Книга Хрустальное счастье - Франсуаза Бурден

– Четвертый, направо.

Когда он собирался открыть дверцу, она попыталась его удержать.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-либо произошло, – сказала она, цепляясь за его руку.

Он так нежно ей улыбнулся, что у нее снова возникло желание заплакать.

– Я уже большой мальчик, Магали. Со мной все будет в порядке. Жди меня спокойно, я не долго, но обещай, что и шагу не сделаешь из этой машины.

Их лица были так близко, что она чувствовала, как он дышит.

– Клянусь, – пробормотала она.

На мгновение она подумала, не собирался ли он ее поцеловать, но он уже вышел из машины. Не колеблясь, он вошел в невысокое здание, ветхое и грязное, взбежал на четвертый этаж. На дверях не было имен, и он коротко позвонил в правую дверь. Почти сразу ему открыл мужчина.

– Вы Рене? – спросил Ален, изучая его с ног до головы.

Мужчина, казалось, был удивлен, но спокоен. Он был высокий, массивный, в очках с черепаховой оправой, широко распахнутая рубашка открывала его волосатую грудь.

– Да… А вы кто?

Вместо ответа Ален сделал шаг вперед, вынуждая мужчину отступить, потом решительно вошел.

– Эй! Куда это вы так идете? Что вы себе позволяете?

Руки Рене легли на плечи Алена, но тот быстро их скинул. В два шага он очутился в центре единственной комнаты, которая, казалось, составляла всю квартиру. На столе для бриджа, в углу, расстегнутая сумка Магали лежала среди разбросанных предметов: пудреница, чековая книжка, зеркальце, удостоверение личности.

– Я пришел за этим, – холодно сообщил Ален.

Рене резко остановился и ответил:

– Я отдам ее хозяйке, ей только надо прийти и попросить самой!

Он был уверен в себе. Ален казался ему слишком тощим, чтобы быть грозным противником, и он не хотел упускать свою добычу.

– Вы один из ее дружков по выпивке, а? – ухмыльнулся он. – Тогда скажите ей, что я жду ее здесь. Потому что я не воровал ее сумку! Нет, она пришла ко мне сама, довольная… И думаю, ей не понравится, если я доставлю это прямо ее мужу, некому…

Он приблизился к столу, чтобы взглянуть на открытую чековую книжку, но Ален его опередил.

– Винсену Морван-Мейеру. Это я.

Рене недоверчиво оглядел Алена, нахмурив брови.

– Вы?

– Да. И шантаж не удался.

Представиться мужем было умной ложью, которая на самом деле быстро отрезала все угрозы. Но использование имени Винсена в качестве своего, вызвало у Алена очень странное чувство. Рене продолжал смотреть на него в оцепенении и с недоверием, пытаясь воспроизвести в памяти откровения Магали по поводу мужа. Он помнил, что речь шла о судье. Молодой человек не был на него похож со своей загорелой кожей, потертыми джинсами и лицом цыгана. Но у Рене не было времени размышлять, так как Ален уже добавил:

– У меня к вам одно дело. Вы не только воспользовались ситуацией, но вы ее ударили…

– Воспользовался чем? – крикнул тот. – Ваша жена согласна отдаться первому встречному, чтобы добиться того, чего хочет! Вы этого не знали? Почему вы позволяете ей шляться где попало? Вам надо бы лучше за ней следить, дружище, и…

Кулак Алена ударился о подбородок противника с такой силой, что тот пошатнулся, но так как он два раза в неделю занимался боксом, перенес шок. В ответ он смог нанести несколько хороших ударов, прежде чем Ален всерьез вышел из себя. Он был легче, подвижнее и к тому же злее, поэтому, чтобы уложить на месте своего противника, ему хватило одного удара в голову, в который он вложил всю свою силу. Пока Рене поднимался на ноги, он уже перевел дыхание, вытер тыльной стороной ладони кровь, которая текла из рассеченной брови, и забрал сумку Магали со всем содержимым.

– Составить завещание, это обычная мера предосторожности, от этого еще никто не умирал! – заключила Клара.

Одинаково рассерженные Винсен и Мари продолжали качать головами. Чувствуя себя не в своей тарелке, нотариус достал какие-то бумаги из папки, все время задаваясь вопросом, что он здесь делает. По телефону Клара сказала ему, что нашла двух свидетелей для подписи документов. И действительно, Хелен и садовник стояли в углу будуара, немного смущенные. Но она не уточнила, что акт будет составляться в присутствии судьи и адвоката, которые при всем при этом еще будут ее внуками. Морван-Мейер было известное среди юристов имя, карьера Шарля осталась в памяти, а контора, которую он основал при жизни, была одной из самых сильных и известных в Париже. Что касается Винсена, он уже показал себя, будучи самым молодым судьей во Дворце правосудия.

Удобно усевшись в кресле, с большой подушкой за спиной, Клара двигала шариковой ручкой, торопясь поскорее покончить с этим.

– Так вот, мои дорогие, вы знаете основное, – сказала она улыбаясь. – Состояние Морванов изрядно растаяло со всеми этими историями с налогами и социальными нуждами… И потом, я забросила свой портфель акций, биржа больше меня не интересует после смерти Шарля… Но, тем не менее, вам будет что делить. Прежде всего, есть этот корабль…

Описав рукой в воздухе круг, она дала понять, что имела в виду этот особняк на авеню Малахов.

– Честно признаться, мне бы хотелось, чтобы вы смогли сохранить его после моей смерти, но это на самом деле очень тяжело. Вы лучше остальных это знаете, вы двое, потому что уже делите со мной его содержание. Однако я думаю, что Даниэль и Готье, не говоря уже об Алене, не почувствуют, что это касается и их тоже.

Она прервалась на некоторое время и, в конце концов, пожала плечами.

– Я провела здесь много хороших моментов… И практически все вы выросли здесь… Наконец, вы сделаете все, что сможете!

С удивительной для своего возраста легкостью она встала с кресла и подошла к окну. Оттуда она могла видеть газон и клумбы с цветами. Верный Эмиль хорошо делал свою работу, даже если речь шла о маленьком парижском садике, и в этом году было несколько рождественских роз.

– Что за спектакль она разыгрывает? – прошептала Мари на ухо Винсену.

Вместо ответа он закатил глаза, прежде чем убрать руки в карманы брюк.

– Винсен! – заметила Клара, оборачиваясь. Улыбаясь, она вернулась на место и снова села.

– Короче, я вам ничего не навязываю, разберетесь сами. Напротив, есть место, которое дорого моему сердцу до такой степени, что, даже будучи мертвой, я не допущу, чтобы оно переходило в руки непонятно кого. Валлонг имеет огромную сентиментальную ценность для меня. Я думаю, и для вас он значит не меньше… Для вас всех…

Она больше не улыбалась, и ее взгляд остановился на Винсене.

– Я знаю ваши ссоры, вашу злобу… Как минимум, часть… И я отлично знаю, что в Валлонге было не только счастье… Но вы не отдадите эту собственность первому встречному, я сделаю все, чтобы вам в этом помешать. Единственная сложность, это работа Алена. Мы были порой склонны пренебрегать им…