Книга Имею скафандр - готов путешествовать! - Роберт Хайнлайн

…пучеглазого инопланетного монстра…

Стыдно, но это была моя первая мысль. Я глазам не поверил, и ущипнул бы себя, если бы скафандр позволил.

Непредвзятый разум (а мой им не был) заметил бы, что этот монстр довольно симпатичен. Невелик, мне по пояс, элегантен, — но грация не девичья, а скорее как у леопарда, хотя и это сравнение хромает. Я не мог понять, на что он вообще похож — он не был похож ни на что, не вызывал никаких ассоциаций.

Но он был ранен. Он корчился. Он широко открывал свои огромные глаза, мутные и безразличные, как будто закрытые мигательной перепонкой. То, что должно было быть его ртом…

Больше я ничего не увидел. Что-то шарахнуло меня по хребту, точно между баллонами.

Я очнулся на голом полу. Вверху был потолок. Не сразу я собрался с мыслями, а собравшись, обалдел. Глупость какая-то. Я выгуливал Оскара… потом приземлился космический корабль… и этот пучеглазый…

Я рывком поднялся, потому что понял, что Оскара на мне нет.

Тоненький голосок окликнул:

— Эй! Привет!

Я дернул головой. На полу, откинувшись на стену, сидел пацан лет десяти. Он… нет. Мальчишки, как правило, не нянчатся с тряпичными куклами. Существо было в том возрасте, когда разница между мальчишкой и девчонкой еще не очень велика, и было одето в рубашку, шорты и грязные кроссовки. Да и острижено коротко, так что я мог ориентироваться только на тряпичную куклу.

— И тебе привет, — сказал я. — Как у тебя дела?

— Пытаюсь выжить. Насчет тебя — не знаю.

— Что-что?

— Выживаю. Вдыхаю и выдыхаю воздух. Коплю силы. Больше здесь пока нечего делать, они нас заперли.

Я огляделся. Комната около десяти футов шириной, с четырьмя стенками, но не прямоугольная, а как-то клином, и в ней ничего, кроме нас, не было. Двери я не заметил; даже если нас и не заперли, выйти было некуда.

— Кто нас запер?

— Они. Космические пираты. И он.

— Космические пираты? Не говори глупостей.

Ребенок пожал плечами.

— Просто я их так называю. Только их лучше не считать глупыми, если хочешь выжить. Ты майский жук?

— Сам ты майский жук.

Космические пираты, подумать только! И так выбит из колеи, а тут вся эта чушь… Где Оскар? Где я сам?

— Да не майский жук, а «Майский жук» — позывные. А я «Чибис». Понимаешь?

Так, понятно. Дружище Кип, стройными рядами — и к психиатру… Дойди потихоньку до ближайшей больницы и сдайся. Когда собранная тобой схема прикидывается тощей девчонкой с тряпичной куклой, это значит, что ты свихнулся. Впереди мокрые обертывания, транквилизаторы и никаких развлечений. Приехали.

— Ты? «Чибис»?

— Да, так меня называют. Понимаешь, слышу я в эфире «Майский жук — Чибису, прием», думаю — наверное, папа меня разыскал и поднял тревогу. Чтобы кто-нибудь помог мне приземлиться. Но если ты не «Майский жук», ты об этом знать не можешь. Ты кто?

— Постой, я и есть «Майский жук». То есть это мой позывной. А вообще-то я Клиффорд Расселл, можно просто Кип.

— Приятно познакомиться, Кип.

— Взаимно, Чибис. Слушай, а ты мальчик или девочка?

Эк она вспыхнула.

— Ты мне за это ответишь. Конечно, для своего возраста я невысокая, но мне уже одиннадцать, скоро будет двенадцать. И нечего грубить. Лет через пять будешь умолять меня станцевать с тобой хоть разок.

В тот момент я предпочел бы танцевать с табуреткой, но не стал спорить понапрасну.

— Ну, извини, Чибис. Я еще в себя не пришел. Ты хочешь сказать, что была в том первом корабле?

Кажется, она опять обиделась.

— Вообще-то я его вела.

…Снотворное, психоанализ… А ведь я еще так молод…

— Ты — его вела?

— А кто ты думаешь, Мамми, что ли? Она бы с рычагами не справилась. Она сидела рядом и подсказывала. Но если ты думаешь, что это так просто, то ты ошибаешься. Ведь раньше я летала только на «Сессне» с папой под боком и никогда сама не приземлялась. И у меня получилось! — а ведь на посадку ты заводил неважно. Что же они сделали с Мамми?

— С чем?

— Ты не знаешь? Боже мой!

— Минуточку, Чибис. Давай настроимся на одну частоту. Допустим, я «Майский жук». Допустим, вел тебя на посадку, — и если ты думаешь, что каждый день слышу из ниоткуда голоса, требующие срочной посадки, то ты тоже ошибаешься. Так вот, приземлился корабль, за ним еще один, в первом открылся люк и вы прыгнул парень в скафандре…

— Это была я.

— …потом что-то еще выскочило…

— Это была Мамми.

— Однако она далеко не ушла. Она вскрикнула и свалилась. Я подошел посмотреть, в чем дело, и что-то меня шандарахнуло. Дальше — твои слова: «Эй, привет!»

Я посомневался, говорить ли ей, что, возможно, все остальное, вплоть до нее самой, глюки от морфия. Быть может, на самом-то деле я лежу в больнице с загипсованным позвоночником.

Чибис задумчиво кивнула.

— Наверное, в тебя попали слабым зарядом. Иначе тебя бы здесь не было. Ну что ж, раз тебя поймали и меня поймали, то почти наверняка поймали и ее. Боже мой! Надеюсь, ей не очень досталось.

— Похоже, она как умирала.

— Похоже, что она умирала, — поправила меня Чибис. — Сложноподчиненное предложение. Я в этом сильно сомневаюсь. Ее очень трудно убить, да они и не стали бы, разве что при попытке к бегству. Она нужна им живой.

— Почему? И почему ты называешь ее Мамочкой?

— Погоди, Кип. Она Мамми, потому что… ну, потому что это так и есть, вот и все. Познакомишься с ней — сам поймешь. А почему не стали бы убивать — да потому что как заложник она ценнее, чем как труп. Поэтому они и меня здесь держат. Хотя она для них намного ценнее, чем я — меня бы они списали, не моргнув глазом, если бы я принялась дергаться. Да и тебя тоже. Но раз ты говоришь, что она была жива, значит, ее, видимо, поймали и заперли. Может быть, прямо здесь, за стенкой. Знаешь — мне даже полегчало от этого.

Мне — нисколько.

— Ладно, а где мы вообще?

Чибис взглянула на часики с Микки Маусом, нахмурила лоб и произнесла:

— Примерно на полпути к Луне, по-моему.

— Как-как?!

— Ну, точно я не знаю. Но имеет смысл предположить, что они захотят вернуться на свою ближайшую базу. Именно оттуда мы с Мамми попробовали сбежать.

— Ты хочешь сказать, что мы на корабле?

— Либо на том, который я украла, либо на втором. А ты думал, мы где, Кип? Где же еще ты мог оказаться?

— В психушке.