Книга Конец старой вражды - Сабрина Леммонз

После секундного замешательства Марион крепче прильнула к нему, провела ладонью по его затылку, кончиками пальцев отодвинула воротник рубашки, скользнула по шее, плечам… Дерек не остался в долгу, и его руки принялись нежно, но требовательно поглаживать Марион по спине, ощущая ее живое тепло сквозь тонкую ткань блузки, затем опустились ниже.

Марион с шумом втянула носом воздух и негромко застонала. Ее тело мгновенно ожило. В животе огненной лавой растекалось желание. Краешком затуманенного сознания Марион еще понимала, что должна остановиться, должна отстраниться, но это было выше ее сил: сердце ликовало и пело от восторга, не слушая доводов рассудка…

Дерек прекрасно понимал, что происходит с ней, видел, как она реагирует на его близость, а потому прижался к ней еще плотнее. Сквозь тонкую ткань его брюк Марион почувствовала, что вызвала ответное желание в этом, без сомнения, искушенном в любви мужчине. А раз так, значит, и она нравится ему…

Он оторвался от ее губ, и взгляд его остановился на ее вздымающейся груди с твердыми бусинками сосков, проступавшими под блузкой… Дерек нежно сжал в своих горячих ладонях упругие полушария. Марион запрокинула голову назад и издала тихий стон.

Этот звук привел Дерека в чувство. Он не собирался заходить так далеко, хотел всего лишь вкусить сладость ее манящих губ, но вожделение накрыло его с головой, затуманило разум, лишило самообладания. Соблазнить девушку прямо на автомобильной стоянке, возле гостиницы, где их могли увидеть! Или это дьявол в него вселился? Что за наваждение овладело им? Впрочем, он знал: имя этому наваждению — страсть. С самой первой минуты их знакомства он чувствовал, что его неодолимо влечет к этой юной женщине, и не смог побороть искушение, не сумел удержать свои чувства в узде.

Дерек резко отстранился и сделал шаг назад. В голове шумело, окружающие предметы наплывали друг на друга. Надо же, как его пробрало!

— Прошу простить меня за вольность, мисс Кросби! Сам не знаю, что на меня нашло, — произнес он сухо. — Я не имел права смущать ваш покой. Тем более в преддверии свадьбы… Всего наилучшего!

Он стремительно развернулся и зашагал к своей машине. Через несколько секунд взревел мотор, и серебристый «ламборджини» стрелой вылетел со стоянки.

Все произошло так внезапно, что Марион не успела опомниться. Оглушенная, ошеломленная, онемевшая, она стояла возле своего автомобиля. Колени дрожали, и она боялась, что еще чуть-чуть — и она без сил рухнет на землю. Вокруг не было ни души, и оставалось только радоваться, что никто не видит, как ярко пылают ее щеки и какая глупая улыбка блуждает на ее губах. Способность ясно соображать еще не скоро вернулась к ней.

Что она натворила? Как могла позволить почти незнакомому мужчине страстно целовать и ласкать себя, да еще прямо на улице? Надо немедленно исчезнуть отсюда, вернуться домой, к привычной жизни, к близким людям… Что за помешательство приключилось с ней?

Однако, нетвердыми шагами направляясь обратно в гостиную, чтобы забрать сумочку, Марион вынуждена была признаться самой себе, что нисколько не жалеет о произошедшем. Наоборот, у нее возникло ощущение, что до сегодняшнего вечера она и не жила вовсе, а будто спала и вот теперь, наконец, начинает просыпаться…

Если бы у нее появилась возможность вернуться на полчаса назад, она поступила бы точно так же.

Глава 4

Обед подошел к концу, и вдовствующая графиня Милфордская предложила выпить кофе на террасе. Вечер был теплым, и гости уютно расположились в плетеных креслах.

Герцог Бриджуотер уже два дня гостил в замке Уайтстоун и с удовольствием оказывал юной сестре хозяина знаки внимания. С одной стороны, Габриела чувствовала себя польщенной, поскольку при более близком знакомстве оказалось, что герцог интересный собеседник и весьма разносторонний человек. Профессиональный искусствовед, он великолепно разбирался в музыке, архитектуре и живописи, обожал театр и знал толк в путешествиях. Он искренне восхищался картинами юной мисс Милфорд и обещал устроить ее персональную выставку в одной из самых престижных картинных галерей Лондона.

Все это льстило самолюбию Габриелы-художницы, но не затрагивало никаких струн в душе Габриелы-женщины. При виде герцога сердце ее не билось сильнее, глаза не загорались, щеки не вспыхивали румянцем. Ей было приятно беседовать с ним, гулять по аллеям парка, обсуждать новости культуры, но как мужчина он оставлял ее абсолютно равнодушной, хотя уродом лорда Бриджуотера назвать было никак нельзя. Наоборот, многие женщины мечтали бы, чтобы этот импозантный мужчина обратил на них свой взор. К тому же Габриела по-прежнему считала, что разница в возрасте между ними чересчур велика.

Водилась за герцогом еще одна черта, которая вызывала безотчетное раздражение Габриели. У них в семье не было принято уделять излишнее внимание вещам, и они с братом не считали нужным наряжаться в пух и прах, даже при гостях. И Дерек и Габриела отдавали предпочтение удобству, хотя недостатка в красивой, качественной одежде у них, естественно, не было. Герцог же, напротив, столько времени и сил отдавал поддержанию репутации франта и законодателя мод, что молодые Милфорды на его фоне выглядели простолюдинами. Гардероб Бриджуотера сплошь состоял из эксклюзивных, очень дорогих вещей, а его русые, слегка редеющие волосы всегда были уложены настолько тщательно, что возникало предположение, будто он тратит не меньше часа каждое утро, чтобы сделать прическу.

Габриелу подобный педантизм смешил. Из духа противоречия она при герцоге стала одеваться еще более просто, отдав предпочтение джинсам и свободным футболкам, а свои иссиня-черные и блестящие, как у брата, волосы, оставляла распущенными.

Безупречные манеры и положение гостя в замке не позволяли Бриджуотеру сделать ей замечание, но Габриела не раз ловила на себе его неодобрительные взгляды из-под слегка нахмуренных бровей. К созданию их идеальной формы несомненно приложил руку лондонский стилист. А холеные руки с маникюром! А начищенная до зеркального блеска обувь! А дорогие мелочи вроде зажигалки, которую герцог подчеркнуто долго вертел в пальцах и постоянно выкладывал на стол, хотя курил крайне редко! Все это забавляло Габриелу. Нет, она понимала, что быть в хорошей форме необходимо и нормально для любого уважающего себя человека. Но чтобы мужчина столько внимания уделял своей внешности? Ей казалось это неестественным, а потому нелепым.

После кофе все вернулись в голубой салон, и Габриела подсела к Мелани Лестер.

— Какое на вас прелестное платье, Мелани, — любезно заметила она и улыбнулась.

— Вы находите? — просияла ее собеседница. — Мне тоже так казалось, когда я покупала его у мадам Лери в Париже. Но Дерек, похоже, моего приобретения даже не заметил, — огорченно добавила она.

— Не беспокойтесь об этом. Мне кажется, он вообще не обращает внимания на такие вещи, — успокоила ее Габриеле. — Поверьте, вы выглядите великолепно.

Ухоженная, безупречно одетая Мелани — последняя пассия Дерека — была и впрямь необыкновенно хороша собой. Однако, насколько могла судить Габриела, брат не был влюблен в нее, как, впрочем, и во всех своих прежних подруг. Нет слов, каждая его девушка обладала и яркой внешностью, и обаянием, но подолгу романы Дерека не длились, и такое положение вещей его вполне устраивало. Он имел репутацию галантного кавалера, отличного любовника, но тщательно избегал брать на себя какие-либо обязательства в отношениях с женщинами. Габриела не знала, что стоит за сдержанностью брата, но предполагала, что он пока просто не встретил женщину, которая заставила бы его потерять голову. Когда-нибудь Дерек несомненно найдет свою половинку, но Габриела была уверена: ею будет не Мелани Лестер.