Книга Глубокая операция «попаданца» - Михаил Ланцов

– Допустим. – Произнес Сталин. – Почему вы считаете, что есть четвертый этап в многоходовой комбинации Троцкого?

– Тут я ничего конкретного сказать не могу, – задумчиво произнес Тухачевский. – Как вы понимаете, меня никто не ставил в курс дела далее второго этапа, так как мне больше знать было не нужно. В случае успеха достаточно и этого, в случае поражения, я просто не смогу рассказать ничего лишнего. О третьем этапе, направленном на подрыв боеспособности РККА в частности и Советского Союза в целом, дабы скормить его Третьему Рейху я узнал совершенно случайно. – Тухачевский задумался, слегка погрузившись в себя.

– Товарищ Тухачевский, – как сквозь пелену спросил его Молотов, – вы себя хорошо чувствуете?

– Слабость, – извиняющиеся улыбнулся Михаил Николаевич.

– Вы нам рассказывали о четвертом этапе.

– Да, совершенно верно. О самом факте четвертого этапа я узнал также, как и о третьем – случайно. Седьмого августа прошлого года мне сообщили о том, что видели Хрущева вместе с курьером – одним из тех людей, что связывал московскую организацию с Троцким. Ну, поболтали, мало ли? Однако этот эпизод повторялся несколько раз. Я начал присматриваться к этому человеку и на каком-то этапе понял, что Троцкий готовит еще какую-то комбинацию. Ведь если Хрущева захотели завербовать, а он противился, то очень скоро курьер оказался бы арестован. Кроме того, курьеры обычно не вербуют сторонников.

– Вы считаете, что товарищ Хрущев ведет переписку с Троцким? – Спросил Калинин.

– Не обязательно переписку. Курьер обычно привозит инструкции, в том числе устные. Однако ни в каких делах подготовки путча я Хрущева не заметил. Из чего я сделал вывод о том, что Хрущев для Троцкого долгосрочный проект на случай провала предыдущих композиций. Но ничего конкретного я сказать по нему не могу.

– За кем еще вы замечали вот такие странные разговоры с курьерами? – Спросил Ворошилов.

– Там мелькали разные люди. Лично я их не замечал, мне о них рассказывали, ссылаясь на то, что этот человек сторонник путча.

– То есть, это могли быть провокации?

– Вполне. – Уверенно кивнул Тухачевский. – Но зная Троцкого, я считаю, что он одними провокациями не ограничится.

Наступила тишина. Все обдумывали сказанное маршалом. Конечно, далеко не все из того, что Николай Васильевич в образе Михаила Николаевича озвучил собранию, было правдой. Много деталей ему пришлось самостоятельно придумать, дабы увязать ситуацию в единую концепцию. Да и привязка к заговору Хрущева была исключительно плодом его фантазии, ибо никакими сведениями об этом он не обладал. Но уж больно он его не любил…

Тухачевский сидел и молча смотрел на ту избранную часть политбюро, что собрал Сталин для закрытого слушания. Теперь ему был конец. Окончательный и бесповоротный. Если его не расстреляют как предателя, то убьют люди Троцкого.

Впрочем, он сделал, что мог для предотвращения предвоенной истерии. Вон как Хозяин со свитой задумались – тишина была такой густой, что казалось, будто воздух превратился в желе, а часы, мерно отбивающие такт, гулко и раскатисто бьют в набат, сотрясающий буквально до самых прожилок.

– Товарищ Тухачевский, – нарушил тишину Сталин, – вы считаете, что если взять сейчас армейское командование, причастное к подготовке путча, то армия начнет выступление?

– Да. Есть шанс, что если действовать быстро, то стремительность развития событий посеет растерянность в ряды командиров РККА, причастных к подготовке к путчу. Но тут никаких гарантий.

– И как вы предлагаете поступить?

– Я предлагаю использовать тактику товарища Фрунзе. Дело в том, что среди сторонников путча есть много сомневающихся и неуверенных. Непримиримых борцов там мало. Если не делать резких движений, то можно потихоньку разрушить ядро с минимальными негативными последствиями для РККА и Советского Союза. Например, начать со среднего звена командиров, дабы выбить почву из-под ног у руководства путча, но проводить дела не по политическим статьям, а по уголовным. Растрата, хищение или еще чего. Найти можно многое – инцидентов, требующих серьезного разбирательства в армии хватает. Кроме того, ничто не мешает проводить проверки и заводить уголовные дела по их итогам. Главное – не упоминать даже вскользь Троцкого, какие-либо заговоры или что-то аналогичное. Я предлагаю работать деликатно, не провоцируя срыв лавины, как в сторону путча, так и откровенного террора.

– Товарищ Тухачевский, – тихо произнес Сталин, – вы уже очень бледны и устали.

Думаю, что на сегодня мы вас мучать больше не будем. Вы можете идти.

– Мне оставаться в квартире?

– Да, если вас это не затруднит.

Тухачевский, чуть пошатываясь, встал, попрощался с присутствующими и, прихрамывая, вышел из кабинета.

– Итак, товарищи, – нарушил Сталин гробовую тишину кабинета, наступившую после ухода Тухачевского, – что будет делать?

– Какова вероятность, что все сказанное Тухачевским, правда? – Спросил Молотов.

– Товарищ Молотов, мы проверили часть сведений товарища, – Сталин выделил интонационно это слово, – Тухачевского и они подтвердились. Не все, но все мы просто мы не могли проверить из-за острой нехватки времени. Однако даже проверенных сведений достаточно для того, чтобы просто так не отмахнуться от заявлений нашего маршала.

– И все равно, я ему не верю, – произнес Молотов, озвучивая мысль большей части присутствующих.

– Есть моменты в его рассказах, – задумчиво произнес Сталин, набивая трубку, – которые самым решительным образом разрушают все подозрения. Он не мог их знать, будь большая часть того, что он сказал ложью. О том, что Ежов по моему поручению расследует убийство Кирова, знали многие, но то, что он занимается проверкой деятельности Ягоды – всего несколько человек, которые клялись, что никому ничего не рассказывали. Кроме того, я сам не знал о том, что товарищ Ежов привлек к своей работе замнаркома товарища Агранова. Тухачевский же об этом знал и пояснил особо. Так что, будем считать, что он нам не врет и работать товарищи, работать над этим сложным делом.

Интерлюдия Когда все уже ушли Молотов, напоследок спросил Сталина.

– Зачем весь этот ужас может понадобиться Иудушке?

– Ты, я надеюсь, знаешь, что он в прошлом году написал "Открытое письмо за Четвертый Интернационал". Рано или поздно он осядет в какой-нибудь стране и разовьет бурную деятельность по созданию нового центра коммунизма в мире, и мы для него в этом ключе станем не только врагами, но и конкурентами. Поэтому он, безусловно, будет предпринимать попытки реванша, но не особенно упорные, ибо его шансы весьма скромные. В сложившейся обстановке ему нас проще уничтожить силами той же Германии. Он ведь стремится к абсолютной личной власти, пусть даже и все недовольные этим будут уничтожены. Я склонен считать рапорт товарища Тухачевского правдивым именно потому, что хорошо знаю Иудушку. Он никогда не успокоится в своем жгучем и ненасытном стремлении к власти.