Книга Марсианин - Александр Богатырёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После ужина, Михаил осторожно справился насчёт того, были или не были объявления о чрезвычайной ситуации.
Оказалось, что не было. Ни о каких пропажах групп также не сообщалось. Хозяин заверил всех, что ему-то как раз здесь об этом участковый доложил бы сразу. Он здесь один, поэтому, если бы кто пропал его бы сразу предупредили смотреть в оба.
Это сильно успокоило. Похоже тот самый «ураган» был явлением достаточно локальным, чтобы у руководства спасателей и прочих ответственных лиц особой тревоги не вызвать. Решили с сообщениями о себе не спешить, а повременить до следующего утра. Тем более, что до контрольного срока было ещё очень далеко.
— Борис Ефимыч! Я видел, у вас гитара есть. Давайте Леночке дадим, а она нам споёт, — подал голос Николай.
— О! Она умеет ещё и петь и играть на гитаре? — поразился Борис Ефимыч.
— Ах, ну да, — поправился он, — вы же туристы. Среди вас многие с гитарой управляются. Сейчас принесу.
В его глазах сверкнул неподдельный интерес.
Группа заворочалась предвкушая удовольствие, а Леночка ещё больше зарделась от смущения.
Через минуту вошёл хозяин, аккуратно неся гитару. Сразу было видно, что гитара откровенно не массового производства. Это был именно что Инструмент.
— Пожалуйста! — подал он её Лене с полупоклоном.
— Ну что вы! — начала было ломаться та, но её поддержала Эля.
— Лен, давай! Я подпою, уважим хозяина.
— На пару они поют — это вааще! — зашептал восторженно Борису Ефимычу на ухо Николай, но был прерван укоризненным взглядом Юли. На это он вернул ей ослепительную невинную улыбку. Юля же для острастки незаметно для окружающих погрозила тому кулаком.
Между тем, Лена взяв несколько аккордов смущённо попросила разрешение «чуть-чуть перестроить».
— Конечно, конечно! Перенастраивайте, — подхватился Борис Ефимыч, — ведь я же её под себя настраивал, а вам оно, конечно, другое нужно.
— Что будем петь? — спросила Лена у Эли, когда Инструмент был настроен.
— Что-нибудь из своего — подал из своего угла голос Михаил и лукаво указал взглядом на сидящего к нему спиной Владимира. Лена еле заметно кивнула, подобралась, посерьёзнела. Пошептавшись с Элей и придя к какому-то соглашению, она тронула струны.
От Юли перемигивание Михаила с Леной также не укрылось. Она подобралась как кошка перед, ничего не подозревающей, мышкой. На её лице сформировалась хищная улыбка. Она приготовилась не только слушать, но и наблюдать.
— Ой, подождите! — подпрыгнул вдруг Борис Ефимыч, — вы не будете возражать, если я вас запишу?
Получив согласие, он пододвинул микрофоны, ранее стоявшие в углу комнаты к Лене и, включив аппаратуру, стоявшую в углу, пересел на своё место.
На несколько секунд повисло молчание, среди которого раздался шёпот шутника Николая: «Слушайте, слушайте! Это звучит ветер звёздных странствий!».
Со стороны это, возможно, выглядело несколько ёрнически, но, как ни странно, группа это приняла совершенно всерьёз.
Лена перебрала струны, взглянула на Элю и, получив от неё кивок, начала петь. Со второй строфы её подхватила Эля.
Пели они долго и самозабвенно. О просторах Земли, о Великой Стране, о людях поднявшихся к звёздам и покоряющих просторы космоса.
Борис Ефимыч, явно ожидавший, что будут петь о походах, снегах и палатках был приятно удивлён. И это удивление всё росло по мере того, как он вслушивался в песни. Пели Романтики. Но не романтики приземлённые, зарывшиеся быте и смакующие его мелочи, не романтики бродяжничества по лесам и прочим просторам.
Перед ним были Романтики Великого Похода Человечества. Похода в Светлое Будущее. Похода к звёздам. Именно так и только так — всё с большой буквы.
Даже если они пели о людях и их чувствах то это были не знакомые и приевшиеся Борису Ефимычу попсовые штампы, так сильно загадившие ныне даже хорошо знакомый ему сегмент самодеятельной песни, КСП-песен. С одной стороны, песни были лишены вычурности агитпропа прошлого и, тем более, настоящего. Они были просты и жизненны.
С другой стороны, вдумавшись, вчувствовавшись в образы людей, в этих песнях воспеваемых, их никак ни одного нельзя было назвать иначе, как с большой буквы — Человек.
Особо сильно ему понравилась совершенно космическая баллада о человеке затерянном среди звёзд, тоскующем по Земле, и несмотря ни на что всё равно вернувшимся. И исполнившем Слово, данное всем:
Я вернусь назад,
Я вернусь назад,
Я вернулся назад, к Вам!
Закончился припев и в доме повисла тишина. Лена оторвала руки от струн и смущённо улыбаясь стала их разминать. Эля наоборот гордо выпрямилась и в её лице, осанке проглянуло что-то очень Высокое и гордое, что Борис Ефимыч назвал бы даже королевским — Человек исполнивший Долг и гордящийся этим.
На лице сидевшей рядом Юли застыло мечтательное выражение. Она сидела, уперев локти в колени и подперев кулаками подбородок. Поза, торчащие в стороны золотистые «хвостики», делали её похожей на замечтавшуюся школьницу.
Парни же кто как: Вадим — сосредоточенное внимание, Юра Чернов — печаль, Коля Гриневич — мечтательная, блуждающая улыбка, кружка, с давно остывшим чаем в руках и взгляд устремлённый к потолку, будто там, сквозь стропила, крышу и снежную муть он видит звёзды. Владимир — целая гамма чувств, среди которых время от времени мелькало удивление и потрясение. Первым от наваждения и потрясения очнулся хозяин дома.
— Великолепно! Поразительно! Браво!
— И это всё ЕЁ песни! Гордо вставила Юля.
— Юля! — осуждающе и окончательно смутившись воскликнула Лена.
— Так… это твоя баллада?! — ещё больше поразился Владимир.
— Её, её! Подначила Юля не обращая внимания на смущение Лены.
— Милочка! Да вам цены нет! Вам на эстраде, телевидении выступать надо! — взвился Борис Ефимович, — такой талант! Да перед Вами, все эти эстрадные куры просто никто! Пыль под ногами!
При этих словах Леночка ещё больше покраснела.
— Если вы её уговорите, — вставила гордая Эля, — мы вам памятник при жизни поставим.
— Она у нас слишком застенчивая, — пояснила Юля, — даже песни свои только под псевдонимом публикует.
— Блииин! — схватился за голову Владимир, — и почему это я под псевдонимом не слетал?!
Последнее заявление вызвало дружный взрыв смеха и аплодисменты. Шутка понравилась всем, за исключением ничего не понявшего хозяина дома.
— Ребята! Да это не вы у меня, а я у ВАС автографы просить должен! — закончил поражённый Владимир, когда смех и аплодисменты слегка улеглись.
