Книга Поединок страстей - Джулия Тиммон

Покрыв губы четырьмя слоями помады, я медленно вернулась к садовому столику и села на прежнее место с делано спокойным видом. Если начнет задавать вопросы, отвечу что-нибудь нейтральное, твердо решила я.

– Так-так-так… – произнесла Кэт, с улыбкой любопытства всматриваясь в мою губу. – Вот, значит, чем вы занимались.

Я махнула рукой и, чтобы скрыть смущение, взяла коробку с вставленной в нее трубочкой и стала потягивать сок.

– А меня он лишь дружески чмокнул в щеку, – с беззлобной обидой протянула Кэт. – Эх! – Она подбоченилась. – Надо было повиснуть у него на шее и самой его поцеловать. Как следует.

Мы обе рассмеялись. Я кивнула.

– Надо было.

Под вечер Кэт устала от жары и прилегла отдохнуть, а меня вдруг одолела ужасная тоска, и я пошла прогуляться вдоль берега. В душе кружила карусель чувств: полный набор тех ощущений, которые испытываешь, когда влюблен, грусть, горько-сладкая радость и готовность смириться с судьбой.

Я знала наверняка, что сам Джошуа больше не позвонит никогда. Связываться нам пришлось бы через Кэт, а для нее это было бы мучением. Сама я даже не думала отправлять ему свой номер, вообще как бы то ни было напоминать о себе. Может, это неправильно, но, по-моему, когда женщина, а не мужчина усердствует, чтобы завязать или укрепить только-только начавшиеся отношения – надоедает ему звонками, пускает в ход разного рода уловки, – ничего хорошего не выходит.

Так и закончился наш роман, самый короткий и самый страстный в моей жизни. Гуляя тем невеселым вечером по песчаному пляжу, я уверила себя в том, что подобные всплески чувств не должны иметь продолжения. Что есть смысл сохранить лишь память о них и ни о чем не жалеть. И что в скоротечности этой связи особая прелесть. Оказалось, знакомству было суждено продолжиться…

4

Чувствуя себя так, будто я второй раз побывала в Камбрилисе в том же возрасте, совершенно при тех же обстоятельствах, и не веря, что передо мной он, тот самый Джошуа, беру со стола парик и очки и убираю их в сумку.

– Я, пожалуй, пойду… – Медленно встаю.

Глаза Джошуа сверкают оживленно и отчасти, по-моему, с обидой.

– Значит, в семь тридцать, – торопливо произносит он, давая понять и голосом и видом, что наш договор, несмотря ни на что, остается в силе. – В «Шлоссотеле». Постараюсь не опоздать.

Мне вдруг начинает казаться, что и моя затея появиться в ресторане, и вообще этот визит в Берлин до жути нелепы. В растерянности пожимаю плечами.

– Может, ни к чему это? Чего я добьюсь?

– Как чего? – спрашивает Джошуа, и по наигранному изумлению я снова чувствую, что в нем говорит обида.

Что он задумал? Договориться со мной о встрече и в отместку за прошлое не явиться? Но ведь я ничего особенно скверного ему не сделала. Всего лишь не сообщила свой телефон, но не думаю, что он в этом так сильно нуждался.

– Ты должна хотя бы показать своему… гм… как его?

Такое чувство, что он прекрасно запомнил, как зовут моего бойфренда, но, чтобы выразить пренебрежение, притворяется, будто имя вылетело у него из головы.

– Гарольду, – спокойно произношу я.

– Ах да, Гарольду. Так вот, покажи своему драгоценному Гарольду, что не только ему позволительно «ужинать с людьми, от которых зависит его карьера», но и тебе. Тогда он куда быстрее и лучше усвоит, что серьезные отношения надо ценить и беречь, наверняка даже станет молить тебя о прощении. И может, исправится.

– Что значит «может»? – Я уверена почти на все сто: Гарольд придет в себя, осознает, что совершил самую серьезную в жизни ошибку, и мы заживем как раньше. Или даже лучше. Впрочем, если совсем честно, я не настолько в этом уверена. Однако не могу позволять людям со стороны ставить наше будущее под сомнение.

В моих ушах вдруг отчетливо звучит шум прибоя, и я живо представляю себе, как сижу у Джошуа на коленях – живот к животу, грудь к груди… С Гарольдом, хоть с ним меня и связывают гораздо более прочные узы, страсть никогда не сближала нас до такой степени сильно… Густо краснею и, вместо того чтобы разразиться гневной тирадой в защиту любимого, опускаю глаза.

– Можно я не буду объяснять? – протяжно и многозначительно спрашивает Джошуа.

Смотрю на него в недоумении.

– Не буду объяснять, что значит «может, исправится»? – Он особенно выделяет слово «может».

По сути, все понятно без объяснений. Если человек способен солгать впервые, солжет второй раз и третий. Но я решительно отказываюсь верить в очевидное. Впрочем, в голове сейчас такой кавардак, что невозможно разобраться, о ком мыслей больше – о Гарольде или о Джошуа.

Приехали! Усмехаюсь про себя. Только этого мне не хватало: примешать к теперешней, крайне важной проблеме давнишний мимолетный романчик. Опираюсь руками на спинку стула и наклоняю вперед голову.

– Послушай, может, в самом деле не стоит…

– Хочешь снова от меня отделаться? – спрашивает Джошуа, прищуриваясь и теперь не пытаясь скрыть обиду. – На сей раз не выйдет, – категорично заявляет он. – Тем более что это прежде всего важно для тебя. Этот ужин в Грюневальде. До вечера.

Чувствую себя школьницей, которой, хоть ей еще и хочется многое выяснить, заявляют: урок окончен, увидимся позже. Бормочу что-то нечленораздельное и иду прочь из кафе. Вот это день рождения!

После трех дня начинает разрываться телефон. Спешат поздравить родственники, друзья, даже кое-кто из сотрудников. Ужасно приятно, когда тебе уделяют внимание и искренне желают удачи, однако в этот сумасшедший день я не понимаю, радуют ли меня теплые слова или я предпочла бы обойтись без них. Дело в том, что нужно придумать, как быть, а звонки то и дело отвлекают и не дают сосредоточиться. Брожу с трубкой по номеру, и кажется, что это не комната с четырьмя стенами, а дремучий лес и я заблудилась в нем, не имею понятия, в какую идти сторону. Подсказку дает – кто бы вы думали? – Кэт.

– Желаю, чтобы в личной жизни у тебя как можно скорее все наладилось, – торжественно произносит она.

Я задумываюсь: случайно ли это? Подруга не говорит «в отношениях с Гарольдом», а выбирает другие слова, которые могут означать что угодно, даже… Одергиваю себя. Нет, это уж слишком. Верх несерьезности!

– Я купила себе новое платье, – сообщает Кэт, закончив длинное поздравление. – Сидит на мне – ты не представляешь! Будто специально на меня шито. Выглядеть надо всегда на все сто. Верно я говорю?

– Верно, – соглашаюсь я, сконфуженно вспоминая, что, сняв парик, ни разу не взглянула на себя в зеркало, что после таинственного отъезда Гарольда вообще не забочусь о своей наружности.

– Сегодня мы с Шоном идем в Королевский театр, – с подкупающе невинным хвастовством говорит Кэт. – А потом куда-нибудь в клуб. Может, в «Стейдж дор», чтобы далеко не ездить. Если бы ты была здесь, пошла бы с нами. Гарольда все равно нет. Послушай-ка… – Мгновение-другое молчит, что-то прикидывая. – Так ведь вы оба в Германии. Или я что-то не так поняла?