Книга Шотландские тайны - Элизабет Торнтон

Казалось, его гневный взгляд вот-вот испепелит ее на месте. Она открыла рот, но не смогла издать ни звука. От страха и волнения у нее отнялся язык. Она дрожала как осиновый лист. Нет, перед ней стоял сейчас совсем не тот человек, которого она помнила. Неужели это он поймал ее когда-то в своих владениях? Неужели это его мог часами расхваливать Дэвид? Юноша утверждал, что Ренд — истинный английский джентльмен. На гневные слова Кейтлин о том, что Рендал не достоин быть вождем шотландского клана, Дэвид со смехом отмечал, что Ренд — настоящий англичанин и потому горцы со своими междоусобицами и обычаями кровной мести кажутся ему дикарями.

Но сейчас, когда Рендал приблизился к Кейтлин, ей показалось, что вся его английская благовоспитанность куда-то исчезла. Господи, где же его внешний лоск, где изысканные манеры? Ренд сам в этот миг был похож на дикаря, на потомка какого-нибудь древнего викинга — из тех, что сотни лет назад совершали набеги на берега западной Шотландии, грабили дома, убивали мужчин и насиловали женщин.

Кейтлин понимала, что не сможет пустить в ход кинжал, — и не только потому, что человек этот был вождем клана Рендалов; девушка никогда не ударила бы ножом двоюродного брата Дэвида. К тому же она подозревала, что противник и не позволит ей этого сделать. Он внимательно следил за каждым ее движением. И не было никакого сомнения в том, что он твердо решил разоружить ее. В лучшем случае он сейчас сломает ей руку. А в худшем — ее собственным кинжалом перережет ей, Кейтлин, горло. Судя по искаженному яростью лицу Ренда, он только об этом и мечтает.

Когда он бросился на нее, Кейтлин взвизгнула, увернулась и рванулась к карьеру. Однако ей не удалось проскочить мимо Ренда. Он схватил ее за шиворот — да так, что у нее клацнули зубы. Одним ударом обутой в тяжелый башмак ноги он выбил у нее из рук кинжал, и тот, отлетев далеко в сторону, упал в заросли вереска.

Словно обезумевший от ужаса зверек, Кейтлин попыталась укусить Ренда. У нее и в мыслях не было причинить ему боль — девушка хотела лишь вырваться и убежать. Но Ренд с оскорбительной легкостью так стиснул ее, что она и шевельнуться не могла. Потом он снова схватил ее за шиворот и за пояс и, как она ни лягалась и ни размахивала руками, подтащил к одному из больших плоских валунов, лежавших у въезда в карьер. Швырнув ее лицом вниз, Ренд крепко прижал ее к камню коленом и стегнул арапником по заднице.

Крик, вырвавшийся из груди мальчишки при первом ударе, явно порадовал сиятельного лорда. Мысль о том, что парень пытался заманить его в смертельную ловушку, заставляла Ренда скрежетать зубами от ярости. Поэтому сейчас он вновь пустил в ход свой арапник — и с наслаждением порол сопляка до тех пор, пока вопли боли и обиды не сменились сдавленными стонами и рыданиями. Убедившись, что паренек понял, кто тут хозяин, Ренд удовлетворенно хмыкнул и на шаг отступил от валуна.

— А теперь, — сказал мужчина, угрожающе поигрывая арапником, — давай поговорим. Ты, приятель, назовешь мне свое имя и имена своих друзей, или мне придется выдрать тебя еще разок. Понял?

Мальчик скатился с валуна, упал на четвереньки и молча уставился на своего мучителя. Ренд долго всматривался в это несчастное, залитое слезами лицо с огромными испуганными глазами, в которых застыл упрек — и что-то еще, чего мужчина не мог понять. И весь гнев Ренда вопреки всякой логике внезапно куда-то исчез. Он и сам не знал, почему вдруг протянул мальчику руку, словно в знак запоздалого примирения. Ренд лишь почувствовал, что ему чертовски хочется стереть с лица парнишки это горестное выражение.

И Ренду удалось это сделать. Скорбь в глазах мальчика сменилась гневом. Ворча от бессильной ярости, юный горец сжался в комок и отпрянул от Ренда. Тот подошел поближе.

— Послушай, — сказал он, — может быть, я ошибся… Может, ты просто не понял, в какое опасное место мы заехали. Я ведь вовсе не злой человек. И хотел бы послушать, что ты скажешь в свое оправдание.

Он не понимал, что с ним происходит, но ему неожиданно захотелось поговорить с мальчиком по-хорошему, захотелось, чтобы тот тоже не держал на него зла. Ренд снова протянул руку, но быстро спрятал ее за спину, заметив, что парнишка снова задрожал.

Довольно долго мужчина просто смотрел на паренька, соображая, как же им договориться. Ренду стало ясно, что юный горец не понимает по-английски. Наконец Ренд присел на корточки и заглянул мальчику в глаза. Тот на миг замер, а потом дрожащей рукой дотронулся до своей шапки, словно проверяя, на месте ли она.

Эта шапка немного удивила Ренда. За то время, что он ловил, а потом порол мальчишку, она должна была уже раз двадцать слететь у бедолаги с головы. Ренд уже протянул к загадочной шапке руку, но тут заметил, что из мрака, из смутно различимых пещер каменоломни появились какие-то тени. Кто-то закричал по-гэльски, и паренек радостно откликнулся на этот зов. Залаяла собака. Пока Ренд соображал, что же ему делать дальше, из темноты выступила четверка здоровенных горцев и со свирепым ревом бросилась на него.

Ренд быстро понял, что противники не собираются причинять ему серьезного вреда. Они были безоружны, да и драться толком не умели… Это были вовсе не те юнцы, что напали на экипаж; сейчас Ренд имел дело с неотесанными деревенскими мужиками — судя по исходящему от них зловонию. И хотели они лишь одного: навалившись скопом, сбить его с ног, чтобы отвлечь от мальчика. Ренд без особого труда расшвырял их в разные стороны. Но парнишка даром времени не терял. Пока Ренд отбивался от горцев и доставал пистолет, мальчик успел коротким резким свистом позвать свою лошадь, и в следующий миг конь и всадник исчезли среди деревьев.

И все же Ренд мог бы выстрелить ему в спину — и наверняка бы не промахнулся. Но эта мысль заставила мужчину поморщиться, хоть он и понял, что паренек обвел его вокруг пальца. Как только мальчишка заметил, что Ренд преследует его, каждый шаг этого сопляка был продуманным и точным. Ловушка на краю обрыва, компания вонючих бродяг, этот испуганный жалкий вид и горестное молчание… Да, парень использовал все средства, чтобы любой ценой избавиться от преследователя и избежать наказания.

А он, Ренд, попался на удочку и едва не пожалел этого маленького негодяя! Разозлившись и на него, и на себя, Ренд повернулся к горцам, которые помогли парнишке убежать. Однако те предпочли благоразумно скрыться в темных пещерах карьера, и Ренда окружала теперь толпа подоспевших женщин. От них ему ничего не удалось добиться. Они говорили только по-гэльски, но Ренд все прекрасно понял, хоть и не знал языка. Они размахивали руками, грозили Ренду, оглушительно кричали, и было совершенно ясно, какие чувства вызывал у них этот спектакль, среди ночи поднявший их с постелей, и что именно думают обитательницы здешних мест о здоровом и сильном мужчине, напавшем на хрупкого и слабого ребенка.

Лицо Ренда исказилось от ярости. Мало того, что он упустил этого бессовестного обманщика, так теперь еще не мог оправдаться перед толпой вопящих женщин! Едва не взвыв от злости и обиды, Ренд вскочил на лошадь.

Путь до Страткерна был неблизкий. Ренд в полном одиночестве ехал в свое поместье и с мстительной радостью размышлял в дороге о том, что узнать имя мальчишки будет не так уж и трудно. Несколько зацепок у Ренда уже было. Пряжка в виде оленьей головы и тартан в сине-зеленую клетку были эмблемами клана Гордонов. Правда, в северо-восточной Шотландии Гордонов — как песка на морском берегу в окрестностях Абердина… Но Ренд дал себе клятву отыскать парня. Он, Ренд, из-под земли достанет негодяя — и тогда молодой Гордон крепко пожалеет, что вообще родился на свет!