Книга Кошмар в мини-юбке - Марина Серова

— Евгения Максимовна, мы сейчас домой поедем?

— Да, — ответила я и спросила про сестру.

Ринат вспомнил, что видел ее с несколькими мальчишками. Они прогуливали урок.

— Она не говорила, куда пойдет? — спрашивала я осторожно.

— Нет, — твердо сказал Ринат.

«Вот черт! Случиться же такому в первый день работы», — выругалась я мысленно.

— Подозрительных никого не видел? Ну, как тех людей, которые хотели тебя украсть, — проговорила я, лихорадочно набирая номер сотового водителя.

— Нет, не видел, — пролепетал Ринат, бледнея. — Алину украли, да?

— Не украли, — бросила я, слушая гудки в трубке.

— Да, слушаю, — ответил дядя Слава.

— Алина не вышла из здания. Не покидай своего места. Я иду к тебе.

Заведенная, как часовая пружина, я ворвалась внутрь школы, бегло осмотрела кабинеты и закоулки, но Алина как сквозь землю провалилась. Я вытащила приемник радиосигнала с жидкокристаллическим экраном, на котором отображалась карта города. Передатчик импульсного сигнала я подсунула Алине в сумку. Точка нахождения передатчика двигалась по карте с равномерной скоростью.

«Скорее всего, она или похищена, или отправилась в путешествие на каком-то транспорте. Ближайшая остановка была в пяти минутах от школы. Куда же она поехала, если поехала»? — изводила я себя вопросами.

— Вячеслав, отвези Рината домой. Ни к чему их обоих подставлять под удар, а я буду искать Алину…

Мы подошли к машине и потеряли дар речи. Все четыре колеса, лишенные воздуха, распластались на асфальте.

— Тогда ждите меня здесь, — приняла я мгновенно решение.

Точка на экране остановилась. Прочитав адрес, я поняла, что откуда-то знаю его, слышала где-то. Думай! Думай! Есть! В доме по Колхозной номер тридцать три «А» проживал известный ловелас Аполлон Игнатов. Одно из двух: или он увез дочь силой, или она по доброй воле навещает папочку…

Какой-то весельчак на битой «пятерке» довез меня до места и отказавшись от денег, умчался прочь.

— Буду надеяться, что Аполлон один, а то из оружия у меня только электрошок и шпильки, — пробормотала я себе под нос и, осторожно поднялась по лестнице, сжимая электрошок в руке.

Пятый этаж. Дверь нужной квартиры была обычной деревянной с плохоньким замком. Поработав отмычкой, я неслышно проскользнула в квартиру. Мужской голос где-то в районе кухни излагал свою сложную судьбу.

— Думаешь, я не хочу работать? — говорил обладатель невидимому собеседнику. — Чушь! Я бы рад, но твоя мать может достать кого угодно. У нее много влиятельных друзей. Вот поэтому в Тарасове я никогда не найду работу. Она не дает. Уехать я тоже не могу. Ведь тогда я не смогу видеться с тобой, моя красавица.

— А ты говоришь правду? — спросил тонкий девичий голос, и я узнала в нем голос Алины. Мужчина, безусловно, Игнатов.

— Боже, конечно, как ты можешь сомневаться? — обиделся мужчина. — Елена, она… Вот черт, я даже сегодня и не завтракал.

— У меня есть немного денег. Купи себе чего-нибудь, — предложила Алина.

— Да мне и неудобно как-то у дочери брать карманные деньги. — Голос у Аполлона был несчастный.

— Папа, возьми, — настойчиво попросила Алина.

— Ну ладно, давай, — согласился Аполлон с явным облегчением и уже деловито добавил: — Это все? Больше нет?

— Я могу попросить у матери, — предложила Алина.

— Ты лучше скажи, много ли мать держит в доме денег наличными, а то я беспокоюсь за вас. Сейчас преступников пруд пруди, — произнес Аполлон, осторожно прощупывая почву.

Глядя на окружающую обстановку и почти полное отсутствие мебели, я поняла, что Аполлон сильно проигрался.

— Ты хочешь ограбить маму! — мгновенно сообразила Алина. — Ты с ума сошел!

— Нет, он хочет, чтобы ты ее ограбила, — зло сказала я, входя в убогую кухню.

При моем появлении у Алины от удивления вытянулось лицо, а ее отец вскочил со стула и, преисполненный праведного гнева, возмутился.

— Кто вы такая? Да как вы смеете подслушивать чужие разговоры и обливать меня грязью при родной дочери?!

Я смерила Аполлона холодным взглядом. Он притих, также внимательно меня рассматривая, очевидно соображая, что делать дальше. Невольно мне подумалось, что внешность Аполлона соответствует его имени — высокий, широкоплечий, большие выразительные черные глаза, мужественное лицо, обрамленное длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла до плеч. Густая борода придавала ему некоторое сходство с Христом.

— Пойдем домой, — обратилась я к Алине, таращившейся на меня.

— Девушка, как вы, собственно, в квартиру попали? — осторожно начал Аполлон.

— Дверь была не заперта, — беззастенчиво соврала я, всем своим видом давая ему понять — попробуй усомнись только.

— Вонючая шпионка! — вдруг заверещала Алина, бросившись на меня с кулаками. Я в два счета скрутила ее и, удерживая, сунула двинувшемуся было ко мне Аполлону под нос электрошок. — Стой на месте, подонок, или я прибавлю тебе живости парочкой разрядов!

Голубая искра, с жужжанием прогнувшаяся между контактами электрошока, поубавила в Аполлоне боевого пыла. Он сник и отступил, лепеча:

— Не смей трогать мою дочь, или я за себя не ручаюсь, не посмотрю, что ты женщина.

— Не посмотри, — подбодрила я его, оттаскивая брыкающуюся Алину к выходу.

— Если ты дотронешься до папы, я тебе такое устрою! — визжала девочка, извиваясь всем телом. Пропустив ее угрозы мимо ушей, я выволокла Алину на улицу, и тут она принялась орать во все горло, что ее похищают, звать на помощь и вырываться. Но прохожие не обращали внимания на ее мольбы. Одни ринулись прочь, желая побыстрее покинуть опасное место; другие, начисто игнорируя происходящее, продолжали идти мимо, будто зомби, и лишь один старичок с кошкой на руках попросил меня утихомирить ребенка, а то его любимица не выносит громких звуков. Видя, что трюк не удался, Алина прекратила представление и с ненавистью взглянула на меня.

— Радуйся, радуйся, потом поплачешь, — пообещала она мне.

Я дружелюбно улыбнулась ей, посмотрела наверх на окна квартиры Аполлона и заметила его самого, наблюдавшего за сценой внизу. Перехватив мой взгляд, он испуганно отшатнулся от окна. Я усмехнулась и заметила едко:

— Папка-то твой прямо-таки герой! Незнакомой тетке безропотно отдал свою дочь и даже не пикнул. Могу поспорить — он даже в милицию не позвонит.

Девочке замечание пришлось не по нутру.

— Да что ты вообще знаешь! — завопила она мне в лицо, краснея то ли от злости, то ли от стыда за трусость своего родителя. — Это из-за матери он стал таким. Она его затюкала. Он-то мог стать великим художником, как Рафаэль, но ему не дали.