Книга Пройдя долиной смертной тени - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Шею, например. Нежную шейку. К черту такие жертвы! Нырять надо вверх.
— То есть?
— Ну, я же говорю!..Все — перевернутое! Ты прыгаешь вверх. Будто ставишь блок в волейболе. Я делаю снимок. Переворачиваю его… Все понятно? Прекрасная морская дева ныряет на дно морское.
— Я такая дура!
— Не дура. Просто не художник. — Он улыбнулся. — Ночью работать не будем. Сегодня пораньше ляжем, завтра пораньше встанем. Сейчас немного потренируемся и сделаем снимки.
— Ты бы мог нанести сегодня фон, а завтра сделать детали. И не понадобилось бы слишком рано вставать…
— Никогда ты не будешь спать в краске. Ясно?
— Ничего не случится…
— Глупости! Ты знаешь, что бывает с девушками, которые не смывают краску подолгу? Прыщи, угри, шелушение, крапивница — жуткое дело. Так что лучше не лениться и краситься по всем правилам. Утром — краска, вечером — душ. И так всегда.
— Есть, сэр!
— Так что отмывайся пока, а я разогрею пиццу.
Сквозь шум водяных струй Юнис услышала, как Джо позвал ее, и выглянула из ванной:
—Что случилось?
—Забыл сказать: Большой Сэм заходил. Пицца готова.
— Отрежь мне кусочек, будь хорошим. Чего он хотел? Денег?
— Нет. Мне показалось, он в порядке. Приглашает на воскресенье. День медитации. У Гиги.
Вытираясь, Юнис вышла из ванной.
— Целый день? Ничего себе. Вчетвером? Или будет вся его свита?
— Нет, не вся. Круг-Из-Семи.
— Беспредел?
— Не знаю. Он не говорил.
—Наверняка — беспредел. Дорогой, — вздохнула она, — я никогда не возражаю, если ты даешь ему пятерку взаймы без возврата. Но ведь Большой Сэм не гуру. Он ученик — и только корчит из себя гуру.
—Но Гиги, она же с Большим Сэмом. И никакого беспредела не было. До сих пор.
—В общем, да. Но ты же знаешь: лучший способ выйти из Круга — это никогда не вступать в него. Особенно в Круг-Из-Семи. Или ты пообещал? Тогда я могу стиснуть зубы и…
—Нет, я не обещал. Сказал, что мы подумаем и завтра сообщим.
—И что ты хочешь, чтобы я сказала?
—Все понятно. Поэтому я скажу «нет».
—Ты не ответил. Есть какие-нибудь особые причины вступать в этот Круг? Там критики? Или дилеры? Если тебя так занимает Гиги, то почему бы тебе не пригласить ее попозировать как-нибудь днем? Она прилетит, задрав хвост.
—Нет, ни за что на свете, могут случиться дети… — засмеялся Джо. — Милая, я не сказал «нет» сегодня только потому, что подумал: а вдруг тебе захочется разнообразить меню? А Большого Сэма я не очень люблю: у него плохая аура.
—Ну и ладно. Гора с плеч. Сходим и расслабимся, дорогой. Я же обещала тебе любой беспредел, когда выходила за тебя. И, как я помню, несколько раз тебе это понравилось. Да и мне всего лишь однажды было скучно. Я люблю, когда люди развлекаются…
—Жуй пиццу и лезь на трон. Распишу тебе ноги, пока ты ешь.
—Да, милый…
Она взобралась на трон, держа половинку пиццы обеими руками. Наступила долгая пауза в разговоре — причмокивания и проклятия были чисто производственным шумом, означавшим, что Джо упорно работает. Юнис тихо млела.
Наконец он скомандовал:
—Вниз! — и подал ей руку.
—Можно посмотреть?
—Рано. Еще грудь. Руки не поднимай. Надо посмотреть.
—Будто ты не изучил на ней каждую складочку…
—Отстань. Я думаю. Набедренной повязки мало. — Он помолчал, сосредоточенно размышляя. — Понял.
—Ну, и?
—Абзац! Нарисую тебе бра[1].
—А это в масть? Морские девы не носят бюстгальтеров.
—Фигня. Была проблема: не было концентрации. Теперь вижу. Использую морские раковины. Плоско-выпуклые и шершавые. Ты знаешь.
—Не знаю, милый. В Айове очень мало морских раковин.
—Не меняет. Морские раковины буду концентрировать. Главный символ. Босс не будет рубить, рисованный бра или настоящий. Весь день будет думать. Если сломается и спросит — я выиграл.
Юнис весело засмеялась:
—Джо, ты настоящий гений!
Когда доктор Бойл вышел из операционной, Сэлэмэн шагнул ему навстречу:
—Доктор!
—Опять? — Бойл притормозил. — Чтоб ты провалился к черту в ад!
—Так оно непременно и будет, — кивнул Сэлэмэн. — Но, доктор, минутку…
Хирург побледнел от ярости.
—Слушай, приятель, я простоял за столом одиннадцать часов! Я бы сейчас всех поубивал, а тебя — первого!..
— Значит, самое время выпить.
Бойл вдруг засмеялся.
— Это точно. Где здесь ближайший паб?
— Шагах в двадцати. В моей машине. Она по самую крышу набита австралийским пивом — холодным и не очень. Не считая виски, джина…
—Ха! Вы, американские ублюдки, умеете делать дела! Но все равно, мне нужно переодеться, помыться…
Он начал поворачиваться, чтобы уйти, но Сэлэмэн вновь удержал его:
—Доктор, я немного посвоевольничал… Короче, ваша одежда тоже там — в моей машине. Так что пойдемте выпьем. И все. Не заботьтесь ни о чем.
—Ладно. Пусть ваша машина провоняет потом. Помоюсь и переоденусь в отеле. «Ну, хвастайся, Макдафф?»
Пока доктор поудобнее усаживался на диване в салоне, Сэлэмэн разлил по бокалам пиво: настоящий «пинок кенгуру» для Бойла и слабенькое американское для себя. В молодости ему приходилось иметь дело с австралийским пивом, и теперь он осторожничал. Рокфор тронул машину с места и повел ее небыстро и плавно. Он знал, что в салоне пьют.
Сэлэмэн подождал, пока доктор осушит бокал, налил еще.
—Ну что, доктор? Как оно все?..
—Как по маслу. Подготовились хорошо — а что еще нужно? Да и команда была отличная…
—То есть — операция прошла успешно?
— …но пациент умер. Есть такая старая присказка.
Сэлэмэн почувствовал острую жалость — и облегчение.
—Я понимаю. Все равно, спасибо вам. Вы сделали все, что могли.
—Да нет же! Я не говорю, что это наш пациент умер! Я просто вспомнил старый анекдот… Что касается нашего — он был в полном порядке. Теперь нужен хороший уход…
—Вы считаете, что он может выжить?
—«Он»? Пожалуй, что уже не «он». А в остальном… Могу сказать точно: тело будет жить. Прекрасное тело, молодое и здоровое. Мозг тоже жив и, думаю, таким и останется: кровь поступает, электрическая активность полная. А вот составят ли тело и мозг одно целое… Вы какой веры?
