Книга Любовь в прямом эфире - Вера Копейко

— Мороженое! Моро-оженое! Кому мо-ро-же-ное!

Она давила на педали со стертыми резиновыми накладками что было сил. Хорошо хоть смазала, поэтому они легко поддавались и Надя катилась быстро и свободно, с удовольствием ощущая, как напрягаются икры, как передают напряжение бедрам. Она всегда любила чувствовать свои мышцы и управлять ими. Считала, что живет в ладу со своим телом.

Дачные домики разноцветно пестрели на летнем солнце. «Приятно, — думала она, что здесь так много цветов и оттенков». Но преобладающий — кирпичный и цвет спелой рябины. Почти вовсе нет зеленого, того самого, который был главным, основным и неизбежным лет пятнадцать назад. Когда она в последний раз гостила у Клавдии Михайловны в Часцах.

— Мороженое! Мороженое! — зазывно повторяла Надя, сворачивая с главной дороги на боковые. Третью неделю она раскатывала по дачам и продавала свой сладкий груз.

Надя искоса посмотрела на Сашу. Он, не отрываясь, следил за шоссе. Разгоряченные водители теснили друг друга, и нужно было обладать самым настоящим искусством, чтобы увернуться, не задеть кого-то и не дать задеть себя.

На дачной улице она увидела Сашу другим, не таким, как сейчас, например. Но тоже рядом с машиной, вот с этой. Она стояла за забором, выкрашенным в цвет все той же спелой рябины, почти сливаясь с ним.

— Мороженое! — произнесла она уже вполголоса, заметив, что от машины падает тень на коротко стриженную зеленую траву с мелкими белыми цветочками. Вторая половина дня, тени длинные, не то что утром.

Калитка медленно открылась, но никто не вышел. «Расценить как приглашение — или это ветер виноват?» — подумала Надя, но ответ уже был ясен. Вот он.

Мужчина в джинсовых шортах, в расшнурованных черных кроссовках стоял, сложив руки на груди и ожидая, когда она подкатит.

— Наконец-то и на нашей улице праздник, — нарочито шумно выдохнул он, по-прежнему не двигаясь с места и внимательно наблюдая за Надей.

— Этот праздник, — бойко начала Надя, слезая с велосипеда, — мог наступить гораздо раньше, но ваша улица завалена кучами песка. — Она махнула рукой.

На самом деле, от этого дома под номером двадцать шесть дальше ни за что не проехать — дороги нет.

— Могли бы накинуть процент. Дорожный налог, — он засмеялся и расцепил руки. Теперь правая полезла в карман шорт и вынула оттуда коричневый кожаный кошелек с золотым замочком.

— А что, это мысль, — засмеялась Надя расстегивая сумку, прикрученную веревкой к багажнику, и открывая перед клиентом остатки сокровищ. — Я немедленно воспользуюсь вашим советом.

— Так сколько процентов сверху? — не отступал мужчина.

— Десять, — фыркнула Надя.

— Пойдет, — поддержал он ее, подходя к сумке и наклоняясь над ней. — Ого, немало… — Он вытянул палец и принялся ворошить дымящиеся холодом брикеты, рожки, стаканчики. — Что посоветуете? — И наморщил лоб, словно решал непосильную задачу.

— Выбирайте, — сказала Надя. — «Лучик», «Солнышко», «Пиратское». Есть «Розочка»…

— «Розочку», — прервал он ее. — Мне нужна розочка.

— Это сливочное, — уточнила Надя, — с розовой розочкой наверху. В мороженом десять процентов молочного жира и пятнадцать сахара. — Она сама не заметила, что ее губы скривились. Надя терпеть не могла жирное, словно масло, мороженое. Хоть на хлеб его мажь.

— Вот как? Десять и пятнадцать… — повторил мужчина и прошелся пятерней по пушистой груди.

Надя проследила за этим движением пальцев и внезапно почувствовала, как сердце пустилось вскачь. Она отвернулась и уставилась на кучи песка, которые преграждали ей путь все эти дни. Она никогда не сворачивала на эту улицу… Так правильно ли она сделала, что свернула на нее сегодня? Но она не успела себе ответить, потому что покупатель подал голос:

— А вот это? — Указательный палец спикировал, как пикирует голодный голубь на крошки, которые рассыпают добрые старушки у подъездов, и аккуратный ноготь ткнулся в брикет в желтой фольге.

— Это молочное. Три с половиной процента жира и до шестнадцати процентов сахара, — протараторила Надя.

Мужчина едва заметно ухмыльнулся, продолжая кружить над содержимым сумки.

— А вот это? — Он приподнял упакованный в серебряную фольгу рожок.

— Пломбир, — охотно ответила Надя. — Мороженое повышенной жирности. Пятнадцать процентов молочного жира и до шестнадцати сахара.

— Гм, — буркнул он, незаметно наблюдая за девушкой.

— Выбирайте, — повторила свое предложение Надя, но в голосе не было нетерпения. Напротив, казалось, она готова до бесконечности отвечать на его вопросы.

— А вы не боитесь, что, если все клиенты окажутся такими занудами, как я, ваше мороженое растает и утечет?

— Нет, — сказала Надя. — Это закаленное мороженое.

— Закаленное? Это шутка, да? — Он отдернул палец и снова сложил руки на груди. Он сам не знал, чего ради тянет время и задерживает молоденькую мороженщицу. Но что-то подсказывало ему: вот-вот откроется причина, он поймет, догадается, с какой стати так нестерпимо хочется морочить голову этой девушке.

— Нисколько не шучу. — Надя привалилась к велосипеду. — Перед тем как отправить мороженое на продажу, его замораживают при минус двадцати четырех градусах. Оно твердеет и потом не тает в руках.

Мужчина протянул руку к «розочке». Потискал двумя пальцами. Почувствовал, как быстро они леденеют.

— На самом деле! — Он пожал плечами и положил стаканчик обратно.

— Закаленное мороженое самое лучшее по своему составу, — продолжала Надя излагать то, что усвоила, готовясь к новому занятию.

На это занятие она наткнулась случайно — соседка Клавдии Михайловны навела ее на неожиданную мысль. Женщина работала в местном магазине и рассказывала, как хорошо в это жаркое лето идет мороженое.

— Дачи кругом! Жалко, что народ не знает, какое замечательное мороженое мы продаем, — сокрушалась она, разговаривая с теткой через забор.

— А мороженое откуда? Привозное? — поинтересовалась Клавдия Михайловна.

— Да нет, недалеко отсюда один московский мужик открыл свою фирму. Он продает его оптом и малым оптом. Была бы помоложе, ей-Богу, села бы на велосипед и каталась по дачам с полной сумкой.

— Мороженое, кому мороженое! — засмеялась Клавдия Михайловна.

— Смеешься, а знаешь, как выгодно?

Надя не спала половину ночи. Она шепотом повторяла: «Мороженое, кому мороженое». А утром вывела из сарая велосипед, подкачала колеса и поехала в магазин. Она узнала у соседки, где находится фирма… Эта фирма называлась «Винд». Что в переводе с английского означает «Ветер».

Ей понравилось название. Понравилось само мороженое. И отпускная цена на него… А также ей понравилась своя собственная решительность — после песни, которую она услышала в электричке, она не сомневалась, что надежду терять глупо. Просто нужно делать хоть какое-то дело. Пусть маленькое, если не идет в руки большое.