Книга Сказки врут! - Ирина Шевченко

— Здорово, Вербицкая.

Ввалившись в прихожую, он поставил на пол прикрытое газетой алюминиевое ведро и только тут заметил стоявших по обе стороны от меня мужчин. Озадаченно почесал затылок, сдвинув на нос соломенную ковбойскую шляпу.

— Это Сергей, мой… парень. А это…

— Я Настин дядя. — Темный проворно упрятал пистолет за спину.

— А это Игорь, мы вместе работаем.

— С кем вместе? — обиделся на такое представление Игорек. — Я с тобой ни в каком месте не работаю, Вербицкая.

Я мысленно надавала себе по губам: вай-вай, поставила продвинутого хакера в один ряд с убогими ламерами.

— Игорь — наш сисадмин, — исправила я свою оплошность.

— Он? — не поверил Серый.

— А что, не похож? — оскорбленно вопросил с высоты двух метров приятель, пожимая широкими плечами. — Должен быть тощий, сутулый и с грязными пасмами? Типа, если чел программер, у него ни воды, ни мыла, ни абонемента в спортзал?

— Это стереотипы, молодой человек, — утешил его «дядя». — Не расстраивайтесь, темные маги страдают от них еще больше.

— Не знаю, я не геймер, — отмахнулся Игорек.

— А к нам вы по какому вопросу?

— Да я не к вам вообще-то. — Парень повертел в руке пучок цветочков и, подумав, сунул его под мышку. — Я к ней.

Если он считал, что после этого заявления нас оставят одних, ошибся. Ни Серый, ни колдун уходить не собирались.

— Короче, Вербицкая, хреновый у меня выдался уик-энд: водки, прикинь, не было, баб тоже. Грибы собирали. Ну и я вот… Ты же вроде разбираешься, да?

— Вроде разбираюсь.

— Так глянь, чтоб я это… не того…

Ведро оказалось доверху наполнено грибами. Я расстелила на полу газетку и пересыпала на нее добычу приятеля. Разворошила, разглядывая грибочки, и в итоге выловила-таки выбивающийся из общего ряда экземпляр. Отложила в сторонку.

— Это ядовитый, да? — в священном ужасе округлил глаза админ.

— Это съедобный. — Я протянула ему чудом затесавшуюся в компанию поганок рядовку. — Держи, с лучком пожаришь.

— А я бы еще вот эти два прихватил. — Темный вынул из общей кучи пару подозрительно голубеньких грибочков.

— Их тоже с лучком? — просиял Игорек.

Три гриба вместо одного — это в корне меняло ситуацию. Оптимист, блин!

— Нет, — не стал врать колдун. — Высушить, истолочь и заваривать, как чай. «Контр страйк» с эффектом присутствия гарантирован.

— Он же сказал, что не геймер!

Я сцапала волшебные грибочки, пока их не успел перехватить странно оживившийся программист, и бросила к остальным. Завернула поганки в газету и унесла на кухню. Потом сама выброшу от греха подальше.

— Как жаль, что вы уже уходите. — Сережка протянул Игорю пустое ведро.

Похоже, манеры темного уже передаются по воздуху.

— Игорь, подожди, — остановила я друга. — Ты вовремя зашел. У меня тут… родственники понаехали, хочу пару недель в счет отпуска взять… Черт! Не получится, я же только в мае была. Тогда я «без содержания» напишу, передашь заявление?

— Передам. Только Владиславич не пропустит. Ты что, не слышала, как он в четверг на планерке разорялся? Лето, работать некому.

— А, ну и черт с ним, — решила я. — Пусть увольняет за прогул, но завтра я не выйду.

— Очень надо? — Программист оглядел моих понаехавших родственников. — Тогда есть варианты. Помнишь, я в апреле паховую грыжу лечил? В Анталии. Короче, есть один хирург, что хочешь тебе нарисует.

— А можно? — обрадовалась я.

— Без проблем. Айболиту — пару сотен и мне — ночь безудержной страсти… — Вспомнил про Серого, отступил на шаг. — В смысле, пива мне купишь… Подходит?

— Подходит. Только, Игорек, что угодно, но не паховую грыжу!

— Заметано.

Он достал из кармана мобильник, набрал номер.

— Виктор Сергеевич, день добрый. Не заняты? Тут хорошему человеку помощь нужна…

Разговор занял не больше минуты.

— Поздравляю, Вербицкая, две недели отдыхаешь — у тебя геморрой!

— Спасибо, Игорек, — поблагодарила я душевно.

Серый давился неуместными смешками, колдун сохранял непроницаемую физиономию.

— Да не за что. Обращайся, если что.

Когда он ушел, бросив в опустевшее ведро единственную рядовку и усопшие… усохшие ромашки, темный развернулся к нам с Сережкой.

— Мне. Нужен. Всего. Час, — произнес он раздельно. — Это ясно? Отдохну, а потом обсудим, что делать дальше с этим… геморроем.

Он проспал не час и не два. За окнами уже темнело, а мы с Серым сидели в спальне и — на всякий случай шепотом — разговаривали.

Деньги я спрятала в ящик с документами, и к ним мы больше не возвращались. Не хотелось даже думать, что мне придется выполнить Сережкину просьбу. Да и нужно ли будет? Если с ним что-нибудь случится, операция его матери может уже не понадобиться. Хотя с ним и так уже случилось… Но об этом мы тоже не говорили.

Наверстывали упущенные годы. Он рассказывал, чем занимался, где успел побывать. Я — о себе. Благо, много времени это не заняло: институт, работа, какое-никакое продвижение по служебной лестнице, от сметчицы до ведущего экономиста. Личная жизнь? Тут мы умолкали оба. Затронь эту тему, и окажемся по разные стороны баррикад. Он разбивал сердца, мне разбивали. Не вдребезги — так, откалывали понемножку. А в сердце всегда был только он… Так странно. Откажись я тогда от вина, и не приснился бы мне тот сон, не рассказала бы о нем маме, не услышала бы, что Сережка умер, не поехала бы к нему домой, чтобы узнать, что он жив. И всего, что произошло потом, тоже не было бы. И светлого с колом, и темного с его зажигалками-пистолетами. Даже не знаю, имеет ли ко всему этому какое-нибудь отношение бабка с кабачками, но ощущение такое, словно все это лишь для того и случилось, чтобы мы с Серым опять встретились. И я обязательно сказала бы это вслух, не опереди меня трель звонка.

— Постой, — придержал меня за руку Сережка. — Пусть еще позвонят, разбудят этого.

— Этот уже проснулся, — донеслось из мрака коридора. — Ася, посмотрите, кто там. Не хотелось бы пугать очередного грибника.

Я глянула в глазок: на площадке стояла какая-то женщина.

— Я ее не знаю.

Темный отодвинул меня от двери, посмотрел сам.

— Я знаю, — вздохнул он. — Включите свет и… поставьте чайник, что ли. У нас гости.

Гостья напомнила Игоря с его ведром: сначала в коридоре оказался небольшой чемодан на колесиках, а только затем его хозяйка, стройная брюнетка в обтягивающей высокую грудь майке и узких джинсах, облегавших соответственно все остальное. Броский макияж не позволял определить возраст фигуристой дамочки: ей с одинаковым успехом могло быть и двадцать, и тридцать, и сорок, пожалуй, тоже.