Книга Воздушнее поцелуя - Аурелия Хогарт

– Простите, с кем я разговариваю? – сдержанно спросила Пэм.

– Ну и ну, неужели не узнаешь своего давнего знакомого?

Эти слова сопровождал добродушный смешок, при первых же звуках которого по спине Пэм – к ее ужасу – побежали мурашки.

Она узнала и голос, и его владельца, и вдобавок будто наяву увидела взгляд небесно-голубых глаз.

Джош Лавгрен.

– А, это ты… Похоже, тебе нравится преувеличивать давность нашего знакомства.

– Но мне действительно кажется, будто мы знакомы давным-давно, – сказал тот.

– Всего лишь с утра. Откуда ты знаешь этот телефонный номер?

– Разве это засекреченная информация?

Пэм провела языком по губам и пожалела, что разговаривает не по мобильнику. Захотелось пить, но отправиться с обыкновенным телефоном к установленному на миниатюрной кухне холодильнику не представлялось возможным.

– Сначала ты ответь на мой вопрос, ладно?

– О’кей, босс. Дело в том, что мне сообщили, будто какая-то девушка спрашивала меня по телефону. Вот я и решил проверить, не ты ли случайно.

Реакция Пэм была мгновенной.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверила?

Джош вновь негромко рассмеялся.

– Очень хочу.

– Но даже младенец не поверит, что тебя известили о чьем-то звонке, сообщив при этом мой номер!

– А, вот ты о чем… Разумеется, ничего подобного не было. Номер я выяснил сам.

– В самом деле? – хмыкнула Пэм, стараясь не поддаваться необъяснимому, но приятному ощущению, возникшему от осознания того, что Джош думал о ней. – Каким же образом, интересно узнать?

– Ну, это было несложно. Ведь мне известно твое имя и то, что ты являешься владелицей вновь построенной гостиницы. Я позвонил в справочное бюро, и мне дали номер.

– Такого не могло быть, – усмехнулась Пэм.

– Как же не могло, если я сейчас разговариваю с тобой по телефону?

– Но моя гостиница еще даже не имеет названия!

– Верно, тут я слегка споткнулся, но проблема решилась на удивление просто. Ведь гостиница находится на набережной Винд-кейп, вот я и назвал ее на удачу «Винд-кейп-отель». Каково же было мое удивление, когда через минуту мне назвали телефонный номер!

– Ах вот как…

Пэм подумала о том, что, вероятно, таково название строительного объекта. Ведь должна же гостиница как-то именоваться в муниципальных и прочих документах. Когда отец передавал Пэм права на гостиницу, она подписывала бумаги не глядя.

Надо все внимательно прочесть, решила Пэм.

– Я позвонил, и мне ответил то ли сторож, то ли дежурный. Объяснив ему, что мне нужно связаться с Памелой Гармен, то есть с тобой, я получил другой номер. Позвонил, и мне ответила ты. Как видишь, при желании можно добиться чего угодно.

– Хм… – Больше Пэм не нашла что сказать.

– Так это правда? – раздалось в телефонной трубке.

Пэм нахмурилась, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Что?

– Ты действительно звонила мне?

– Нет. Почему я должна тебе звонить?

– Ну, я подумал, что, может, ты все же решила воспользоваться моими услугами в качестве гида по здешним магазинам.

Чувствовалось, что Джош ждет ответа с затаенным дыханием. Осознание данного факта вызвало в теле Пэм волну чувственного трепета. Вдобавок она представила себе, как он стоит, прижимая к уху трубку и напряженно глядя в одну точку, и это еще больше усилило ее волнение.

– Э-э… нет, я не звонила.

– Нет… – Джош не скрывал разочарования. – Очень жаль. А я уже начал прикидывать в уме, куда бы повести тебя в первую очередь.

Пэм ничего не ответила.

Некоторое время оба молчали, затем Джош спросил:

– У тебя плохое настроение?

Она замерла, пораженная сочувственно-участливым тоном этих слов. Так мог говорить только давний друг… каковым Джош себя и считал! Причем Пэм не уловила ни единой нотки фальши – уж в этом она разбиралась, с детства наслушавшись лести.

– Так, был один неприятный телефонный разговор…

Пэм сама удивилась, что обсуждает с Джошем свои дела. И не могла припомнить, когда последний раз вот так, по-приятельски, с кем-то беседовала.

– С Лайзой?

– Откуда ты знаешь? Ах да, я назвала ее имя…

– Кто это? – после короткой паузы спросил Джош.

Пэм вздохнула.

– Родственница.

– Судя по твоему тону, из той родни, которой лучше бы вовсе не иметь?

– Ты все схватываешь на лету, – усмехнулась Пэм. – Лайза моя тетка по отцовской линии. Но самое неприятное, что несколько минут назад она набилась ко мне в гости. И это после того, как я рассказала ей, в каких условиях живу!

Пэм переступила с ноги на ногу, едва ли не впервые пожалев, что здесь нет дивана или хотя бы стула – словом, чего-нибудь такого, на что можно было бы сесть.

– А в каких условиях ты живешь? – спросил Джош. – Насколько мне известно, состоятельные люди часто живут в роскоши. Правда, случаются и исключения, так что вполне можно представить, что…

– Я поселилась в гостинице, – сообщила Пэм, не дождавшись конца рассуждений.

– Значит, в роскоши, – констатировал Джош.

Его уверенность рассмешила Пэм.

– Ты наверняка изменишь мнение, если я скажу, что живу в своей гостинице.

– Ну так тем более… – начал Джош, однако в следующую минуту, словно перебив себя самого, произнес: – В своей? Постой, разве не ты сказала, что в твоей гостинице сейчас идут отделочные работы?

Пэм машинально прислонилась плечом к стене, но тут же выпрямилась – бетон был голый, на нем отсутствовала даже грунтовка, не то что обои.

– У тебя хорошая память. Думаю, теперь ты сам в состоянии оценить, насколько роскошны условия моего проживания. От себя добавлю, что обстановка у меня почти спартанская.

– С ума сойти! – воскликнул Джош со смешком. – И это говорит дочка миллионера… Твой отец-то хоть знает, как ты тут бедствуешь?

– Кхм… во-первых, отец в мои дела не вмешивается, так как давно считает меня человеком взрослым. Во-вторых, меня так и воспитывали, чтобы я не терялась ни при каких обстоятельствах. А в-третьих, всем бы так бедствовать – спать на мягком матрасе, валяться на толстом ковре и смотреть плазменный телевизор в полстены величиной.

– Шикарно… – произнес Джош мечтательно, с бархатистыми нотками в голосе. – Ты так красочно описываешь, что и мне захотелось поваляться на твоем ковре.

Не успел он договорить, как Пэм бросило в жар. Даже не видя себя в зеркале, она знала, что ее лицо пылает, как лепестки самой алой розы.