Книга Сломанные цветы - Анна (Фрида) Бергстрем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я очень боюсь, что ты меня однажды пошлёшь куда подальше, – сказал он, а его голос дрожал как натянутая струна у расстроенной гитары.
– С чего бы это?
Алекс разрыдался:
– Люди правы. По призванию – я неудачник. А по сути – никто.
– Ты лучший, Дарлинг! – признавалась она.
Он стряхнул с ресниц солёную ртуть, прижал девушку к себе и, нежно прикасаясь губами к её изуродованным рукам, прошептал:
– Мучай меня, если хочешь. Возможно, я этого достоин. Но только верь, что я никогда не причиню тебе той боли, которую способна причинить нам жизнь.
За окном проливалась чернильная муть, окрасив дома и деревья в оттенок покоя. Замедляя тяжёлый пульс, город готовился ко сну. Несмотря на позднее время, в небе вдруг послышались птичьи крики.
– Ох, и тошно мне на этой планете! – вздохнула унесённая холодным солнцем.
– У тебя больной вид.
– У меня отравление.
– Чем?
– У меня отравление реальностью.
– Я постараюсь помочь тебе, моя рыбка! – суетился Алекс.
Тряпкомуж снова хлопотал на кухне, пытаясь приготовить противоядие ото всех несчастий. Тупая боль мучительно сводила что-то мягкое и уязвимое, спрятанное между рёбер… Это ощущение заставляло Марусю плакать, напоминая о странной форме инвалидной любви, в которую превратился за это время их нелепый союз.
Блюющая безысходностью жизнь доводит до предела. Отравление реальностью не проходит бесследно. А где-то там над головой печально смотрят облака, как внизу взрываются люди, будто бомбы на поле, где растут сломанные цветы… Которые ты любишь больше всего на свете… А ты так устала чувствовать себя сумасшедшей, что уже готова сдохнуть. Иногда так хочется просто взять и покончить с собой, падая с балкона в шикарном платье. Как сумасшедшая птица, которую выгнали из собственной стаи. Да так, чтоб от этой красоты замерло сердце… У всех, кто увидит твой последний полёт…
Время на помойке надежд
– Научи работать со слоями в фотошопе? – устав маяться от навязчивых мыслей, попросила Маруся.
– Может, лучше займёмся сексом? – оживился Алекс, выключая компьютер.
– Ну ладно, ладно, – она нехотя согласилась, – Секс так секс.
Тряпкомуж обиделся:
– Значит, про фотошоп ты не забыла, а я тебе больше не нужен?
Девушка улыбнулась:
– Я же пошутила. Ты же знаешь, ты мой самый близкий человек на земле.
– А ты сучка, у тебя на луне ещё кто-то есть?
Унесённая холодным солнцем вздохнула:
– У меня был реализм в буфере обмена, который теперь не доступен. Осталось только время на помойке надежд.
Маруся задумалась о чём-то личном и грустном. В такие минуты ей казалось, что её хрупкий мирок, похожий на хрустальный шарик, трясёт какой-то жестокий ребёнок. А она что-то кричит от бессилия, но её мольбы разбиваются о глухую стеклянную сферу. Земля качается под ногами. А невесомые снежинки из блёсток, похожие на застывшие слезы, проносятся мимо её измученного лица.
– Хрусть! – послышалось в ту же секунду неизвестно откуда. Звук негромкий, но отчётливый и яркий. Вроде бы ничего такого, но пробирает до костей…
Девушка насторожилась.
– Тебе что-то не нравится моя рыбка? – закудахтал тряпкомуж.
– Пожалуйста, больше не ешь при мне чипсы! – строго приказала она.
– Хорошо! Как скажешь! – суетился Алекс, готовый на всё, лишь бы загладить свою вину.
– Не грусти! Похрусти! – предложила подруга, лопая шарики на полиэтиленовом пакете.
– И ты туда же? – взъерошилась Маруся.
– А что такого-то?
– Не знаю, почему меня так бесит этот звук…
Она ненавидела чипсы, свежие купюры и морозный снег. И порой её раздражал любой хруст так, что девушка мечтала оглохнуть. Но что было всему виной? Это так и осталось загадкой.
Сегодня снова кричали птицы. Иногда возникало ощущение, что они делают это специально. Лишь бы свести с ума любого, кто пожелает обрести в мирской суете хоть секунду покоя.
– Да замолчите уже! – злилась Маруся, захлопывая окна.
– Щас, как же! – издевались крылатые инквизиторы, уносящие на своих хвостах чужие души. Взлетая в небо единым организмом, пернатые сволочи орали ещё сильнее.
– Почему я стала так ненавидеть этих гадов? – гадала унесённая холодным солнцем.
Распоротое небо висело рваными лохмотьями на проводах высотных домов и башен, не давая ответа на тот самый вопрос: «Что случилось?»
Отчаявшись вернуть воспоминания, Маруся пошла к гадалке.
– Чего желаешь? – спросила странная особа, одетая в причудливые одежды, которые источали приятный аромат экзотических эликсиров.
Чуть разомлев в успокаивающей обстановке, девушка открыла свою тайну этой волшебной тёте:
– Я потеряла память. Может, вы поможете вспомнить, что же со мной произошло?
Женщина изящно взмахнула руками над хрустальным шаром. А после стала напряжённо всматриваться в него.
– Странно… Обычно прошлое человека открывается сразу. А сейчас я не вижу ничего.
– Но почему? – заёрзала на стуле Маруся.
Гадалка сказала:
– Мешают какие-то сломанные цветы…
В итоге, волшебная тётя выпроводила девушку из салона, даже не взяв с неё денег.
– Что за херомантия?! – ругнулась унесённая холодным солнцем. Сегодня она разочаровалась даже в мистических знаках.
Подруга почесала в затылке:
– Да уж, символично. Но это не похоже на развод.
– Думаешь?
– Смотри, ну если бы она с тебя кучу бабла срубила, навешав всякой лапши на уши… Другое дело – вот так. Всё просто и честно.
– Орущие птицы, мерзкий хруст, – это ещё можно хоть как-то понять… Но кто поведётся на сказочку с какими-то там цветами?! Я что, садовником работала? Или торговала гвоздиками в палатке? Или запустила букетом в клиента? С какой радости они сломались? Ну, это что за бред?!
– А может, «сломанные цветы» – это название клуба, в котором ты тусовалась?
Марусе стало смешно, она не сдержалась:
– Ага, а после рухнула по пьяни на газон!
Вскоре она набрала номер своего парня, чтобы рассказать о неудачах.
– Что случилось, моя рыбка? – спросил Алекс, услышав её расстроенный голос.
– Ты знаешь, кажется, я хочу ОТОМСТИТЬ БОГУ…
