Книга Веревочник - Питер Дикинсон

Вот и все, что я хотел сказать. Учредители были не уверены, стоит ли ради этого бить в барабан, но я убедил их. Вы спросите, как может снег что-то слышать. Если петь для солнца каждую ночь, это же не значит, что именно поэтому оно каждое утро вновь встает. Что ж, тогда я задам вам два вопроса. Почему вы все здесь? Что заставило вас прийти из самых дальних краев, да еще в такую мерзкую погоду? Какое-то смутное чувство тревоги? Внутренний голос? Если так, то, возможно, то же самое подсказало мне, что снег меня не слышит. И второе. Есть ли среди вас женщина из рода Дирны Урласдотер из Вудбурна?

— Конечно, я здесь, — откликнулась Мина. — Эй, помогите-ка мне встать.

Юноша, которого она прогнала с пригорка, помог ей подняться. Люди вокруг расступились. Она гордо вскинула голову и воинственно выпятила подбородок.

— Вот я. Всмотритесь хорошенько. Я Мина Урласдотер из Вудбурна, и я хочу сказать вам, что старик прав. Что-то не так. Он знает это. И я знаю. И если у вас есть голова на плечах, вы тоже знаете. Поэтому вы и пришли.

Потом она рассказала о том, как женщины в их семье поют кедрам, о странной болезни и о том, что случилось в лесу с ее дочерью.

— Если мы ничего не предпримем, то болезнь уйдет из леса, и Император пошлет сборщиков податей и войска, и они потребуют налоги за все двадцать поколений, что их не платили. И если вы считаете, что то, о чем говорим мы с Альнором, простое совпадение, то вы еще глупее, чем я думала.

Она резко замолчала и уселась на свое место. Барабан отбил короткую дробь, и несколько человек подняли руки, желая выступить. Учредители выстроили их по очереди. Большинство из них просто хотели подтвердить, что действительно какое-то странное чувство или тревожный сон заставили их прийти. Одна женщина сказала, что до последней минуты не хотела идти, но собака уцепилась за плащ и просто притащила ее на Собрание. Потом поднялся кряжистый мужчина и сказал:

— Похоже, действительно происходит что-то странное, если вы верите в подобные вещи. Лично я не верю. Но в любом случае что мы можем сделать? Попробовать найти кого-то другого для пения? Все равно в этом году мы уже опоздали. Раньше следующей зимы мы не можем узнать, подействовало ли это.

Предлагаю вот что. Давайте посмотрим, что будет через месяц и какая придет весна, и, возможно, поговорим об этом на Летнем Собрании, если будет о чем говорить. Может быть, следующей осенью, когда Альнор и дочь Мины сделают все как обычно, у нас опять будет отличный снегопад. И значит, в этом году просто произошла осечка. А если этого не случится, мы соберемся и будем думать, как нам быть.

Послышался гул одобрения.

— Я так и знала, — хмуро пробурчала Мина. — «Поживем — увидим», только на это они и способны. Болваны! Поживут и увидят, что уже слишком поздно!

— И что же вы предлагаете? — спросил кто-то.

— Надо найти… — начала она, но кто-то другой уже выступал, и ей пришлось замолчать.

Согласно правилу, никто не мог говорить дважды. Учредители закрыли обсуждение прежде, чем она успела выдвинуть свое предложение. Все проголосовали за то, чтобы подождать и посмотреть, что будет.

Мина, держась за Тилью, поднялась на ноги.

— Хорошо, будь по-вашему. Найди-ка мне этого слепого болтуна — Альнора, или как там его. Надо с ним поговорить.

Тилья поспешила прочь, петляя в толпе, движущейся к своим прилавкам и кострам. Вдруг ее чуть не сбил с ног внук Альнора, бегущий в противоположном направлении. Он извинился, даже не взглянув на нее, и снова нырнул в толпу, но она успела схватить его за руку.

— Эй, я спешу! Что тебе надо?

— Моя бабушка, Мина, хочет поговорить с Альнором.

— Взаимно. И кстати, он в ярости. Можешь привести ее к сцене?

— Когда будет поменьше народа. Только не дай ему уйти, а то мне влетит.

— Да уж, похоже, она у тебя не подарок.

— Вообще-то, она не плохая. Она замечательная.

— Может быть. Ладно, увидимся.

Он убежал, а Тилья ужасно разозлилась. Что он о себе возомнил? Ему было даже не интересно, что она о нем думает! Все еще кипя от возмущения, она разыскала Мину.

— Ты быстро, — сказала та.

— Я столкнулась с этим мальчишкой. Альнор тоже хочет тебя видеть. Он около сцены.

— Хорошо. Пойдем.

Толпа уже схлынула, и, опираясь на внучку, Мина поковыляла к сцене. Альнор ждал их. Вся фигура, даже ее неподвижность, выражала гнев. Казалось, он не замечал их присутствия, так что у Мины было время его рассмотреть. Мальчишка куда-то делся, к несказанной радости Тильи.

— Значит, ты и есть Альнор Ортальсон, — произнесла Мина. — Я слышала о тебе. Это твой сын погиб, сплавляя лес?

— Да, мой сын, — сухо ответил Альнор.

— Тяжело тебе, но такое случается. Я Мина Урласдотер, и нам надо кое о чем потолковать. У костра было бы теплее, но там слишком шумно.

— Я послал внука принести нам горячего сидра.

— То, что надо. Тилья, беги помоги парню, а то он все расплескает по дороге. И принеси из сумки у седла еще пару кружек для вас двоих.

Тилья неохотно ушла, достала кружки и нашла мальчика у прилавка с сидром. Он как раз пытался с наименьшими потерями пронести через толпу две огромные переполненные кружки дымящегося напитка. Тилья отлила из обеих немного в свои кружки, забрала у него одну, и они понесли их назад. Альнор и Мина сидели, прислонясь к деревянным подпоркам сцены.

— Это немного согреет наши старые кости, — сказала Мина. — А теперь нам надо поговорить, так что погуляйте пока. Нет, сначала принеси мне ужин и плед. Бегом!

Разозлившись на весь мир, Тилья отправилась выполнять приказание, отхлебывая на ходу горячий хмельной напиток. Мальчик беспечно шагал рядом, считая само собой разумеющимся, что ей это безумно нравится.

— Меня зовут Таль, — сказал он. — Орталь, если полностью. А тебя?

— Тилья, — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал холоднее снега.

— Тилья Урласдотер из Вудбурна, что рядом с лесом. — Он произнес это словно какой-нибудь титул из сказания о древних героях. — Ты понимаешь, что тут происходит?

— Немного.

— А что у вас там на самом деле? Кроме деревьев, и озера, и всяких птичек и белочек? Что еще?

Тилья остановилась. Ей хотелось хорошенько стукнуть его, но она сдержалась. Мина знала ответ на его вопрос, и мама, и Анья, и, может, даже папа. А она не знала. Из-за этого Тилья чувствовала себя чужой в Вудбурне, в собственной семье.

— Не скажешь? Конечно, вы не рассказываете об этом за пределами семьи. Мы тоже не говорим о… о том, что у нас. Но ведь вы Урласдотеры, а мы Ортальсоны. Мы можем доверять друг другу.

Тилья стояла рядом с Тиддикином, расстегивая ремень, которым одеяло крепилось к седлу. Она уставилась на блестящую пряжу, словно ища у нее совета. В голосе Таля было что-то насмешливое, но в то же время располагающее.