Книга Неподвластный богам - Брайан Толуэлл

– Отстань, мать! Я не верю рассказам сумасшедшего! Золото ждет меня!

– Останься, прошу тебя! – плакала старуха. – Что я буду делать одна с пятью ртами, когда ты сгинешь?!

Но Алкемид не слушал ее. Впечатлительный от природы, Конан пожалел парня, ведь в отличие от других он-то знал, что Тараск ведет этих людей на верную смерть. Он уже готов был поддержать старуху, когда неизвестно откуда взявшаяся муха, словно читая его мысли, прожужжала:

– Молчи, Конан! Раз сам идешь за золотом, не отговаривай других!

Пелиас прав, подумал Конан. Он не может выдать себя, иначе их смелый план провалится!

Тем временем армия охотников за сокровищами двинулась в путь. Словно муравьи, исчезали люди в мрачном подземелье. Конан по-прежнему шел в первых рядах, а в волосах его удобно устроилась большая черная муха.

Сам Тараск вел эту странную армию. И вот наконец (ступила она в огромный, ярко освещенный зал, уже знакомый Конану по зеркалу Лазбекри. Киммериец напрягся, ожидая, что будет дальше. Рука его привычно на рукоять меча.

У большой чаши со стеклянным шаром Тараск велел остановиться. В могучей толпе прозвучали нетерпеливые возгласы:

– Ну, где золото? Какой ход надо разбирать? Пред видом этой громады лицо немедийского короля стало пепельно-серым. Однако он твердо произнес:

– Мы должны подождать, пока подтянутся остальные.

Наконец все пять тысяч вошли в пещеру. Недовольство возрастало. Люди, не таясь, грозили своему королю мечами. – Где же твое золото, Тараск? Отвечай, куда ты нас завел?!

Взоры людей были обращены к королю Немедии, и никто не заметил, как из-за чаши вышел маленький бледнокожий человечек с огромным, нависающим над лицом лбом.

Увидев Тезиаса, Конан затаил дыхание. Инстинкт подсказывал ему, что сейчас произойдет нечто ужасное, смысл которого не укладывается в мозгу нормального человека. Ум киммерийца рассчитывал, сколько секунд потребуется, чтобы раскидать стоящих впереди и, преодолев отделяющие Тезиаса от людского моря метры, вонзить меч в сердце негодяя.

Тезиас улыбнулся. Толпа, увидев неожиданное явление, несколько притихла. Вокруг головы карлика появился светящийся нимб.

– Это дьявол! – услышал Конан испуганный шепот.

Тезиас простер руки к толпе и заговорил:

– Я отнимаю у вас вашу волю!

Тысячи мечей одновременно попадали на каменный пол пещеры, и руки их обладателей безвольно повисли. Конан с ужасом чувствовал, как неведомая сила рвет его душу и его воля вытекает из него, как вода из дырявой бочки. «Сейчас или никогда!» – мелькнуло в мозгу короля Аквилонии. Издав победный киммерийский клич, Конан легко раскидал стоящие впереди него живые, но лишенные воли тела и, на ходу обнажая меч, бросился к Тезиасу.

– Ба, да это же сам Конан! Ты пришел за своей смертью, киммериец? – злобно оскалился Тезиас, но страх уже перекосил его лицо.

– Умри же ты, гнусный карлик! – прогремел Конан, и его меч вонзился в грудь Тезиаса.

Но нет – о, чудо! – скользнув по одежде карлика, тяжелый меч ушел в сторону, увлекая за собой Конана. Тезиас засмеялся; он не планировал расправляться с киммерийцем так скоро.

Конан сделал новый выпад, желая снести королю голову, и меч опять ушел в сторону, отталкиваемый ж видимой силой. Еще и еще – бесполезно. Видя, меч бессилен против чар Тезиаса, Конан метнул тяжелое оружие в огромный стеклянный шар. Лицо карлика исказила мучительная гримаса. Быстрее, чем меч Конана коснулся блестящей поверхности шара, взметнулась рука Тезиаса, из его ладони вырвался голубой луч, и в следующий миг Конанов меч, не долетев до своей цели какие-то сантиметры, рассыпался в прах.

Зарычав от ярости, Конан бросился на карлика, намереваясь задушить его голыми руками. Странное это было зрелище – могучий, загорелый гигант обхватил пальцами, каждый из которых был величиной едва ли не с шею Тезиаса, щуплого бледнокожего человечка, в два раза меньше его по росту. Казалось, злой демон душит ребенка!

Тезиас уже не смеялся. Не помня себя, в ярости Конан душил своего противника; его железная воля вновь была с ним. Едва слышно Тезиас захрипел:

– Возьми… мою боль.

В тот же миг невидимые руки обхватили шею Конана, и чем больше душил он мерзкого карлику, тем сильнее сдавливали эти руки его собственное горло.

«Бели я убью его, я убью и себя», – понял Конан. Сильные пальцы невольно ослабили хватку. В черных глазах Тезиаса появилось выражение торжества, они смеялись над киммерийцем. Взгляд Конана прошелся по рядам лишенных воли людей, упал на чашу и огромный стеклянный шар над нею. В пронзительном взгляде Тезиаса прочитал он несокрушимую волю осуществить задуманное. «Если я отпущу его, жизни этих тысяч невинных людей, как и жизни многих других, будут обречены», – прожгла его мозг отчетливая мысль. Он вспомнил рассказ Пелиаса; нет, ужасный карлик не должен жить на этом свете! Конан долго не раздумывал: пусть он умрет, но прежде утащит в могилу и злобного монстра, которого он держал теперь в своих руках, человека, присвоившего себе право распоряжаться душами себе подобных.

Немедля снова сжал Конан тонкую шею карлика. По мере того, как из Тезиаса уходила жизнь, невидимые руки все сильнее сжимались и на шее Конана.

– Не возьмешь, пес! – прохрипел киммериец.

– Возьми… мой страх! – из последних сил прошипел Тез нас; его красный язык уже вываливался из маленького рта.

Конан ощутил, как жестокой судорогой свело ему желудок. Душа его, казалось, спряталась в самую маленькую клеточку ноги. Но страх Тезиаса не убил его: киммериец за свою жизнь видел столько ужасов, что в сердце и душе его не было места страху. Еще сильнее сдавил он шею карлика.

Тезиас затих. Его большие черные глаза остекленели. Но могучая воля карлика задержала последнюю искорку жизни, остававшуюся в этом теле. Синие губы умирающего беззвучно прошептали:

– Отдай мне свое мужество.

Это было уже слишком даже для Конана. Душа его разрывалась на части, сердце бешено колотилось, ужасные невидимые руки мертвой хваткой стиснули горло. Он понял, что ему не одолеть ужасного карлика. Сейчас. Пока. Завтра он сделает это обязательно.

Конан отпустил шею карлика. Первыми вернулись к жизни глаза Тезиаса. В них прочитал Конан не смерть свою – страстное желание Тезиаса растащить по частям душу киммерийца. Конан уже раздумывал, как подороже продать свою жизнь, как вдруг неизвестно откуда поднявшийся ветер легко подхватил гиганта и, сметая все на своем пути, понес его прочь. Конан больно ударился о каменную дверь зала. Падая, он увидел черную муху; муха бормотала что-то невнятное, от нее к двери исходили малиновые лучи.

– Где тебя носило, Пелиас? Я едва не отдал душу этому вампиру!

Муха не ответила, продолжая бормотать заклинания. Каменная дверь наконец распахнулась, и волшебный ветер вновь подхватил Конана, унося его из страшного подземелья.