Книга Магия греха [= Двойная жизнь ] - Вера Кауи

За время знакомства с ним она пережила все самое неприятное, что только может пережить женщина в общении с мужчиной. Он обещал позвонить ей и не звонил, брал в долг деньги и никогда их не возвращал, изменял ей с другими женщинами, а когда она, по его выражению, «начинала хныкать», то не стеснялся применять ремень для успокоения.

Но она все ему прощала, он будто околдовал ее.

Однажды вечером де Сантос пришел к ней и сообщил, что уезжает домой в Южную Америку. Другого выбора у него нет, так как он проиграл в карты очень крупную сумму, а человек, которому он их проиграл, не любит шутить с должниками, не платящими деньги вовремя.

– Если я не заплачу долг и останусь здесь, то можно считать, что в обществе моя репутация будет полностью уничтожена. – Он на мгновение остановился и быстро посмотрел на нее. – У меня просто нет другого выхода... Правда, одна возможность все-таки есть, но тут уже дело касается тебя... поэтому... я боюсь...

– Что я могу для тебя сделать? Ты же знаешь, дорогой, что для тебя я готова на все. – Мысль о том, что она может потерять его, была для нее просто невыносима. – Если ты уедешь в Аргентину, я поеду с тобой, найду там себе работу, будем жить вместе...

– Нет, я не могу лишить тебя твоей семьи и друзей...

– Из моей семьи со мной уже никто не общается, а кроме Филиппа, у меня здесь нет друзей, по которым я буду скучать. Если мы будем вместе, то мне ничего не надо, дорогой.

– Ты не знаешь Аргентину. Мне не хочется возвращаться назад, но если мне придется это сделать, то я бы хотел вернуться один. – После этих слов возникла долгая пауза. – Ты, и только ты одна можешь меня спасти.

– Но как? У меня совсем не осталось денег... Я продала все, что имело хоть какую-то реальную ценность. Как же я могу достать такую сумму?

Он посмотрел на нее долгим взглядом и она впервые заметила в его глазах какое-то новое выражение, заставившее ее напрячься. Это было наглое любопытство. Пустое, бесчувственное и холодное, как будто на нее безжизненным взглядом смотрел вставший из могилы мертвец. И тут она поняла, чего он от нее хотел. Она поняла, что она могла еще продать, однако промолчала и ничем не выдала своих чувств. Пусть он скажет это сам!

– Ну так что я могу еще продать? – спросила она.

– Не продать... – с упреком проговорил он. – Мне бы хотелось представить это как обмен.

– Обмен чего? – Она чувствовала, как в душе у нее нарастает ужасная, исполненная ненависти боль.

«Ну скажи! – мысленно приказывала она ему. – Ты должен это сказать, сволочь ты этакая! Ты скажешь эти слова, обязательно скажешь, или я ничего не смыслю в людях». Когда он вдруг заколебался, у нее от счастья закружилась голова. «Он не может этого сказать, – с радостью думала она. – Он не может заставить себя произнести эти слова, потому что считает, что такие вещи вообще невозможно произнести вслух! Он действительно любит меня, любит!»

– Все мои долговые расписки были бы сразу же уничтожены, если бы ты провела с ним ночь.

Элизабет почувствовала, что после этих слов у нее все окаменело.

– Тебе не кажется, что это слишком дорогое удовольствие? – хрипло спросила она. – Этот трахобол будет стоить дорого. Он должен быть очень богатым человеком, чтобы позволить себе подобное развлечение. Ну и сколько же ты ему проиграл?

Жозе Луис пробормотал что-то невнятное.

– Я не расслышала. Сколько?

– Десять тысяч фунтов, – с раздражением ответил он. Это означало, что скоро он разозлится. О, как хорошо она знала все его выходки и причуды и как долго она с ними мирилась! «Почему? – мысленно спросила она себя. – Господи, почему же я все это терпела?»

– Он, наверное, уверен, что я этого стою. Ты что, расхваливал ему мои прелести?

– Он находит тебя очень привлекательной.

– В принципе, как и большинство мужчин. Но я еще не встречала ни одного, который бы заплатил за это десять тысяч фунтов. Лучше скажи мне, кто он такой. Я не продаюсь клиенту, если его не знаю, даже за такие деньги.

Он назвал имя, тихо, почти неслышно, с дрожью в голосе, так, как будто у этих стен были уши.

– О да, он действительно богат! Нефть – это, естественно, богатство и слава. Что такое десять тысяч фунтов за женщину для мужчины, который недавно заплатил целый миллион за какую-то лошадь!

Жозе Луис передернулся, но все равно остался бесстрастен. Относясь теперь к нему по-другому, она поняла, что он ни секунды не сомневался в ее согласии. Сделка наверняка обговаривалась еще до того, как они встали из-за игорного стола, и первым предложил ее в качестве расплаты не богатый арабский шейх, а этот, ее Самый Дорогой и Любимый. «Боже мой! – в отчаянии подумала она. – Любить! Как я вообще могла любить это ничтожество? Бой был прав, но я либо не могла ничего понять, либо просто не хотела. Как же так получилось? Но теперь всему конец. Хватит. Господи, я потратила на тебя лучшие годы своей жизни, я потратила на тебя все свои деньги, продала ради тебя дом, растеряла друзей и подруг, восстановила против себя семью... И все ради тебя одного». Ей хотелось подбежать и ударить его чем-нибудь по голове, потом выколоть ему глаза и разорвать его гладкую оливковую кожу, чтобы видеть, как он истекает кровью. Однако она знала, что кровью он никогда не истечет, потому что она была у него слишком холодная и застыла бы еще до того, как вытечь из тела. Но, когда Лиз задала следующий вопрос, ее голос был спокойным и уверенным:

– Теперь объясни мне, каковы же условия вашей сделки?

– Ты приходишь вместе со мной к его дому в Болтонзе, потом ты остаешься, а я ухожу с чеком.

– Нет, – резко отрубила она, явно недовольная таким сценарием. – Я прихожу сама, без тебя. Чеков никаких не надо, только наличными. И мне. Перед тем как я соглашусь на это, я должна иметь эти деньги.

Он протестующе нахмурил брови.

– Либо так, как я сказала, либо у тебя вообще ничего не получится. – Она произнесла это категоричным, не оставляющим никакого сомнения в ее решимости голосом, с легким налетом скуки и безразличия. Но самым худшим оказалось то, что он моментально согласился. «Здесь командую я», – подумала она, с трудом сдерживая смех, потому что чувствовала, что, если сейчас рассмеется, у нее начнется истерика.

Она сейчас так сильно презирала и ненавидела его, что чуть не задохнулась от переполнявших ее чувств. Но еще большую боль доставляло ей презрение к самой себе. «Я слышала, как некоторые говорили, что при случае продали бы своих родителей за пинту пива, но ты первый человек, который, ради того чтобы заплатить карточный долг, продал ту женщину, которой не раз клялся в искренней любви».

Через неделю к квартире на Креморн-гарден, где теперь была вынуждена жить Элизабет, подкатил огромный черный лимузин. Она села в него в полном одиночестве и через десять минут была уже около Болтонза. Назад ее доставили ровно через час, и, как только она открыла дверь, Жозе Луис бросился ей навстречу.