Книга Алмазные горы. Души нижних миров - Юлия Карасева

Город, помнишь, как двести лет назад

В дверь тебе стучал продающий ад?

Колокол завыл, и зажглись костры,

Ночью у застав не уснут посты.

Парни, выразившие желание послушать «страшные сказки», раскачивались в такт мелодии. Менестрель продолжал, и голос его становился все более зловещим:

Площадь в эту ночь не была темна,

Словно всех вела вера и вина,

Жестко бил озноб руки палача,

Страх застыл в глазах местного врача.

Страннику поднес крест святой монах,

Рассмеялся тот: «Сгинешь, к праху – прах!»

Менестрель преобразился. Он был и палачом, и ужасным странником из песни. Компания уже не плыла за плавными аккордами мелодии. На столе остывали сытные окорока, и легкий жар от ароматного мяса, казалось, застывал от пугающих слов древней баллады.

Вздрогнул пыльный тракт и полынь-трава,

Он из мертвых уст выдохнул слова:

«Двести лет назад я сдержал свой страх,

Чтоб спустя века город ввергнуть в прах!»

Мелодия тем временем изменилась, голос менестреля стал вкрадчивым и приторно-сладким. Он словно спрашивал каждого: «Чем вы готовы заплатить за вечную молодость и красоту?» Но холод потянулся от одного посетителя к другому...

Догорает плоть в огненных печах.

Он к равнине шел с ношей на плечах…

Неясные миазмы заполняли зал таверны. Призраками вставали картины древних гравюр, на которых люди в пугающих одеждах совершали жертвоприношения. Хельге подумалось вначале, что это ее воспоминание о том случае, когда ее закинули в храм с монахами в белых рясах – тогда она еще проходила обучение в монастыре. Но после появления призрака гигантских печей, куда закладывались, словно дрова, трупы истощенных человеческих тел, Хельга поняла: эти видения далеки от ее собственных воспоминаний. С трудом она вернулась от этих жутких призраков в реальность. Менестрель уже был судьей! Голос его звучал так, будто он допрашивал сидящих в зале…

Перед ним дворцы шумных городов...

Разделить тот груз кто из вас готов?

И опять спокойно лилась мелодия баллады. Менестрель опустил голову. Теперь он показался Хельге намного старше, чем она восприняла его поначалу.

Мудрость – что змея, с возрастом – длинней.

Город! Он вошел в свет твоих огней,

Он с собой принес каждому свое,

А вослед ему вилось воронье.

Парни, заказавшие песню, расправили плечи. Хельга ощутила их готовность встать на посты и спасти призрачный город. Этот порыв живым теплом прогонял сумрачный холод древней баллады. К блюдам робко возвращался рассеявшийся аромат. Менестрель, завершая, ударил по струнам и с призывной силой, будто и впрямь бил в колокол, пропел:

Черная душа продавала ад!

Город не уснул – город бил в набат!

Пока не смолкла последняя струна, возбужденная рукой менестреля, Хельга оставалась неподвижной. Наваждение какое-то: эта песня объясняла ее вчерашний сон. Перед глазами проплыл уничтоженный демоном город. Опять темная, сумрачная тревога навалилась на плечи тяжким бременем. Суп утратил аромат и вкус, есть больше не хотелось.

Хельга встала, бросила в оплату обеда монету на стол и вышла на свежий воздух. Монета долго вращалась на ребре и наконец легла на столешницу. Менестрель подошел к тому месту, где только что обедала Хельга. Монета легла орлом. Он улыбнулся, вернулся на свое место и продолжил трапезу.

«Получается, демон, сожженный людьми того городка столетия назад и прозябающий все это время в нижнем мире, вернулся с помощью Юстинны к своим обидчикам и отомстил им, – рассуждала чародейка. – Какие пакости он еще задумал? И как найти тот злополучный мир?»

Сна, как и аппетита, не было и в помине. Решив не откладывать визит в родные пенаты до утра, Хельга поднялась в комнату постоялого двора, забрала свой дорожный мешок и вернулась в темный двор. Недавно приобретенный транспорт стоял возле крыльца и нетерпеливо бил копытом.

– А ты действительно умница, – похвалила девушка лошадку, ласково погладив ее по черной морде.

В ответ Зара презрительно фыркнула, выражая недовольство Хельгиным сомнением в ее способностях.

* * *

Поднявшись с кресла, страдальчески скрипнувшего зеленой кожей, седовласый мужчина подошел к окну кабинета и спросил своего заместителя, собиравшего документы:

– Ну и что ты об этом думаешь?

Зам оставил документы в покое и, опершись подбородком на руку, несколько раз сдавил полные щеки большим и указательным пальцами. Шеф, хорошо изучивший манеры коллеги за долгие годы совместной работы, угадал крайнюю степень напряженных раздумий. «С чего вдруг? Вопрос, кажется, пустяковый, а он так серьезно его воспринял», – подумал мужчина и поежился от внезапно пробежавшего по спине холодка.

– Плохо пахнет, Иваныч, – наконец выразил свое мнение зам.

– А по-моему, это «Диор», – отшутился шеф.

Однако зам шутки не воспринял:

– У девчонки «Диор» и сильнейшая анемия. А вот связываться с Сатиным… – Зам опять с усилием помассировал подбородок. – Связываться с ним все-таки нельзя. Воняет от него. Чем – пока не пойму, но чувствую – нельзя.

Напряжение, не покидавшее Валентина Ивановича в течение всего времени, что длилась встреча, сменилось ироничным настроением, сработавшим как своего рода предохранитель.

– Ну, если ты девчонке диагноз ставишь с первого взгляда и к «Диору» еще чутье не потерял… Остается только поверить тебе на слово. – И согласно кивнул, когда его зам и старинный товарищ, улыбнувшись, выразительно повел подбородком в сторону бара. – Да, по пятьдесят сейчас в самый раз, а то что-то знобит....

За окном на солнечных проталинах пышного сада благоухали роскошные июльские розы.

* * *

Они шли по звонкой брусчатке между некрополем и крытыми торговыми рядами. Жаркое летнее солнышко вспыхивало бликами на куполах соборов и, отражаясь от них, отбрасывало фонтаны золотых лучей, пронзая камни брусчатки и прохожих. Сатин предусмотрительно перешел на теневую сторону.

Имея некоторое представление о грядущем и минувшем, он увидел призрачный силуэт некогда разрушенного храма. Взглянув на солнце, с неудовольствием подумал: «Если решатся все-таки восстановить свою церковь и здесь, то ходить по этой площади станет практически невозможно».

В этот момент, отвлекшись на разглядывание золоченых крестов, он едва не столкнулся с темноволосым невысоким человечком с раскосыми глазами и смуглой кожей. Тот тоже озирался по сторонам и вздрогнул, едва не налетев на Сатина.

– Извините, не подскажите, где находится ЦУМ?

Сатин изумился, что какой-то смерд рискнул так близко к нему подойти.