Книга Денежный семестр - Александра Романова

И все-таки упорство победило. Когда в финале хлыщевато одетые мужчины выстроились рядами и, заглядывая в папки и стараясь по мере сил лишить музыку торжественности, запели «Славься!», до меня наконец дошло. А дурак был этот Иван Сусанин! Показал бы полякам дорогу, получил денежки и зажил без забот. И Глинка с Розеном тоже умом не отличались. Нашли кем восхищаться — человеком, не понимающим собственной выгоды. Вот у режиссера с расстановкой приоритетов все в порядке, и в некотором смысле я его даже понимала. Дело в том, что материальный вопрос неожиданно встал передо мной с невиданной ранее остротой.

Мне коварно не выплатили аванс. Причина вроде бы уважительная — нас перевели на магнитные карты. Приходишь в кассу, а тебе вместо денег суют бланк. Ты его заполняешь и узнаешь, что через месяц тебе выдадут карточку, на которой якобы поджидает зарплата. Не будем говорить о том, что сам факт обладания магнитной картой — очередным достижением цивилизации — меня не радовал. Достижение меня невзлюбит и наверняка примется обижать. Сколько я приручала карточку для прохода в метро — уму непостижимо, и все равно иногда она взбрыкивает…

Но хуже было другое. После летнего отдыха я была в долгах, как в шелках, и буквально считала дни до получки. И вот теперь велят терпеть месяц. Утешало лишь то, что в данный момент я все-таки не работала, а училась. Я уже упоминала о том, что меня послали на ФПК — факультет повышения квалификации. Учиться, ничего за это не получая, не столь горестно, как в той же ситуации работать. Тем не менее скоро мне предстояло изведать оба удовольствия одновременно — ведь я в целях обогащения согласилась с середины октября замещать коллегу. Хотя нет. К тому моменту мы получим карточки, и проблема разрешится.

Впрочем, сейчас еще стоял сентябрь, и я, допечатав диссертацию, не без опасений отправилась на ФПК Опасения были вызваны моим двухнедельным опозданием, а опоздание тем, что я решила сперва доконать сизис и лишь потом приступить к учебе.

Я ехала в метро, размышляя о том, заругают ли меня строгие преподаватели, как вдруг услышала приятный голос:

— Извините, вы случайно едете не на ФПК университета?..

— Да, — опешив, ответила я симпатичной женщине лет сорока пяти, смотрящей на меня с искренним интересом.

— А вы знаете дорогу?

— Да, — все столь же ошарашенная, кивнула я. Я явно видела эту женщину впервые.

— Вот и замечательно, — улыбнулась она. — А то я две недели проболела и еще ни разу не была на занятиях. А адрес куда-то сунула, а куда, не помню.

Я внимательно оглядела себя. Нет, ничего такого на мне нет. Из сумки вовсе не торчит листок с надписью «ФПК», и в петлицу пиджака вдет бархатный цветочек, а не список предлагаемых нам дисциплин. Я не выдержала:

— Скажите, а почему вы решили, что я еду именно туда? В метро ведь полно народу.

— Не знаю. Я вас заметила и сразу поняла, куда вы едете. Ну, это было как-то несомненно…

— Наверное, у меня вид человека, нуждающегося в срочном повышении квалификации, — догадалась я.

Мы засмеялись.

— Меня зовут Даша, — представилась незнакомка. — Я преподаю в медицинском русский язык для иностранцев. А вы, значит, математик? Я так и думала. А вот любопытно, кто по специальности этот бородач?

— Какой бородач? — не поняла я.

— А вон, на другом конце вагона. Я сразу заметила, что он за вами следит. Наверняка догадался, что вы на ФПК, и, как я, тоже забыл адрес. А обратиться стесняется. Вдруг вы решите, что это вульгарное приставание…

— Даша, — возразила я, — я еще могу поверить, что вы в приступе женской интуиции опознали во мне коллегу. Но какой-то бородач в придачу — это слишком. Он наверняка едет по своим делам, и до меня ему нет никакого дела.

— Возможно, он и не коллега, — не стала настаивать Даша. — Но вами интересуется. Это точно. Кстати, он довольно привлекательный. Давайте я вас познакомлю.

И не успела я воспротивиться, как Даша отправилась на другой конец вагона, где и впрямь торчал некто с бородой. Лица я не разглядела. Я близорукая, а очки надеваю лишь в театре, и то когда уже выключен свет. У каждого свои предрассудки.

Однако замечательную сцену я узрела даже невооруженным глазом. При виде безобидной женщины, пробирающейся между людьми, бородатый тип заметался, словно птица в клетке. Нет — словно бабочка! Он бросился на стеклянную дверь и принялся биться о нее, да еще как-то странно ощупывать, будто ища кнопку, нажав на которую, можно выскочить между станциями прямо в туннель. На красующийся рядом стоп-кран он при этом не обращал ни малейшего внимания.

Даша остановилась в недоумении. Этой заминки хватило, чтобы поезд остановился и нервный бородач дал стрекача по платформе.

— Наверное, он действительно спешит по своим делам, — сообщила мне разочарованная Даша. — Хотя я прямо-таки видела, что он за вами следит.

Идея о следящем бородаче наводила на какие-то смутные и приятные мысли, однако развивать их не было времени. Мы пришли.

Перед дверью нужной аудитории мы остановились, дабы сделать милые извиняющиеся лица. Остановились — и застыли. Ибо то, что мы услышали, не вдохновляло.

Из-за двери доносились душераздирающие стоны.

— Нам точно сюда? — попятилась Даша.

Я сверилась по бумажке:

— Сюда. И написано, что занятия для всех специальностей сразу. Только мне кажется, что сегодня тут как раз ваша специализация. В смысле: медицина. Режут кого-то.

— Я не медик, — поспешно возразила моя коллега. — Я гуманитарий. Я и живых-то лягушек боюсь.

— Тут режут не лягушек, — вздохнула я после очередного стона. — А людей. Без наркоза.

Даша попыталась найти в двери щелочку и подглядеть, однако успеха не достигла. Я выдвинула новое, более приятное предположение:

— Может, там просто ругают не сделавших домашнее задание? Или опоздавших к началу занятий. Таких, как мы. Ну а те стонут. С непривычки. Ведь мы все давно сами преподаватели и предпочитаем ругать других.

Мы снова прислушались. Стоны прекратились, сменившись не менее странными звуками. За стеной дружно выли. Дружно и как-то самозабвенно.

— А может, там театральный кружок? — оживилась Даша. — Я в школе участвовала, так до сих пор помню. А наше повышение квалификации перенесли в другое место.

— Готовятся к Новому году и изображают вьюгу, — поддержала я. — А нас изберут Снегурочками.

Однако и эта мысль была тут же опровергнута, поскольку из таинственной аудитории донесся страшный, громкий, многоголосый крик:

— Денежек нет — поколачивай плешь! Денежек нет — поколачивай плешь!

И — грозное, басистое рычание. Меня неожиданно озарило вдохновение:

— Их тоже перевели на магнитные карты! Они протестуют против невыплаты аванса! Я обязательно должна присоединиться!