Книга Пожар страсти - Белва Плейн

Отец настоял на том, чтобы после торжественной церемонии состоялся вечер.

– Во время церемонии бракосочетания, возможно, не следует собирать толпу, но ты, Гиацинта, наверняка впоследствии пожалеешь, если после этого не будет веселого праздника. Кроме того, ты прожила здесь всю жизнь, ходила в школу, поэтому было бы не по-дружески не пригласить друзей и соседей. Как ты считаешь, Францина?

Кто-то мог заподозрить, что именно мать была инициатором этого вечера. А она лишь сразу согласилась. Францина проявляла покладистость и полное спокойствие после того вечера, когда Джим открыл свое сердце и свой бумажник Джеральду.

– Что ж, вы знаете, я люблю праздники, – откликнулась она. – Гиацинта, ты должна высказать мне свои соображения по поводу убранства, меню и гостей. Я немедленно всем этим займусь.

По мере приближения дня свадьбы Гиацинта едва удерживалась от того, чтобы спросить Францину, что она думает о Джеральде сейчас, когда он стал близким человеком в доме. Однако не решалась. Мать не касалась этой темы, и Гиацинта была почти уверена в том, что она, изменив мнение о Джеральде, теперь стыдится вспоминать о своем первоначальном заблуждении.

Гиацинта чувствовала, как прекрасна жизнь.

Глава 5

Они танцевали всю вторую половину дня, кружились под музыку оркестра из пяти инструментов. На лужайке было настелено покрытие и приготовлен навес на случай дождя, который, к счастью, не состоялся. Вокруг стояли небольшие столики, покрытые накрахмаленными скатертями. За одним из них сидела семья, отдыхая и наблюдая за танцующими.

Джим был «в своей стихии», если употребить его излюбленное выражение, которое он пустил в ход и сейчас.

– Посмотри, как Джеральд чувствует свинг. Он в своей стихии. И обрати внимание, что Гиа не уступает ему. Я никогда не знал, что она так великолепно танцует.

Францина была задумчива. «Наверное, у дочери есть много такого, чего мы никогда раньше не замечали», – подумала она.

– Маленькая тихая сестренка, – сказал Джордж. – И вот первая из класса выходит замуж! Никогда бы не подумал! Он видный парень. Производит приятное впечатление. А я повидал немало импозантных парней, занимаясь банковским делом по всему свету.

Бабушка согласилась:

– Да, он очаровашка! Я прямо-таки влюбилась в него, как только увидела в первый раз. Я говорила Гиацинте, что брак – дело очень и очень серьезное. Но похоже, здесь все сложится великолепно. Она будет счастлива, убеждена. А как по-твоему, Францина?

«Гиацинта наверняка рассказала ей, что я прежде говорила о Джеральде, – подумала Францина, – и сейчас она хочет вынудить меня сказать да или нет. Она удивится, услышав, что я склоняюсь к да. По крайней мере я не нашла в нем за эти месяцы ничего такого, что заслуживало бы критики».

– Надеюсь, что так, – ответила Францина.

Ей хотелось верить, что она не причинила особого вреда, осуждая человека, которого Гиацинта обожала. Францина надеялась, что ее резкие слова изгладятся из памяти дочери. В этот день Францина была настроена серьезно. Как легко было воспитывать тех троих молодых людей, которые сейчас кружатся в танце! Ни один из них никогда не ставил ее в затруднительное положение. А вот Гиацинта… «Должно быть, я здорово ее раздражала, – подумала Францина. – Да, я уверена в этом. Она беспокоила меня, и мы пикировались с ней гораздо чаще, чем следовало. Но я хотела лишь одного – чтобы она была счастлива. Хотела, чтобы Гиацинта была тем, чем она не могла быть».

– Ты погляди на нее, – сказал Джим. – Она раскрылась, как роза.

Францина устремила взгляд на дочь. Запрокинув голову, Гиацинта весело смеялась; легкая короткая вуаль развевалась, ноги будто парили над землей. Она танцевала сейчас с парнем, который тоже работал в музее. Друзья подарили ей оригинальный свадебный подарок – набор фотографий в красивых рамках, снятых во время экспедиции Шеклтона на Южный полюс.

Когда рядом появился Джеральд, Гиацинта приподнялась на цыпочках и поцеловала его в губы. И снова поплыла в танце, сияя от счастья и любви. Она и в самом деле раскрылась, как роза.

Джим тоже светился от счастья.

– Великолепный вечер, моя дорогая жена! Как всегда, все организовано блестяще. Мне очень хотелось бы сказать, что ты забыла какую-нибудь мелочь. Только одну.

– Что ж, ты уже поймал меня. Графины скоро будут пусты. Надо напомнить официантам, что в гараже есть еще вино.

Вернувшись, Францина сообщила бабушке:

– Повара хотят знать, где я купила печенье и сколько оно стоит.

Бабушка засмеялась.

– Ах, это мое печенье с пряностями! Оно изготовлено по рецепту восемнадцатого века. Я взяла его из поваренной книги Уильямсбурга. А может, Нового Орлеана. Сейчас даже не припомню.

– В общем, печенья уже почти не осталось. Тебе следовало бы приготовить сотни две как минимум. Джим, разве Джеральд не говорил, что они отправляются около шести? Где Джеральд? Я не вижу его.

– Он ушел в дом некоторое время назад, – сказала бабушка. – Слишком много вина. Много волнений.

– Пойду спрошу его, не хочет ли он чего-нибудь.

В доме стояла тишина, но Францине показалось, что она слышит голоса вверху, в студии Гиацинты. Она поднялась по лестнице.

– Это ты, Джеральд?

– Да, я здесь. Я показывал работы Гиа… то есть Гиацинты ее подруге Марте.

Францина почувствовала раздражение. Что это значит? Когда она вошла в студию, Марта улыбнулась. Францина заметила, что Марта, которая теперь работала и жила в Нью-Йорке, перекрасилась и превратилась в яркую блондинку.

Марта воскликнула:

– Мы знали друг друга столько лет, однако я и не подозревала, что Гиа настолько талантлива! Портрет ее отца – нечто потрясающее! И этот натюрморт из фруктов великолепен.

– Это продано, – сказал Джеральд. – Один из друзей Гиацинты в музее покупает эту вещь. А ее бабушка собирается купить акварель с изображением этого дома, чтобы подарить Джорджу на день рождения.

– Я и не подозревала об этом! Гиа такая скромница. Она всегда была такой – и в школе, и в колледже.

– Это верно, – подтвердил Джеральд.

– Она художница. А художники – не такие, как другие люди. Правда?

Францина мысленно выругала себя: «Не нужно быть идиоткой! Неужели ты думаешь, что они устроили здесь рандеву? Хотя это и выглядит несколько странным – вдвоем уйти с праздника. Они должны это понимать. Эта девушка понимает. Она чувствует свою власть над мужчиной и пользуется этим. А разве я этим не пользовалась? Но, выйдя за Джима, я никогда к этому больше не прибегала».

– Меня восхищает этот зимний пейзаж. – Марта продолжала говорить о картинах, указывая тем самым на цель своего визита. – Глядя на него, действительно ощущаешь холод, не так ли?