Книга Блондинка вне закона - Ронда Поллеро

— Сливки? Сахар?

— Ни того ни другого, — последовал ответ.

А может, он гей, неожиданно подумала я. Нет, вряд ли. Никакой уважающий себя гей не наденет к вытертым джинсам синюю хлопковую рубашку и кое-как повязанный галстук. Черная шевелюра не смазана никаким муссом. У меня моментально возникло желание запустить в нее пятерню. Впрочем, мне захотелось сделать еще массу вещей, до сих пор считающихся незаконными примерно в десятке штатов. Однако вместо этого я занялась кофе.

— Что вам известно о деле Холла? — спросил он.

Я поставила чашку на край стола, по-детски стараясь не коснуться кончиков его пальцев. До тех пор, пока мне неизвестно его уязвимое место, меры предосторожности не помешают. Я уже поняла, что сексуальной энергии у него с избытком. И вообще, судя по всему, мой гость из породы мужчин, глядя на которых так и хочется их кастрировать. Кому нравится ощущать на себе оценивающий прищуренный взгляд в духе Джорджа Клуни.

Под этим взглядом я моментально ощутила себя взрослой женщиной. Именно так — «я готов к этому, лишь бы мне попалась стоящая женщина» — в сериале «Скорая помощь» смотрел Дуг Росс на исстрадавшуюся Кэрол Хэтэуэй. Я тут же мысленно напомнила себе, что этот взгляд не принес ничего доброго несчастной Кэрол, и поэтому сочла за лучшее переключить внимание на порученное мне задание.

— Я знаю, что Маркус Эванс был присяжным.

Лайам одарил меня насмешливой полуулыбкой.

— Очень хорошо. Ваша фирма, насколько мне известно, представляла в суде интересы доктора Холла.

— Я уже запросила стенографический отчет. В целом я смутно помню подробности этого дела, за исключением того, что о нем, кажется, каждый вечер трубили в теленовостях.

Лайам поднес чашку к губам, секунду помолчал, затем посмотрел на меня.

— Еще бы, богатеньких вечно показывают в теленовостях.

— Я один раз встречалась с Брэдом Уитли, — сообщила я, но тут же поспешила поправиться: — Вернее, с ним самим не встречалась. Просто видела, как он выходил из ресторана «Брейкерс».

— И часто вы туда ходите?

Я не поняла, то ли он издевается надо мной, то ли задал вопрос исключительно ради продолжения разговора. В любом случае, я такие штучки терпеть не могу.

— Моя подруга организовывала для него свадьбу.

— И?

— Ничего, — ответила я, задумавшись над тем, чего ради мне понадобилось упоминать об этом. — Как вы думаете, когда будут готовы результаты технической экспертизы?

— Мой знакомый поделится своими первыми впечатлениями сегодня вечером, если, разумеется, заметит что-нибудь подозрительное. — Он допил кофе, встал и поставил чашку на стол. — Если дело окажется слишком сложным, то на расследование уйдет не меньше двух недель.

— А что удалось узнать о личной жизни покойного? Ничего особенного не выяснилось?

Мой собеседник покачал головой и медленно выдохнул.

— На первый взгляд Маркус Эванс совершенно чист. Хороший муж, хороший отец, хороший бизнесмен, занимался благотворительностью. Образцовый гражданин и примерный семьянин.

В его тоне слышалась изрядная доза здорового цинизма, и, признаюсь, это меня интриговало.

— Думаете, он вел двойную жизнь?

Мой собеседник пожал мускулистыми плечами и убрал волосы со лба.

— Почему бы и нет. Случайная жертва убийства — вещь чрезвычайно редкая. За убийством всегда стоят какие-то серьезные причины.

— Так может, его никто не убивал?

— Если это убийство, то тот, кто его совершил, мастер заметать следы. Я знаю полицейских, которые занимались этим случаем. Они — настоящие профессионалы, лучшие в своем деле.

Остановившись в дверном проеме, он прислонился к косяку и посмотрел на часы. Ого, это же «Брайтлинг»! Не слабо. Я обычно завидую владельцам хороших часов. Вот и сейчас на меня жаркой волной нахлынула именно такая зависть.

— Вы знакомы с полицейскими?

— Я когда-то сам был копом, — ответил он. — У меня есть еще одно дело. Мне пора. Я свяжусь с вами.

И снова «дело». Для такого крупного мужчины, как он, Лайам двигался очень легко. Я еле сдержалась, чтобы не броситься к двери и посмотреть, как он пойдет по коридору. Но нет, с моей стороны это было бы чересчур.

Вместо этого остаток утра я прокорпела над другим, пока еще не законченным делом. Бухгалтерский учет по недвижимости семейства Д'Ориа нужно было сдавать уже через неделю, а в мои вычисления закралась какая-то гнусная ошибка. Я, как ни билась, никак не могла ее выудить, и это сводило меня с ума. Кроме того, моего внимания настоятельно требовали еще несколько вопросов, мне же хотелось расчистить стол прежде, чем принесут стенографический отчет. Вспомнив про отчет, я отправила электронное письмо в архив — интересно узнать, когда будет выполнен «срочный» заказ.

На этот вопрос я получила мгновенный ответ — оказывается, отчет уже в пути и будет у меня через считанные минуты. Получив, таким образом, немного свободного времени, я зарегистрировалась на страничке участников интернет-аукциона, чтобы продолжить охоту на детали для «Ролекса». Обнаружив корпус в прекрасном состоянии, я оставила заявку. Увы, мне пришлось выйти из Сети, потому что ставки на корпус, как оказалось, будут принимать еще семнадцать часов.

Потом я позвонила торговцу орхидеями и сообщила, что мне от него нужно. Было неприятно услышать, что мой каприз обойдется в круглую сумму — розничная цена плюс десять процентов за срочный заказ, однако спорить в таких случаях бесполезно. И торговец орхидеями это знал, и я это знала. Мне не оставалось ничего другого, как назвать номер моей кредитной карточки, а раздражение приберечь для другого случая. Замена орхидей обойдется мне примерно в цену пары приличных босоножек на полугодовой распродаже в «Диллардсе».

Стенографические отчеты прибыли в четверть двенадцатого, и я набросилась на них, как жертва предменструального синдрома на долгожданное лакомство.

Стенографические отчеты судебных процессов — самое отупляющее чтиво на планете. В отчет заносятся далеко не все слова выступающих, да и не все адвокаты блещут красноречием. Содержание страниц вгоняло в тоску — тьма медицинских терминов и описания сложных хирургических и диагностических процедур. Я была вынуждена то и дело тянуться за словарем или ковыряться в Интернете в поисках неизвестных значений. Первый том стенограмм содержал процедуру отбора присяжных, вступительные речи и первое утро свидетельских показаний. Всего же у стены были аккуратно сложены в ряд одиннадцать огромных коробок. Эх, похоже, я сглупила — следовало предпринять иной подход к порученному заданию.

Компьютер издал звуковой сигнал, напомнив, что на часах без четверти двенадцать. Пора явиться пред светлые очи моего обожаемого Виктора Дейна. Желая занять оставшиеся минуты чем-то полезным, я напечатала список присяжных и свидетелей. Так, на всякий пожарный. Хотя, если говорить честно, маловероятно, что я что-нибудь найду. Для процесса такого калибра — на кон были поставлены миллионы долларов — присяжных просеивали сквозь мелкое сито и защита, и обвинение.