Книга Звездный разведчик - Владимир Лосев

Так Даньку перебрасывали от одного надзирателя к другому. Последняя остановка оказалась в лифте, высокий мужчина с хмурым лицом прислонил его к стене, нажал кнопку, и мальчик тут же упал на пружинящий пол.

На верхних этажах звездолета работала система искусственной гравитации, и Даньке стало легче. Желудок вернулся на место, желчь перестала подступать к горлу, да и сердце немного успокоилось. Надзиратель выбросил его из кабинки, а сам снова отправился вниз.

Мальчик оперся о пластиковый пол дрожащими руками и попробовал встать. После нескольких неудачных попыток ему это удалось. Руки подламывались, хоть вес тела был небольшим, искусственная гравитация на транспортных кораблях равнялась половине G, это Данька знал из телевизионных сериалов.

Он увидел, что находится в широком пустом коридоре. Незнакомый ему надзиратель, выйдя из-за поворота, больно взял за руку и подтолкнул вперед.

— Не задерживаться, глаза не поднимать, смотреть под ноги! — проревел он. — Любое нарушение сурово карается.

— Как карается? — спросил Данька. И тут же получил жестокий удар шоковой дубинкой в спину, от которого пролетел вперед на несколько метров и больно ударился в стену.

— Это просто дружеское предупреждение, — ухмыльнулся надзиратель. — Наказание будет гораздо серьезнее.

Мальчик упал на пол и едва смог встать, его шатнуло в сторону, слезы побежали из глаз.

— Кэмп, — послышался сзади голос человека со шрамом. — Этот заключенный не до конца наш, поэтому должен долететь до планеты живым или почти живым, так что не перестарайся.

— Понял, шеф, — засмеялся надзиратель. — Я его и не трогал, так, погладил, чтобы знал, куда попал.

— Не перестарайся, ты же видишь, что перед тобой мальчишка. Он и ходить-то едва может после перелета. Перегрузка была небольшой, но ему и этого хватило.

— Заключенный должен знать наши порядки...

— Паренек и без тебя может умереть, а уж с твоей помощью шансов у него точно никаких. Поэтому предупреждаю: за мальчишку ответишь головой. Мне не хочется давать показания в трибунале по поводу излишней жестокости моего персонала.

— Учту, шеф. — Надзиратель схватил Даньку за плечо. — Идти сможешь, паренек, или тебе помочь вот этим?— Он уткнул в ребра шоковую дубинку.

— Я смогу, — прошептал мальчик сквозь слезы и побрел по коридору. — Не надо мне помогать...

К счастью, идти пришлось недалеко, через десяток метров надзиратель открыл дверь и втолкнул Даньку внутрь небольшого помещения. Каюта была крохотной, полтора метра в ширину и чуть больше двух в длину, в ней едва вместилась кровать и душевая кабинка с туалетом за прозрачной дверкой.

Все было покрыто упругим пластиком, видимо, чтобы во время полета заключенные не насажали себе шишек и синяков. Чем-то это все походило на палату для буйных душевнобольных. Данька видел фильм о сумасшедшем доме, там комнаты выглядели именно так.

Он лег на кровать и закрыл глаза. Очень болела спина после удара дубинкой, и все еще продолжало мутить.

Скоро ему стало холодно. В каюте было тепло, но мальчик замерзал. Его руки и ноги окоченели. Губы посинели, зубы застучали друг об друга. Прошло немного времени, и дрожь перешла на все тело.

Данька боролся с этим как мог, пробовал двигать ногами и руками, но потом сдался. Он просто лежал и мерз.

Время для него остановилось, мальчик то засыпал, и тогда ему снились ужасные сны, в которых его пытались съесть какие-то страшные звери, то просыпался, глядя на бледный свет потолочных панелей.

И он не знал, что хуже — спать и видеть кошмары или наяву ощущать жуткий холод, от которого дрожали руки и ноги, а внутренности смерзались в единый комок.

В какой-то момент, когда его уже много раз съели звери, а тело полностью превратилось в кусок льда, он почувствовал тепло чьей-то руки на щеке. Незнакомый голос произнес:

— Заключенный совсем плох...

— Сейчас же вызовите врача! — приказал другой голос— У нас и без него достаточно трупов.

Данька не мог открыть глаза, веки стали настолько тяжелыми, что не хватало силы их даже приподнять.

— Медик приходил час назад, осмотрел парня и сказал, что ничего сделать нельзя. В его файлах записано, что подобным заболеванием страдала его мать, вероятно, это наследственное...

«Мама, — подумал Данька. — Ей было так же холодно и больно, а я не знал...»

— Что будем делать? Он ничего не ест, паек за три дня остался нетронутым. А впереди еще месяц полета. Парнишка умрет. Врач сказал, что уже завтра...

— Бросьте его к волкам. Скажем, что это был несчастный случай.

— Хорошая мысль, эти сожрут все, даже костей не останется, но старший предупредил, что за пацана спрос особый. Он проходит по какому-то отдельному списку, вроде звездолетчики его опекают.

«К волкам? — подумал Данька. — Они все-таки хотят, чтобы меня съели звери. Ну и пусть, все равно умирать, зато потом станет легче и я увижу маму...»

Голос стал далеким, мальчик уже не мог ничего разобрать, его раскачивало на гигантских качелях, бросая то вверх к далеким звездам, то вниз в гулкую пустоту, а холодный пронзительный ветер выдувал остатки тепла.

Потом прозвучал знакомый голос человека со шрамом:

— Меня не волнует, что сказал эскулап. Мальчишка должен выжить, иначе это будет ваш последний рейс. В его файлах имеется предупреждение, что если он умрет в полете, то виновные будут сурово наказаны. Вас предупреждали, что за ним нужно следить особенно тщательно...

— Но мы-то что могли сделать? Я, как только заметил, что парнишка заболел, сразу привел медика, а он сказал, что лечить его бесполезно...

— Найдите другого врача среди заключенных, я видел в списках по крайней мере троих, имеющих квалификацию гораздо выше нашего лекаря.

— Но вы же знаете, что это запрещено, это не доктора, а преступники...

— Выполнять немедленно! — Голос надзирателя стал суровым. — А с заключенным-врачом я сам предварительно переговорю.

Качели сорвались вниз, и голос человека со шрамом потерялся в темной страшной глубине.

«Я умираю, — подумал Данька. — Уже совсем скоро увижу маму. Как хорошо, только больно и холодно...»

Он вновь поднялся к яркому свету и услышал чей-то низкий хриплый голос:

— Ваш врач дилетант, у мальчика нет звездной болезни, а просто тяжелая форма нервной лихорадки, так это называлось в прошлые века. Он плохо ел, возможно, еще до полета пережил какую-то тяжелую моральную травму, да и направление на планету-тюрьму вряд ли добавило ему положительных эмоций. Кроме того, не похоже, что до этого мальчуган испытывал невесомость и перегрузки... В первый раз встречаю подобный случай, вы нарушили конвенцию. Никому не разрешено направлять детей в космос без разрешения родителей, тут даже взрослые не все выживают...