Книга Свадьба палочек - Джонатан Кэрролл

Стоя там и наблюдая, как он кипятится, я пыталась себе представить, как бы он воспринял сообщение о том, что сегодня вечером я обедаю у Дагмар.

— Что еще новенького?

— Несколько писем Рильке…

— Да они у всех есть. Он их слишком много написал.

— Жако, ты ведь спросил, что у меня нового. Я тебе говорю — есть письма… Хотя погоди! У меня есть кое-что еще — тебя это заинтересует!

Магазинчик у меня маленький — до шкафа всего три шага. Мне никогда не нравились помпезные интерьеры большинства магазинов редкой книги — все эти стеллажи и полки темного дуба, кожаные кресла. Поэтому свой я обставила светлой «хейвуд-уэйкфиддовской» мебелью пятидесятых годов, а пол покрыла китайским ковром с очень теплым красно-белым орнаментом. Это сочетание делало торговое пространство светлым, уютным, немного странноватым и, я надеялась, придавало ему дружелюбный и гостеприимный вид. Сама я очень любила книги и все, что с ними связано. Мне хотелось, чтобы покупатели понимали это, едва переступив порог моего магазина.

От коллег — торговцев редкими книгами и рукописями меня отличало еще и то, что я торговала также и другими вещами.

Выдвинув ящик, я достала из него длинный узкий футляр крокодиловой кожи. Своим видом он напоминал портсигар, именно в таких джентльмены викторианской эпохи носили сигары. Однако в моем было кое-что получше. Открыв футляр, я это вынула и выложила на стол перед Жако. Я не сомневалась, что когда он поймет, что это такое, его хватит инфаркт.

— Я не собираю авторучки, Миранда.

— Это не ручка. Это «Мэби Тодд».

— Тодд да не тот.

— Очень смешно. Да ты посмотри на корпус.

Он взглянул на меня, давая понять, что не позволит себя провести, но потом все же взял самую большую авторучку, какую я когда-либо видела.

— Ну и что? Ручка как ручка.

— Жако, поверни ее. Смотри внимательней.

Он принялся послушно вертеть ручку, пока не заметил гравировку золотыми буквами на черной поверхности корпуса. Голос его, когда он обрел дар речи, превратился в свистящий шепот, словно язык внезапно распух и не умещался во рту.

— Нет! Не может быть!

— У меня и сертификат есть, — кивнула я.

— Как же это тебе…

— На прошлой неделе, на аукционе Сотбис. Просматривала их каталог и вдруг наткнулась. Думаю, она к ним поступила из поместья лорда Эшера.

— Рольфе, — с благоговением прочитал он выгравированное имя. — Я по биографии Саймонса помню: Рольфе всегда писал огромной авторучкой.

— Совершенно верно.

Он был в полном восторге и впервые за весь разговор улыбался, покачивая головой.

— Миранда, как это тебе удается? Как ты отыскала ручку Фредерика Рольфе?

— Просто я очень люблю дело, которым занимаюсь. Искать всякие вещицы, какое-то время владеть ими. Мне нравится их продавать людям вроде тебя, настоящим ценителям и знатокам.

— И ведь ты никогда ничего себе не оставляешь!

— Никогда. Тут уж или одно, или другое. Или ты продаешь, или коллекционируешь. На коллекционирование у меня не хватило бы терпения. Я не знаю меры. Мне бы постоянно хотелось все больше и больше. А так я успеваю сполна насладиться обладанием этими вещицами, прежде чем их продать настоящим собирателям.

— Вроде Дагмар?

— Вроде Дагмар и тебя. Ну как, берешь?

— Она еще спрашивает!

* * *

Я выждала с полчаса после его ухода, прежде чем позвонить Дагмар. У Жако была обескураживающая привычка неожиданно возвращаться и с пеной у рта требовать снижения цены на только что купленную вещь. В начале нашего знакомства ему удавалось брать меня на испуг, но я давно уже научилась давать ему отпор.

— Алло. — Голос звучал мягко и изысканно и на редкость сексуально.

— Дагмар? Это Миранда. Жако сейчас был у меня. Ручку он купил.

— Еще бы он ее не купил, дорогая! Это именно то, что ему должно нравиться. Поэтому я ее и приобрела. Великолепная вещь.

— Но зачем было продавать ее ему? Разве тебе не хотелось оставить ее себе?

— Хотелось, но его она больше порадует. Барон Корво — один из немногих его кумиров.

— Не понимаю. Ты его оставила после стольких несчастливых лет, но продолжаешь отдавать ему коллекционные веши?

— Не отдавать, а продавать. Любить Жако было все равно что сидеть на холодном камне: ты отдаешь ему все свое тепло, а взамен не получаешь ничего. В результате остаешься с отмороженной задницей. Мне это в конце концов надоело. Но то, что было, из жизни не выкинешь. Я все еще его люблю кое за что и всегда буду любить. И не потому, что хочу этого. Просто трудно бывает контролировать свои чувства, мы над ними не властны.

— Но ты счастлива, что от него ушла?

— Безумно! Я один только раз оглянулась на прошлую жизнь — убедиться, что заперла за собой дверь. Расскажи, как Жако себя повел, когда понял, что это за авторучка. — Я чуть ли не слышала, что, произнося это, она улыбается.

— Едва не умер от счастья. Он был просто на седьмом небе.

— Этого и следовало ожидать. Его любимая книга — «Адриан Седьмой». Ничего удивительного — история о ничтожном, совершенно недостойном человеке, которого избрали папой. Вылитый Жако.

— Я сегодня принесу тебе чек.

— Можешь не торопиться. Все равно мне сегодня не до этого. Ресторатор позвонил и сказал, что не сможет приготовить на десерт йогуртовую трилогию, а без нее весь обед насмарку. Но что поделаешь, надо быть стойкими в несчастьях.

— Йогуртовую трилогию?

— Не будь циничной, Миранда. Одна ложка — и ты поверишь в Бога. Плюс к этому в квартире у нас воняет мокрой тряпкой, и мне надо сделать прическу. Иногда так и хочется стать мужчиной. Для них стрижка — это девять долларов. А для нас — священнодействие. Так что мне надо поторапливаться, милая. Если я переживу сегодняшний день, то стану бессмертной. Приходи к семи. Я пригласила к обеду три ракеты «Скад» и каждой из них сказала, что ты — явление века.

— И как же мне себя вести, чтобы этому соответствовать?

— Но ведь это правда!

Случайных посетителей, заходивших просто полистать книги, в моем магазине почти не бывало. Большинство клиентов хорошо знали, чего они хотят. Я много времени проводила в разъездах, выполняя их сложные и порой дорогие заказы. Со мной всегда можно было связаться по пейджеру, вмонтированному в наручные часы, и по самому миниатюрному из мобильных телефонов, какой мне удалось отыскать. Я бывала счастлива, если мне случалось проработать в магазине хотя бы несколько недель кряду, наводя порядок в делах, оплачивая счета, прочитывая каталоги и факсы. Но не менее счастливой я себя чувствовала и в аэропортах, гостиничных номерах, ресторанах, где подавались блюда местных кухонь, о каких я и слыхом не слыхивала. Мужчины в моей жизни не было. Я могла уезжать и возвращаться, когда пожелаю.