Книга В двух шагах от рая - Марша Ловелл

— Забавно, что ты выбрала слово «бандит», — пробурчал недовольно Корте. — Именно так обозвала меня твоя бабушка. Потому-то я и убежал из вашего дома.

— Не может быть! — удивленно воскликнула Мейбл.

— Еще как может. Старушка вдобавок весьма прозрачно намекнула на мое происхождение: дескать, все мы «корсиканские чудовища» и «маленькие наполеончики».

Мейбл округлила глаза, не веря услышанному. Ей, конечно, была известна история неудачного визита в Англию французских родственников, но таких подробностей она не знала.

— И что не устраивало бабушку в твоем происхождении? — недоуменно развела она руками.

— Да брось ты! Не старайся казаться такой наивной, — тяжело задышал Корте. — Выходцев с Корсики многие считают этакими мафиози, отождествляя их с сицилийцами. К тому же, когда мои родители решили пожениться, отец был простым поваром, что оскорбляло твою семью. Да и родился он на проклятом, по представлениям твоей бабушки, острове, а кроме всего прочего, моя мать забеременела до замужества. Немудрено, что английские родственники перестали с ней знаться. Спустя много лет мать приехала к твоей бабушке в надежде наладить добрые отношения. Ей это казалось возможным, потому что мой отец к тому времени уже владел дюжиной ресторанов на Лазурном берегу. У него появилась возможность оплатить мое образование в одной из самых престижных английских школ. Однако твоя бабушка была уверена, что отец разбогател нечестным путем. Мысль об иных способах достижения благосостояния и не приходила ей в голову. Старушка даже поверить не могла, что я учусь на юридическом факультете. Она считала, что мне суждено пойти по стопам своего «преступного» отца. Мое будущее представлялось пожилой леди в двух вариантах: или я стану официантом в какой-нибудь забегаловке, или займусь бизнесом своей семьи, то есть, стану гангстером, ни больше, ни меньше!

Мейбл положила на тарелку недоеденный кусочек булки. После рассказа Виктора ей почему-то совершенно расхотелось есть.

— Послушай, мне трудно во все это поверить…

— А как иначе объяснить неприязнь, которую до последнего времени испытывали друг к другу Эггертоны и Корте? Я старался закрывать на это глаза, но трудно было не заметить столь очевидной истины. К тому же, мне нетрудно вообразить, каким представляла меня твоя бабушка. По роду своих занятий, мне часто приходится разбирать в суде дела всяких подонков…

— Но мой отец не мог… — начала было Мейбл, однако сразу умолкла, подумав, что на самом деле ничего не знает об отношении родителя к семье Корте.

Патрик Эггертон был очень сдержанным и терпимым человеком, и просто не верилось, чтобы он мог открыто высказаться в поддержку мнения бабушки. Правда, налаживать отношения со сводной сестрой и ее мужем Шарлем старый судья тоже не спешил…

Впрочем, присланное из Франции приглашение на крестины, казалось, сдвинуло дело с мертвой точки, отец даже настоял на поездке к дальней родне.

— У меня есть предложение, — нарушил молчание Виктор. — Надо отложить разговоры о прошлом и извлечь как можно больше пользы из твоего пребывания здесь. Ведь должны мы когда-нибудь поближе узнать друг друга.

— Интересно, каким образом? — насторожилась Мейбл.

— Давай отправимся в Париж на целый день, — улыбнулся Корте очаровательной улыбкой. — Посмотрим местные достопримечательности, посетим известные ресторанчики, где подают самые вкусные и знаменитые блюда французской кухни.

— А как же твои гости? Ведь ты не можешь бросить их.

— Это гости моей матери и Розали с мужем, я же всего лишь предоставил для праздника свой дом. Кроме того, почти все родственники после завтрака собираются разъехаться по домам. Так что нашего отсутствия никто и не заметит. Соглашайся!

Неожиданно Мейбл так сильно захотелось провести с Виктором этот день, что она отбросила все сомнения и решительно произнесла:

— Идет! Только дай мне десять минут на сборы.

Мейбл была в восторге от вылазки в Париж. Сначала Корте повел ее в Лувр, где они провели три часа, переходя из зала в зал и любуясь величайшими творениями древнеегипетского, античного и западноевропейского искусства. В конце концов, от обилия впечатлений голова у Мейбл пошла кругом, и Виктор предложил отправиться куда-нибудь перекусить. Вскоре они уже сидели за столиком, спрятанным от солнца под пестрым зонтом, и ожидали заказанные блюда, непринужденно беседуя о том, о сем.

— А ты, оказывается, прекрасно разбираешься в живописи, — заметила Мейбл.

— Видишь ли, как ни странно, в своей жизни я интересовался не только учебниками по юриспруденции.

— Это заметно. Не скрою, твои познания в области искусства производят впечатление и даже вызывают зависть.

Она умолкла, потому что у столика появился официант с бутылкой шабли. Потом он подал страсбургский паштет, телячью грудинку под соусом бешамель, спаржу с шампиньонами, сыр и красиво нарезанные овощи. За обедом Мейбл рассказывала о своей жизни, о сыне.

— Похоже, у тебя не так уж много развлечений, — заметил Виктор. — Прогулки с сынишкой по полям и рощицам в окрестностях Бирмингема — не густо.

— Я вполне счастлива, — живо возразила Мейбл.

Он посмотрел на нее с сочувствующим выражением на лице.

— Ну что ж, наверное, ты предпочитаешь простой деревенский образ жизни.

Мейбл рассмеялась.

— Да ты не миндальничай, называй вещи своими именами. Похоже, ты считаешь меня деревенской простушкой, этаким несмышленышем…

Виктор смущенно улыбнулся в ответ, и для Мейбл осталось тайной, помнил ли он, как посмеивалась над ней Лорна пять лет назад, когда они гостили на Корсике. Сестра при каждом удобном случае поддевала ее, называя «несмышленышем» и подчеркивая, что та еще совсем ребенок по сравнению с ней. Дело же было в том, что обе они влюбились тогда в Виктора, и Лорна старалась оттереть младшую сестру в сторонку от предмета своего обожания. А позже Мейбл застала ее в объятиях Корте. Это случилось вечером в одном из уютных уголков на заднем дворе дома. Влюбленная парочка слилась в жарком поцелуе, страстно прижимаясь друг к другу и не скрывая желания…

— Я лишь хотел сказать, что человек, которому приходится вращаться в светских кругах, легко забывает истинные ценности. На самом деле я завидую твоему образу жизни, — пояснил Виктор.

— Выходит, собственное существование не устраивает тебя?

Он залпом осушил бокал, в котором еще оставалось немного вина.

— Большую часть времени мне приходится проводить в судах. Иногда я по долгу службы выступаю в роли адвоката субъектов, к которым не испытываю ни малейшей симпатии. Поэтому мне больше по душе обязанности обвинителя.

— Ты сейчас ведешь какие-нибудь дела в английских судах?

— Нет, — покачал Виктор головой. — В последнее время я занят в Париже.

— Вот как? Но Лорна…