Книга Приют изгоев - Инна Кублицкая

Умылись в том самом озерце, где вчера золотари отмывали бесчувственного Батена и стирали его одежду. Располагалось оно выше по тропе, и Батен шел к нему, держась за леер и глядя только в стену; возвращался — таким же образом, и только в пещере почувствовал себя спокойно.

За завтраком разговор пошел о дальнейшей судьбе Батена. Мужики-золотари оказались людьми душевными. Батен даже не ожидал такого участия от людей низкого положения. Особенно после вчерашнего нелестного замечания Волантиса.

Впрочем, если вдуматься, Батен сейчас по своему положению был гораздо ниже своих спасителей: без роду, без звания, один в незнакомой, чужой стране, ни обычаев, ни законов которой он не знает; без покровителей, без денег и какой-либо возможности их заработать… Кому здесь нужен был бывший уланский поручик, никогда и ничему, кроме военного дела, не обучавшийся? Может, здесь нужны хотя бы солдаты-наемники?

Волантис на его вопрос неопределенно хмыкнул, а Грус покачал головой:

— Войск у нас нет. По договору с вами нам запрещено иметь армию. Полиция есть — на всякий случай, но тебе туда не попасть.

— Что да, то точно, — подтвердил Волантис. — К тому же уланы нам совсем уж ни к чему — коней у нас и вовсе нет.

— Куда же мне идти? — спросил Батен. — На что жить?

— Да, даром кормить тебя никто не будет, — кивнул Волан-тис. — Делать ты ни черта не умеешь. Так что одна тебе дорога, парень — ушки идти теребить.

— А что, — оживился Грус. — Я, помню, пацаном когда еще был, штаны прожег. Так папаня меня тогда приставу сдал, а тот — на ушки. Суров был старик, сейчас уже не тот. — Он вздохнул, но тут же снова оживился: — Так вот, я там на целый год и пропал. А зачем? С ушной печатью на Отмелях до следующих ушек в любой корчме бесплатно накормят, напоят и спать уложат. Вот я и кормился без папашиного пригляда — гуляй не хочу! Пристав, правда, в школу заставлял ходить, спасибо ему… Хорошее было время! Я уж на второй сезон было намылился, да папаня меня нашел, выловил и к делу пристроил.

— Дерьмо собирать? — не удержавшись, усмехнулся Батен. Он тут же пожалел о сказанном, но Грус совсем не собирался обижаться.

— Папаня мой, к слову сказать, первый огородник на весь Талас тогда был. А удобрения всякому огороду нужны. Воняет — это верно. Зато на Стену с Отмелей таскать ничего не надо и птичьи базары разорять — само сверху падает. Куда дешевле…

— Так слушай, что я говорю, — перебил напарника по дерьму Волантис. — Потеребишь ушки — до следующей страды, считай, сносная кормежка и ночлег тебе обеспечены. А за это время оглядишься, освоишься, найдешь дело по себе, ремеслу какому-нибудь обучишься. А нет — еще на один сезон останешься. На Таласе от голода еще никто не помирал. Голова-руки есть — выживешь.

Выбора особого у Батена не было, приходилось верить золотарям на слово.

На том и порешили.

Грус и Волантис, правда, не спешили сбыть Батена с рук, и ему пришлось весь этот и половину следующего дня помогать, как мог, золотарям: таскал тяжеленные кожаные мешки-бурдюки с удобрением, подогревал на лампе-жаровне немудреную еду, в общем, старался быть хоть чем-то полезным. И терпеливо ждал, когда у них найдется время заняться его судьбой.

Время настало к обеду следующего дня. Они с Грусом, перенеся к транспортному желобу очередной бурдюк дерьма, только вернулись в пещерку, когда появился отлучавшийся куда-то Волантис и сразу подошел к Батену и спросил:

— Наверх что-нибудь передать хочешь? Есть возможность.

— Наверх? — удивился Батен.

— Да, — кивнул Волантис. — Есть там один парень. Он скоро с Края уезжает, может твою весточку кому скажешь передать. Так будешь писать?

Батен было обрадовался, но, подумав, решил, что не стоит. Умер так умер. И нечего тревожить ненужных воспоминаний. Он покачал головой:

— Нет. Что с Края упало, то пропало.

— Как знаешь, — не стал настаивать золотарь.

За обедом Батен стал обдумывать этот случай. Значит, золотари — по крайней мере один из них — не так просто золотари, раз у них имеется связь с верхом. Впрочем, об этом можно было бы и догадаться: мелкая контрабанда, взаимовыгодный обмен и прочие невинные проделки — без этого не обходится ни одна пограничная область Империи. Такова жизнь. Но то, что у Волантиса имеется связь с глубинными районами, настораживало. «И что это за парень такой, на днях уезжающий с Края? — подумал Батен. — Уж не тот ли, что подходил к нему накануне его попадания в очко. Как бишь его звали… Меркан?.. Мерман?.. Аламак — это точно». Батен даже собрался было спросить у Волантиса. Но по здравом размышлении решил не делать этого и вообще держать с золотарями ухо востро. Так, на всякий случай. Слишком уж интересной могла оказаться тогда цепочка совпадений, приведших его к этой пещерке. Одно не понятно было Ба-тену: на что мог кому-то понадобиться простой уланский поручик, чтобы городить из-за него такой огород? Поэтому Батен попросту выбросил эту мысль из головы. Тем более, что обстоятельства тому благоприятствовали.

ВЕРХНЯЯ ПОЛУМИЛЯ

Почти сразу после обеда золотари стали собираться..

— Здесь мы уже все дерьмо собрали и вниз отправили, — объяснил Грус. — Теперь на новое место перебираться будем. А по дороге и тебя подбросим. Нам по пути.

Уложившись, все трое покинули опустевшую пещерку, даже не озаботившись прикрыть вход в нее. Наоборот, часть припасов Грус оставил в дальнем уголке для тех, кому доведется найти здесь пристанище. Или для самих себя, когда придут сюда в следующий раз.

Перед самым выходом на Батена надели нечто вроде сбруи, состоящей из ремней, к которым крепился короткий, на удивление тонкий тросик, держась за который Батен ходил эти дни вместе с золотарями. На конце тросика был закреплен металлический карабин, вроде застежек, какими пользовались имперские красавицы на украшениях, только побольше размером. Целям он служил тем же: не дать упасть и потеряться. Но не украшению с прелестной шейки, а человеку с двухмильного обрыва Стены.

Волантис объяснил, как пользоваться сбруей, и они пошли по тропе вниз.

Поначалу Батен себя чувствовал более или менее уверенно. Он шел следом за Волантисом; сзади его подгонял Грус. Но вскоре и без того узкая тропа стала еще уже, крен ее увеличился, и Батен, вовсю старающийся, как советовали золотари, смотреть только в спину идущего впереди, боковым зрением невольно видел страшную пропасть в буквально нескольких дюймах справа от себя. Глаза сами косили туда, где в маревой дымке, на невероятной глубине под ним синело вечное покрывало Великого Потаенного Океана. Синело до самого горизонта, сливаясь там с небом едва различимой линией. И только за обрывом тропы синеву неба и океана нарушала длинная, узкая желто-зеленая полоса, дугой изгибающаяся на восток, и так же, как бескрайний океан поглощало в себе еще более бескрайнее небо, так там, вдали узкую полосу Отмелей поглощала в себе буро-зеленая громада Стены…