Книга День Дьявола - Андрей Плеханов

За углом я быстро изменил внешность. Собственно говоря, в этом-то ничего необычного не было, я всегда меняю внешность после своих выступлений. Я содрал с себя тесный зеленый камзол тореадора - шикарный снаружи и весь пропотевший изнутри. Я быстро натянул безразмерную белую майку. А потом взял носовой платок и стер со своей физиономии грим.

Я стал совсем другим человеком. Эти трое не узнали бы меня сейчас.

Девушка неспроста назвала меня клоуном. Я и в самом деле выступаю, намазав себе лицо толстым слоем белого грима. Не совсем клоун, конечно. Не рисую я себе огромный оранжевый рот и черные круги под глазами величиной с чайное блюдце. Моя маска - скорее что-то вроде Пьеро. Немного сентиментальная, немного аристократичная.

Зачем? Почему я разрисовываю себе физиономию, хотя выступать в гриме в такую жару - удовольствие ниже среднего? Объясняется это очень просто - я не хочу иметь лишних проблем. А они у меня уже были. Еле выпутался - спасибо, братишка Эмилио помог. Но он же и подкинул мне идею тогда, когда выволок меня из чертовой полиции, и отвез к себе домой, и налил стакан виски, потому что после полицейского департамента у меня на лбу было написано: «Мне нужно срочно тяпнуть стакан».

Эмилио сказал мне тогда: «Будь осторожнее, Мигель, ты еще не получил гражданства. Ты - иностранец здесь, Мигель, не забывай об этом. А иностранец, который во второй раз имеет проблемы с полицией из-за нелегальной работы, рискует нажить себе большие неприятности. Конечно, это Испания. Тебе повезло, брат, что ты попал в приличную страну. Во Франции тебя за такие штучки посадили бы в самолет, и через три часа ты оказался бы в родной любимой Москве. В Германии, долбанутой на порядке, ты бы мог даже угодить за это в тюрягу. Но и в Испании не советую шутить тебе с этими los cabrones - всегда можно нарваться на такого идиота, что даже я помочь тебе не смогу»…

«Что же мне делать?» - мрачно спрашиваю, а рука тянется за вторым стаканом виски.

«Найди себе официальную работу, - говорит Эмилио, а сам отодвигает от меня бутылку с виски, потому что это старый добрый шотландский Glenfiddich pure malt, здесь его пьют маленькими глоточками, а не хлещут, как я, стаканами. - Устройся на какую-нибудь работу. Или придумай что-нибудь, чтобы не попадаться больше на глаза этому каброну Фернандесу. Потому что он глаз на тебя уже положил»…

И я придумал.

Проблема моя заключалась в том, что слишком много людей таскается сейчас с видеокамерами. Напялит беззаботный турист японскую «варежку» на лапу и пялится в глазок. Я со своим трюком для него - экзотика. Видеосъемка для него - развлечение. А для меня это уже улика, причем очень весомая. Вовсе не радует меня перспектива снова быть вызванным в департамент и увидеть там на экране видака свою морду с бандерильей во рту.

Вот так- то. Поэтому я и накладываю грим. Теперь вы все поняли. Поняли и даже одобрили. А если и не одобрили, то это особого значения не имеет.

Потому что суть заключается в том, что я стер свою краску с лица и стал более или менее похож на нормального человека. А потом надел мотоциклетный шлем и стал похож просто на мотоциклиста, которых в Барселоне пруд пруди. Еще пять минут назад я привлекал внимание целой площади, а теперь я стал настолько неприметен, что взгляд останавливался на мне не дольше, чем на каком-нибудь дереве или мусорном баке.

Я стал предметом уличной обстановки. Я стоял и ждал. Я был уверен, что они должны выйти именно через этот проулочек. Я предполагал, что они воспользуются такси. Потому что ездить на своей машине по Барселоне - занятие для людей, привычных к хроническому стрессу. Движение в центре города такое, что Москва с ее пробками может показаться безлюдной пустыней. И если ты никогда прежде не ездил по этим улицам, да еще и вмазал крепкого спиртного выше всякой меры, за руль тебе лучше не садиться - далеко не уедешь.

Я оказался прав. Они прошли мимо меня. Один из них чуть не свалился на меня, потому что походка у него была, как у пьяного матроса во время шторма. И все равно они меня не заметили. Они вышли на центральную улицу и начали размахивать руками, пытаясь выловить такси.

Я завел свой скутер и тихонько последовал за ними. Я молил бога, чтобы какой-нибудь резвый полицейский не остановил меня за нарушение правил. Потому что в этот момент я нарушал все правила уличного движения, какие только существуют в Испании.

Черный «Рено» с желтыми шашечками на борту остановился, и они упали внутрь. Втиснулись все втроем на заднее сиденье, сдавили бедную девчонку с двух сторон могучими плечами. Наверное, все еще боялись, что она сбежит или ляпнет что-нибудь неположенное шоферу.

Шофер был пожилым человеком, и это более чем устраивало меня. Старички не любят спешить, они уже свое отспешили. Если ты едешь в такси и твой шофер - старикан, который нарочно цепляет каждый светофор и не пытается вылезти из ряда, то это раздражает. Хочется наорать на него и даже врезать по шее. Но если ты преследуешь такси на мотороллере, то неторопливый старичок за рулем - это благо, чистое удовольствие. Хочется от всей души поблагодарить его и дать ему хорошие чаевые.

В городе я держался в хвосте безо всякого труда. Я уже говорил, что центр Барселоны - сущий ад для машин. Они ползут как черепахи, едва не цепляя друг дружку блестящими боками. Они сдерживают свои лошадиные силы - как мустанги, запертые в ущелье. Они хрипят от нетерпения, мечтают вырваться на свободу, но сделать ничего не могут. Они пойманы в ловушку города, перегруженного автомобилями.

Для маленького шустрого мотороллера здесь не то что рай, но вполне удобоваримое место. Здесь многие ездят на таких же скутерах, как у меня. На забавных «осликах» с маленькими колесами. Это, конечно, менее комфортабельно и престижно, чем «Линкольн». Но стоит вам час потолкаться в автомобильной пробке в том же «Линкольне», и вы вспотеете, несмотря на кондиционер. Вы почувствуете зависть к парням на мотороллерах, пролезающим в щели между грустными большими машинами, шкворчащими, как недовольная яичница.

В городе я был хозяином положения. Но через час мы (черное такси и я на «хвосте») все же протолкались через забитую автомобилями и людьми Барселону и вылезли на автостраду.

Я побаивался. Побаивался того, что водитель такси, почувствовав свободу, надавит на «тапочку» и полетит со скоростью сто шестьдесят километров в час к неизвестной мне резиденции двух русских бандитов. Это было бы серьезным осложнением, потому что мой скутер, не самой дорогой марки, никак не выжимал больше ста двадцати.

Но мой старичок за рулем был последователен в своей неспешной манере езды. Мне хотелось остановить его, вытащить из машины и расцеловать. Потому что он шел ровно на сотке, ni mas ni menos [не больше и не меньше], и следовать в его фарватере было занятием незатруднительным и даже приятным. Может быть, пара быков на заднем сиденье материла его на чем свет стоит - на своем, на родном русском, потому что других языков они не знали.

Но только он вряд ли обращал на это внимание. Он флегматично пилил на средней скорости, и все обгоняли его. Кроме меня, конечно. Я ехал в правом ряду, держась так, чтобы между мной и черным «Рено» были два больших грузовика. Я не хотел, чтобы меня заметили раньше времени.