Книга Крещенные кровью - Александр Чиченков

— Господи Всемогущий! — воскликнул Егор, падая на колени перед Ивашкой и увлекая за собой подростка. — Оскопи вот племянника моего, молю тебя! Хочу, чтобы он очистился от скверны нынешней и голубем белым взлетел на корабль веры нашей!

Видимо, эта выходка Мехельсона была неожиданна и для Сафронова. Сначала он явно смутился, округлил глаза, но быстро взял себя в руки.

— Хто ты есть, чадо мое? — спросил Ивашка у подростка, кладя ладонь ему на плечо.

— В-Васька я, Н-Носов… — ответил тот, заикаясь от волнения.

— Племяш он мой, — оживился Егор. — Сестра померла, а мальчонку сиротой оставила.

— Он истину молвит? — спросил у подростка Ивашка.

Тот стоял ни живой ни мертвый и во все глаза таращился на «Бога».

— Ну чего ты, не молчи! — дернул его за руку Егор.

Васька, заикаясь и дрожа, заговорил:

— Д-да. Д-дядя Е-Егор в-всегда х-хорошо с-со м-мной о-обращался… К-кормил и ж-жалел м-меня. А-а п-потом с-сказал, ш-што э-эдак л-лучше б-будет…

— Истинную правду твой дядя говорил тебе, — вздохнул Ивашка и потрепал волосы на голове подростка. — Хорошо жить теперь будешь. Станешь святым, а душа очистится, как у ангелочка! Блудить не станешь. И богатство ждет тебя на земле, а в небесах бессмертие!

— А-а-а ешо-о-о д-дядя о-обешшал м-мне, ш-што т-три т-тулупа о-отдаст и д-дом э-этот в-вот о-отпишет? И д-денег м-много о-обещал, и-и-и…

— Раз обещал, знать эдак и поступит, — поспешил заверить его и притихших слушателей «Христос-Ивашка». — У нас все общее, и мы не токо кажный для себя, а для всех живем!

— Чтоб у тебя язык отсох, — прошипела стоявшая позади Аверьяна Анна. — Мальчонку жаль. Еще жизни не видел, а уже в инвалиды угодит.

— Но он же сам тово хотит? — обернувшись, прошептал Аверьян.

— Башку ему задурили, — последовал ответ девушки. — Как и тебя дурят.

— Который раз ты мне об том талдычешь, Анька, — нахмурился Аверьян. — А не наговариваешь ли ты со зла на Ивашку нашева?

— Я?! — поджав губы, возмутилась девушка.

Восклицание ее было таким громким, что привлекло внимание присутствующих. Аверьян даже испугался, увидев десятки пар глаз, уставившихся на них.

— Пора на покой расходиться, голуби мое, — отвлек на себя всеобщее внимание Ивашка. — Утро вечера мудренее. Спите спокойно и хорошенько над словами моими размышляйте. Хто на корабль наш засобирается — милости просим! Токо покой и Царствие Небесное отныне и навсегда ожидают нас!

* * *

Оскопление племянника Егора Мехельсона было назначено на следующий день.

Аверьян с Анной более часа беседовали с Васькой после радения, пытаясь отговорить от опрометчивого поступка. Но мальчик был упрям и ни на какие уговоры не поддавался. Разочарованные, они разошлись спать.

Скопцы с утра натопили баню, хорошо отмыли и отпарили в ней Ваську, после чего облачили в белое новое нижнее белье. Заблаговременно опоенный снадобьями подросток лежал на полке, укрытый до подбородка белой влажной простыней.

Баня была залита красновато-розовым светом солнечных лучей, пробивающихся через закопченное окно. Солнечный свет коснулся рябого лица Васьки и превратил его в маску, на которой застыло выражение глубокого смирения, готовности принять на себя тяжкую ношу и огромного, невысказанного горя.

Когда Васька увидел входящих в баню скопцов, губы его задрожали, а из глаз выкатились две слезинки.

— И какова рожна ты эдак нас слезами встречаешь? — спросил, улыбаясь, Ивашка. — Ты радоваться должен, Василек! Ужо щас уберем у тебя удесных близнят — и все зараз. Малой печатью эдак тебя отметим.

— З-знаю я, — прошептал одними губами несчастный подросток. — П-пожалуста, с-скорее в-все д-делайте. Б-боюся я, ш-што п-помру, п-покуда б-благодать н-на м-меня с-снизойдет.

Васька разволновался. Простынь у него на груди то спускалась, то поднималась. Чистое полотенце, лежавшее на простыне, соскользнуло и упало на пол. Когда Аверьян наклонился за ним, подросток задрожал и закрыл глаза.

— Ничаво, потерпи малеха, — прошептал зловеще Ивашка, приближаясь к мальчику. — Я быстро, я щас…

Сафронов, словно растягивая удовольствие, не спеша обмыл нож горячей водой и смазал его салом. Выражение его лица было таинственным и сосредоточенным. Видимо, возбуждаясь от предстоящего, он задышал учащенно.

Савва схватил мальчика за ноги и развел их. Аверьян, обливаясь потом, взял Ваську за руки и, закрыв глаза, отвернулся. Внутри забурлили угрызения совести. А «Христос»-Ивашка взялся за дело с мастерством бывалого мясника.

— Крепше держите! — крикнул он Савве и Аверьяну. — Ключ бездны заодно оттяпывать буду.

Он истерично хохотнул, беря член подростка дрожащими окровавленными руками:

— Ну-у — у… добро пожаловать на наш корабль, голубь белый! Токо помирать не смей! Мы тебя для лутшей жизни зараз готовим!

За время чудовищной кастрации мальчик только стонал. Он ни разу не крикнул и не пытался вырваться. «Видать, опоили какой-то хреновиной, — думал Аверьян, выходя из бани. — Ну и дела, Хосподи, неужели ты энтова не видишь?». Калачев не устал, но чувствовал себя совершенно разбитым, страшным злодеем, только что совершившим чудовищное преступление, которому нет ни оправдания, ни прощения. «Ведь ты не по своей воле?» — попробовала оправдаться стонущая совесть. Но воспоминание о крови Васьки тут же заслонило ее и окончательно лишило Аверьяна душевного равновесия.

Опустив голову, он шел к дому, не видя ничего вокруг, и, погруженный в тягостные мысли, начал озираться как человек, теряющий рассудок. Затем остановился на крыльце, посмотрел на свое отражение в оконном стекле, тяжело вздохнул и покачал головой, увидев осунувшееся лицо с глубоко запавшими глазами совершенно чужого человека. И тут Калачев вдруг осознал всю никчемность своего бытия. Он одинок и никому не нужен!

Аверьян встряхнул головой. Ему вдруг захотелось облегчить душу и хоть с кем-то поделиться горем. Если бы рядом была сейчас его жена Стеша, она могла бы выслушать его и понять!

Он вспомнил про Анну. Вот кто нужен ему сейчас! Девушка ненавидит скопцов, ненавидит их «Христа», и именно ей без раздумий и сомнений можно открыться.

Аверьян вошел в дом и тут же окликнул пробегавшую мимо Агафью. Вид у него, должно быть, был страшный, так как женщина шарахнулась от него в сторону, как от чумного.

— Анна хде? — спросил Аверьян, глядя на нее. — Пошто зенки пялишь, бутто на мертвяка, а рот не открываешь?

— Откель мне знать, хде Анька шатается, — хмуро ответила та. — А ты и впрямь с вурдалаком схож. Ночью узришь и не проснешься вовек.

— А ты дрыхни ночами крепше и больше молися перед сном, — огрызнулся Аверьян, направляясь к выходу. — А штоб вурдалаки не мерещилися, к «Христу» почаще прикасайся. Благо он завсегда под рукой.