраивать сцен. Она закончила бы наш разговор очень быстро, если бы я не воспрепятствовал. И сегодня вечером, вместо того чтобы, бросившись мне на грудь, осыпать благодарностями за спасение из лап Тремлоу и его дружков, она спокойно послала меня ко всем чертям. Короче говоря, у мисс Дэрент иммунитет к зловещим чарам маркиза Хейзелмера.

— Понимаю, — сказал Фэншоу. В действительности он ничего не понимал.

К несчастью, больше поговорить на эту тему им не удалось, так как резкий стук в дверь объявил о прибытии группы их приятелей, припозднившихся в своем возвращении с кулачных боев. Заказали еще вина, и разговор пошел о спорте. Лишь много позже Тони Фэншоу вспомнил о том, что его друг детства Марк Генри что-то от него скрывает.

Глава 3

На следующее утро раньше назначенного времени и без каких-либо происшествий экипаж сестер Дэрент выехал из «Трех перьев» под зорким взглядом Джима Хитчина.

День был прохладным, но снег на дорогах, становившихся по мере приближения к столице все более удобными, растаял, поэтому экипаж двигался плавно и значительно быстрее, чем раньше. Доротея пребывала в подавленном настроении. Когда накануне вечером она вернулась в свою комнату, Бетси и Сесилия устроили ей допрос с пристрастием. Все еще испытывая головокружение, она решила отмалчиваться, так как по опыту знала, что это лучший способ пресечь нежелательные расспросы. Но ее уловка не сработала. Вопросы сыпались на нее до тех пор, пока она не потеряла терпение.

— Да перестаньте вы устраивать шумиху из ничего! Раз уж вам так нужно знать, скажу, что, возвращаясь с каретного двора, я столкнулась с одним ужасно нахальным джентльменом и очень раздосадована этим происшествием.

Сесилия, обиженная нежеланием сестры подробно рассказать о случившемся, отвлеклась лишь тогда, когда принесли ужин. В августе, поддавшись минутной слабости, Доротея поведала ей о своей неподобающей встрече в лесу с маркизом Хейзелмером. Вспомнив, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы утаить от выказывающей живейший интерес Сесилии подробности встречи, на этот раз она особенно тщательно следила за своим языком, чтобы ненароком не сболтнуть имя джентльмена, с которым столкнулась. Ни при каких обстоятельствах Доротея не готова была заново подвергнуть себя такому суровому испытанию, особенно сейчас, когда испытывала непонятную усталость.

У нее почти не было аппетита, но признаться в этом она не решалась, поэтому заставила себя съесть немного пирога с мясом. После выпитого по совету Хейзелмера бренди она даже не прикоснулась к вину. Когда с ужином было покончено, девушка тут же стала готовиться ко сну. К счастью, Сесилия последовала ее примеру, не говоря ни слова.

У Доротеи всегда был очень чуткий сон, и на этот раз она не смыкала глаз до самого рассвета до тех пор, пока доносящийся снизу шум наконец не утих. Зато в ее распоряжении оказалось предостаточно времени, чтобы обдумать вторую встречу с маркизом Хейзелмером. Окружающая его аура спокойной властности сильно раздражала Доротею, как и его заносчивые приказы, которым ей пришлось неукоснительно следовать. А вот осознание того, что, невзирая на это, ее влечет к нему, она постаралась запрятать в самый дальний уголок сознания. Менее всего ей хотелось испытывать tende[5]к этому возмутительному человеку, который, скорее всего, всю ночь напролет развлекался с какой-нибудь продажной девкой! Эта мысль показалась Доротее особенно удручающей, и она, злясь на саму себя, попыталась хоть ненадолго забыться сном. Но даже во сне ее преследовал взгляд ореховых глаз.

Когда они выехали с постоялого двора, мерное покачивание экипажа быстро убаюкало ее, и она проснулась лишь во время остановки на обед в одной милой гостинице, расположенной на берегу Темзы. Доротее удалось избавиться от владеющей ею усталости только отчасти, а теперь еще и пришло время подумать, что она станет говорить бабушке. Как ей сообщить о предстоящем визите Хейзелмера? Снова оказавшись в экипаже, она забылась лихорадочным сном, а неразрешенный вопрос тем временем продолжал беспрестанно крутиться у нее в голове. Проснулась она от стука колес по камням мостовой. Выглянув в окно, девушка поразилась царившей вокруг кутерьме столичной жизни: Шум и гам остались позади, когда они въехали в кварталы, где обитали богатые жители города. Обе сестры принялись наперебой расхваливать прекрасные туалеты прогуливающихся по улицам дам.

Несколько раз спросив дорогу, Лэнг наконец остановил экипаж перед стоящим на краю площади внушительным особняком. Не приходилось сомневаться в том, что они оказались в одном из самых модных районов Лондона. В центре площади имелся огороженный парк, в котором играли дети под присмотром своих нянь. Скупые лучи послеполуденного солнца золотили голые ветви вишневых деревьев. На стук Лэнга из дома вышел величественный дворецкий, который помог сестрам выбраться из экипажа.

Оставив плащи в прихожей, сестры в сопровождении горничной отправились наверх, в гостиную, где и предстали пред очи своей аристократичной бабушки. Леди Мерион поспешила обнять внучек, окружив их облаком газовой материи и ароматом своих духов. Ее голову венчал белокурый парик, а черты лица еще хранили следы былой красоты. Леди Мерион являлась обладательницей пронзительных голубых глаз, длинного прямого носа и губ, готовых в любую секунду растянуться в улыбке.

— Мои дорогие! Как же я рада, что вы благополучно добрались. Присаживайтесь же, сейчас мы будем пить чай. Мой повар, Анри, решил побаловать вас кое-чем вкусненьким, чтобы подбодрить после долгого путешествия.

Усадив внучек у ярко пылающего камина, леди Мерион отметила, что обе они выглядят далеко не лучшим образом.