Книга Пять минут прощания - Денис Драгунский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Номер два-бис
В 1930 году Говоруха-Отрок отказался работать на людей Судоплатова. Они с Марией жили бедно, но благородно. Во время немецкой оккупации они прятали коммунистов и евреев. Их схватили гестаповцы. Вадим Николаевич был застрелен во время ареста, Мария погибла в лагере.
Номер два-бис-штрих
Во время немецкой оккупации Говоруха-Отрок вступил в организацию генерала Краснова, сотрудничал с фон Паннвицем и Шкуро. В 1945 году его вместе с женой англичане выдали в СССР. Мария покончила с собой в дороге; Вадима Николаевича повесили в Москве.
Но оставим фантазии. Продолжим Лавренева.
Марютка застрелила Говоруху-Отрока. Переживала, конечно, но потом помаленьку успокоилась. Кончилась война. Марютка поехала в Москву учиться на писательницу. Познакомилась с хорошим человеком, замуж вышла. Он стал замначальника Главлита. В 1937 году был арестован как троцкист и расстрелян. Мария Филатовна погибла в лагере.
Такое вот меню фантазий. Двадцатый век, что вы хотите.
В пятницу вечером, 17 мая 1985 года, я был в гостях у двух театральных критикесс, Лены и Кати. Вернее, у Лены. А Катя к ней тоже приехала. Мы сидели втроем и болтали о пьесах, спектаклях и вообще об искусстве. Часов до десяти вечера.
Потом я поехал домой.
Жена сказала мне:
– Ну и как?
– Ничего, нормально, – сказал я.
– Ничего себе нормально! – воскликнула она. – Даже просто не верится! Просто слов нет!
Я подумал, что она так выражает свое недовольство. Что вот, мол, я целые вечера просиживаю с какими-то дамочками.
– Телевизор смотрел? Программу «Время»? – спросила она.
– Нет, а что?
Оказывается, в программе «Время» передавали выступление Горбачева в Ленинграде. Он говорил, что все гниет и рушится, одна только коррупция цветет и нужно срочно что-то делать. Ускорять и перестраивать. Иначе вообще загнемся. Говорил без бумажки, эмоционально, горячо. Начало новой эры, проще говоря.
Стало досадно, что я пропустил такое важное событие.
Но ничего. Программу «Время» повторяли в восемь утра. Я поставил будильник и назавтра сел перед телевизором. Но увы! Стали передавать запись той программы, которую не показали вчера. Но я все равно думал – вот, вот сейчас. Пошел прогноз погоды. Ну, думаю, потом покажут. Все-таки выступление генсека. Но нет.
Однако через полмесяца издали, как положено, брошюру: «Выступление Генерального секретаря ЦК КПСС тов. М.С. Горбачева на собрании партхозактива г. Ленинграда». Я тут же пошел в магазин «Москва» на улице Горького. А там уже кончилось. Говорят – идите в Художественный проезд, в Дом политической книги, это рядом.
Бегу туда. Дают! Толпа у прилавка, очередь в кассу. Я подбегаю к прилавку узнать, сколько стоит, иду в кассу. И вдруг слышу, продавщица кричит кассирше:
– Маша! Горбачева не выбивай!В ночь на 4 июля 2010 года мне приснился сон.
Будто какой-то старик пригласил меня на свадьбу своей дочери. Вроде бы друг моих родителей. Неудобно отказаться. Хотя я вижу его в первый раз. Ну, ладно.
Мы всей компанией едем из загса в ресторан на большом двойном трамвае. Вдруг этот старик подходит ко мне и говорит:
– Там в заднем вагоне – Наполеон. Позови его к нам на свадьбу. А я договорюсь, чтоб вагоновожатый остановился прямо у ресторана. Дверь в дверь. А ты его затащишь. Хорошо?
– Хорошо, – говорю, – сделаем.
Едем мы себе, и вдруг я вижу: мимо ресторана уже проехали. Какая-то окраина, брусчатка между рельсов щербатая, трава растет. Деревья и кусты ветками шваркают по окнам. Я зову этого старика:
– Вы что? – говорю. – Куда мы заехали? Давайте задний ход!
– Все в порядке, – говорит старик. – Я все перерешил. Мы свадьбу справим у нас на квартире. Наполеону так даже интереснее будет. Ты только его развлекай, пока бабы перетащат закуску из ресторана.
Ладно, ладно. Трамвай останавливается. Дом серого кирпича, послесталинский, года пятьдесят восьмого. Вполне солидный, но без особых украшений. Третий этаж, подъезд пыльный, квартира большая, но ободранная. Хотя кругом шарики висят, и цветы в ведрах.Наполеон стоит у окна, смотрит во двор. На нем треугольная шляпа и серый походный сюртук. На сюртуке широкая муаровая лента с орденом. А на плечах короткая горностаевая мантия.
Я разговариваю с ним о какой-то ерунде. Он кладет треуголку на подоконник. Проводит пальцем по растрескавшейся белой краске. Но светски улыбается – воспитанный человек.
Жених с невестой бегают, расставляют бокалы.
Приносят тарелку бутербродов с ветчиной.
Наполеон берет один, жует с аппетитом. Мы продолжаем болтать. Не помню, на каком языке: французского я не знаю. Но точно не по-русски.
Я вижу, что Наполеон – нормальный мужик. Умный, приятный, дружелюбный. Очень простой и легкий в общении.
Мне досадно, что сейчас 2010 год, а не 1805-й, к примеру.
А то попросил бы у него этак полторы сотни арпанов земли где-нибудь на безлюдном побережье, в десятке лье от Ниццы.
Или должность префекта Тулузы, к примеру.
Но уже зовут к столу.Недавно услышал такую историю.
Оператор обзванивает квартиры и предлагает установить кабельное телевидение и Интернет. Расписывает выгоды и преимущества. Скорость, каналы, цена, льготы, скидки, мастер придет хоть завтра, и все такое.
Вот он, наконец, напал на благожелательного клиента.
Клиент внимательно слушает, соглашается, задает вопросы. Заинтересовался. Согласен сделать заказ, но хочет выяснить подробности. Но вдруг оператор чувствует, что клиент как-то теряет нить беседы. Переспрашивает невпопад. Говорит: «А, да, да… Ага… Что?» Слышно какое-то бряканье и звяканье. Оператор догадывается, что клиент говорит с кухни и, скорее всего, то ли ужинает, то ли собирается поесть.
И в самом деле – оператор слышит, как свистит чайник на плите.
Клиент продолжает задавать вопросы о каналах и модемах.
Чайник свистит все громче.
Оператор вежливо говорит:
– Выключите чайник, я подожду. Клиент кричит:
– Люся, надень халат! Они нас видят!Вчера мы с другом зашли в кафе. Для начала закуску и по пятьдесят граммов. Я прямо так и говорю официантке: «Вот это нам чтоб под водочку».
Тут же приносит водку. В красивых длинных стопках.
