Книга "Заказ" на конкурента - Фридрих Незнанский

— Прости, Валюта, но мне действительно нехорошо. Можно я пойду? Не обижайся.

— Я не обижаюсь.

Она и вправду не обижалась, и это было приятно. Она будет такой, какой он захочет ее видеть. Это тоже было приятно и удобно. Шаранин погладил ее по голове как маленькую девочку, и Валя расцвела.

— Ты у меня умница, — сказал он и подумал, что на всякий случай хорошо бы, чтобы она проводила его до остановки. Вдруг Щербак не ушел, а прячется.

Валя проводила его до остановки и даже помахала рукой, когда он сел в автобус.

Всю ночь Шаранин читал дневник Коротаевой, рассматривал ее квартиру и вслушивался в голоса звонивших ей людей. Он пытался найти тот крючок, за который можно было бы зацепиться, но ее личная жизнь была настолько спонтанной и алогичной, что любой незначительный факт мог на первый взгляд показаться некой серьезной уликой. А Шаранин не любил ошибочных решений, он предпочитал потоптаться на месте, но найти или, в конце концов, дождаться реальных подтверждений верности избранного пути.

В эту ночь ему почти не пришлось спать.

ДЕНИС ГРЯЗНОВ

Почему Коротаев не позволил Денису самому осмотреть квартиру пропавшей, было непонятно, пока они не переступили порог этой самой квартиры. Денис-то полагал, что в квартире находятся какие-нибудь ценности, дорогие вещи, деньги, украшения… да мало ли, и родитель, не вполне доверяя сыщикам, решил присутствовать — как бы чего не поперли. А оказалось, Коротаев-папа элементарно стеснялся беспорядка, оставленного дочерью. Он сам открыл дверь и, не впуская Дениса в прихожую, тряпкой, которую прихватил из машины (Денис еще недоумевал по дороге, зачем ему тряпка), быстро стер какую-то надпись на зеркале. Когда Денис все-таки попал в квартиру, на стекле остались только разводы губной помады.

— Это не имело никакого отношения к нашему делу, — отвечая на вопросительный взгляд Дениса, заявил Коротаев. — Можете осматривать что хотите.

Квартира была двухкомнатная, и в обеих комнатах царил «творческий» беспорядок. Огромное количество одежды в трех набитых почти доверху шкафах, пара брюк и свитер — в кресле, вагон косметики — на трюмо, у зеркала в прихожей, на полочках в ванной, чашка с остатками кофе на журнальном столике рядом с компьютером, пустая бутылка из-под пепси-колы под диваном, на кухне грязная тарелка в раковине, в холодильнике засохший кусок сыра, пакет прокисшего молока и десяток апельсинов. Стала бы Коротаева выбрасывать все из холодильника, отправляясь на два дня в Питер, прикидывал Денис. Скорее всего, не стала бы, а посуду, возможно, помыла бы за собой. Разбросанная одежда, открытая помада на полу под зеркалом, недопитая чашка не слишком однозначно, но все же указывали, что Мария, покидая квартиру, куда-то очень торопилась. Но не на поезд, сумка, собранная в дорогу, стоит в шкафу. С молчаливого разрешения Коротаева Денис осмотрел и сумку: куча шмоток, как будто она не на два дня уезжала, а как минимум на месяц, и на дне маленький яркий сверточек, перевязанный красной ленточкой, — очевидно подарок.

— Я это заберу, — буркнул Коротаев и сунул сверток в карман.

— Ценности у Марии какие-нибудь были? — спросил Денис. — Возможно, золотые украшения?..

— Крестик золотой на золотой цепочке. Но она его никогда не снимает. И еще колечко с рубином, но оно в шкатулке лежит там… у кровати. Маша не очень любила побрякушки.

Произнося «кровать», Коротаев не зря смутился. Кроватью то, на чем спала Мария, назвать было трудно — шесть матрасов прямо на полу, не тех, конечно, советских — полосатых с тряпочками для крепости в четыре ряда, нормальных, толстых и мягких, один, в центре композиции, вообще водяной. Но, так или иначе, на полочке у окна действительно стояла шкатулка, а в ней совсем чуть-чуть бижутерии и то самое колечко. Там же у «кровати» телефон и автоответчик. На автоответчике ни одного сообщения. А рядом пустая полка, почему-то менее пыльная, чем соседние.

— Здесь что-то лежало, когда вы в последний раз заходили? — спросил он.

— Не помню, — отмахнулся Коротаев.

Ладно, может, Мария сама что-то отсюда забрала. Следов борьбы или ограбления Денис так и не заметил и, тем не менее, поинтересовался:

— Как вам кажется, все вещи на своих местах? Может, все-таки чего-то не хватает?

— Я в этой квартире был, когда ее покупал, здесь были только стены, — почему-то распсиховался Коротаев. — Вы скоро закончите, меня другие дела ждут.

— Скоро, — пообещал Денис. — Просто я совсем не вижу в квартире зимней одежды, ни шубы, ни теплой куртки…

— Значит, не перевезла еще от Эдика. Квартиру этой весной купили, а до того Мария жила с дядей.

— Понятно. В принципе, я закончил, только компьютер с вашего разрешения я хотел бы забрать с собой и спокойно в нем поковыряться.

— Берите. Это все?

— Почти. Здесь нет никаких документов. Ну, паспорт она, положим, могла носить с собой, но диплом, свидетельство о рождении… Может быть, вы сами забрали?

— Наверно, тоже у дяди, — огрызнулся совсем потерявший терпение Коротаев.

ГРИГОРИЙ ШАРАНИН

Утро он начал с легкой пробежки, затем минут двадцать колотил боксерскую грушу, облился холодной водой, выпил чашечку крепкого кофе и только после этого принял окончательное решение.

Весь сегодняшний день он посвятит Щербаку, который так настойчиво и безрезультатно мешал ему работать с квартирой Коротаевой. Надо посмотреть, что он нарыл за это время, ведь не всегда его можно было видеть в подворотне напротив окон Коротае-вой, значит, чем-то он занимался, что-то искал. А это что-то может очень пригодиться Шаранину.

Он сел в свою старенькую шестерку. Моя Железная Леди, называл он ее. Еще никогда она его не подводила.

Шаранин знал, где искать Щербака, и он не ошибся. Он стоял в своей излюбленной подворотне и высматривал изменения, произошедшие с окнами Коротаевой со вчерашнего дня.

Какой же он дотошный и терпеливый, подумал Шаранин, позавидовать можно.

Щербак постоял в подворотне минут пятнадцать, затем подъехал на своем джипе Денис Грязное, они минут пятнадцать потрепались, видимо ожидая кого-то. Дождались. На «форестере» прикатил какой-то надутый мужик, помахал у Грязнова перед носом какими-то ключами, и они вдвоем двинулись к дому. Скорее всего, это отец Коротаевой, решил Григорий, и они пошли осматривать квартиру. Значит, пустой автоответчик — привет не Щербаку, а его шефу. Тоже неплохо. Жаль, не удалось послушать голос папаши, он или не он был на автоответчике? А Щербак вышел, поймал машину и уехал. Шаранин чуть не упустил его, выезжая из соседней подворотни. Он боялся слишком приближаться к Щербаку, ведь тот, возможно, знал и самого Шаранина, и его Железную Леди.

Щербак поехал в офис «Глории» за Сандуровски-ми банями и просидел там больше часа, потом поехал обедать, дальше на Петровку в МУР. Наверняка проверял, не значится ли Маша в милицейских сводках. Видимо, не значится, поскольку дальше Щербак отправился в офис ОЗМ, очевидно, получить список последних звонков на Машин мобильный… Все это было, конечно, здорово, но находки Щербака Григорий мог только угадывать, ничего конкретного он так и не узнал. В конце дня Щербак снова встретился с надутым мужиком на «форестере», и, сильно рискуя, Шаранин, оставив Железную Леди в ста метрах, пешком прошелся мимо мирно беседовавших мужчин. Голос он, конечно, услышал, голос не тот. Но содержание беседы, естественно, уловить не смог, завязывать шнурки или ронять ключи в водосток рядом со Щербаком было слишком рискованно.