Книга Интервью сквозь замочную скважину - Светлана Алешина

– Совсем забыла! Коля, тебе же в милицию надо! К одиннадцати тридцати! Меня Игорь, тот, что у вас внизу, просил передать.

– В милицию? – Николай оглянулся на большие настенные часы – незатейливый белый циферблат, черные цифры и стрелки, – такие часто висят в разных конторах. – Хорошо. Ты не волнуйся, это рядом, я там вчера был. Даже прибраться успею. – Он начал аккуратно складывать фотографии обратно в ящик.

– Тебе помочь? – Я предложила совершенно искренне, без всякой задней мысли. Просто видела, как неудобно ему управляться одной рукой. Но он вскрикнул так, словно я небрежно предложила спалить все его сокровища:

– Не надо!

Я успела встать со стула и даже наклониться вперед, но после его вопля замерла, потом осторожно выпрямилась и попятилась.

– Что ты, Коля, не надо, так не надо. Тебе лучше знать.

– Не надо, – повторил он. – И вообще ты иди… Не обижайся, просто… Ну, у тебя свои дела, наверное, а со мной все в порядке. Тем более что мне тоже скоро уходить, сама говоришь, в милицию надо. Так что ты иди.

– Ладно, – по-прежнему пятясь, я добралась до входной двери.

* * *

Только прикрыв ее за собой и оказавшись в длинном полутемном коридоре, я вздохнула облегченно. Все-таки очень тяжело было с ним разговаривать.

Я прислонилась к прохладной стене, немного подумала. Попытать, что ли, теперь счастья с Мироновыми? Стукнула в соседнюю дверь, не дождавшись ответа, подергала ручку. Заперто. Для очистки совести постучала еще раз – с тем же результатом. Значит, еще не вернулись. И что теперь? Пойти в цирк, найти Галину Сергеевну с Павликом, узнать, что у них новенького? Попробовать вломиться, например, в соседнюю комнату, вдруг живущий там человек согласится со мной поговорить? Или спуститься вниз, посплетничать с Игорем, поджидая возвращения Мироновых?

Решила действовать последовательно. Буду идти по коридору, стучась во все двери. Если нигде не откроют, спущусь к Игорю. На первом этаже тоже, кстати, люди живут, можно попробовать поговорить. Покручусь около Игоря, послушаю сплетни, а там, если Мироновы не появятся, можно и до цирка добежать.

Первые две двери, в которые я постучала, были заперты. Из-за третьей откликнулся молодой женский голос:

– Открыто, заходи!

Точно такая же крохотная квартирка, из коридорчика так же видны край разложенного дивана и трельяж, так же заваленный всякой косметической всячиной. Можно было подумать, что я вернулась к Николаю. Одно существенное различие, впрочем, было – у меня не возникло даже мысли снять туфли: площадь перед цирком была гораздо чище, чем полы в этой комнате.

– Иди сюда, я на кухне.

Я послушно сделала два шага вперед. Около раковины наливала воду в электрический тефалевский чайник девушка невысокого роста, изящная, с копной золотистых кудряшек и в коротком зеленом кимоно, расшитом золотыми дракончиками. Каюсь, в первую очередь я обратила внимание именно на это кимоно. Очень оно было эффектным, я бы даже сказала, подчеркивающим. Выгодно подчеркивающим. У меня, между прочим, фигурка не хуже, мне тоже такое пойдет. На секунду я представила себе, как Володька возвращается вечером из университета, а я встречаю его в такой вот зелененькой прелести… на ужине можно будет сэкономить, это точно!

– А, это ты, – сказала девушка.

Она закрыла кран, поставила чайник на подставку, щелкнула кнопкой, вытерла руки несвежим кухонным полотенцем, протянула мне правую:

– Наташа.

Ладонь ее была все еще немного влажная, но пожатие – крепким и энергичным.

– А я тебя знаю, ты Ирина Лебедева. Я твое «Счастье» смотрю, когда попадаю, по-моему, очень неплохо. – Она выдвинула из-под стола табурет, толкнула его ко мне, сама села на другой. – У Комиссарова, конечно, поинтереснее будет, но у него и возможности другие, я же понимаю. Ты завтракала?

– Д-да.

Я, честно говоря, и сама излишней робости с незнакомыми людьми не испытываю, но такую раскованность наблюдала впервые.

Яркие голубые глаза вопросительно уставились на меня:

– Надеюсь, я тебя не шокировала? Некоторых мое поведение раздражает, я знаю, но это их проблемы. Жизнь и так достаточно сложная штука, а усложнять ее соблюдением разных нелепых условностей, по-моему, совсем глупо. Если мы друг другу понравимся, то все равно перейдем на «ты», так чего время терять?

– А если нет? – улыбнулась я. Она мне уже нравилась.

– Тогда тем более! – Наташа слегка склонила голову набок и сощурилась. – Чего это ради я перед человеком, который мне не нравится, расшаркиваться буду? Обойдется.

Чайник закипел. Она встала и, не спрашивая меня, достала из шкафчика два высоких стакана, два пакетика чая и цилиндрическую пластиковую коробочку с большой надписью «Сусли».

– Заменитель сахара. – Наташа вытряхнула на ладонь несколько таблеток. – Ноль калорий. Тебе сколько положить?

– Как себе, – пожала я плечами. Чай я не слишком люблю и вкуса его, в общем-то, не понимаю. Пью за компанию.

Хозяйка кивнула, поколдовала над стаканами, придвинула один мне, снова села. С явным удовольствием сделала пару глотков, выжидательно посмотрела на меня.

Я, как можно незаметнее, осмотрела стакан. Вопреки моим ожиданиям, он оказался идеально чистым, а чай приятного янтарного цвета с густым травяным запахом, правда, слишком сильным на мой вкус. И вообще мне не нравится, когда много мяты. Наташе я, естественно, говорить об этом не стала, отхлебнула, прислушалась с видом знатока к своим ощущениям, кивнула:

– Своеобразный вкус. А что за чай?

– Израильский, – с деланой небрежностью ответила она. – Мы там были весной, я и накупила. Очень тонизирует, и вообще, если им верить, он какой-то жутко полезный для организма.

«А-а, ну если жутко полезный, тогда понятно, почему мне его вкус не нравится. Сколько себя помню, в жизни ни от чего полезного удовольствия не получала, только от вредного».

– Гастроли? – поддержала я светскую беседу.

– Зачем? Гастроли – это работа. А я отдыхать ездила. Отдыхать там хорошо. Ладно, не мучайся, я же тебе сказала, что сама условностей не люблю. Ты ведь ко мне наверняка по делу пришла? Про Камиллу поспрашивать? Или, – она усмехнулась, – может, с предложением теперь про меня передачу сделать?

– А ты согласишься?

– Не-ет, – Наташа с той же усмешкой покачала головой. – У тебя хорошая передача, но, ты извини, никто из цирковых к тебе теперь не пойдет. Мы – народ суеверный.

– Тогда расскажи про Камиллу, – согласилась я.

– А что про нее? Про покойников ведь или только хорошее, или… Конечно, погибла она так, что врагу самому злейшему не пожелаешь. – Она опять сощурилась. – Но я тебе честно скажу, меня только одно удивляет, как это ее никто раньше не пришиб. Это только такой блаженный мужик, как Колька, и мог все ее выкрутасы терпеть да еще делать вид, что не верит никаким разговорам.