Книга Демоны огня - Андрей Посняков

И тут же вздрогнул: это был пароль для верных людей. Откуда его мог знать этот странный мальчишка? Хотя… Ага! Ну, конечно же – давно пора было догадаться.

– Твой господин – Ах-маси из Анхаба?

– Воистину так, государь. Он сказал – если вдруг его убьют или ранят, чтоб я докладывал прямо тебе. Сказал, что предупредит.

– Не успел…

Эх, Ах-маси, Ах-маси… лучшие лекари посланы к тебе, и жрецы молят богов неустанно…

Фараон закусил губу и некоторое время сидел молча. А потом резко спросил:

– Так ты, значит, Бата?

– Да, господин.

– Анхабец говорил о тебе. И еще об одном старике.

– Старика зовут Небхаптах, – почтительно доложил парнишка. – Вернее – звали.

– Звали?

– Два дня назад лазутчик хека хасут Хемуру скормил его крокодилам. Увы, старик Небхаптах оказался слишком неловким.

– А ты, значит, ловкий?

– Да, государь.

– Тогда говори! Все, что узнал.

Мальчишка – лучший агент Ах-маси-младшего – рассказал. О том, как, выполняя указание своего молодого начальника, следил за «блаженным» Хемуру, за тем, как тот вместе с ребятишками делает и пускает кораблики. То с красными парусами, то с синими, а то вот – с черными.

– Понятно! – сразу же кивнул фараон. – Это были тайные знаки!

– Так, государь. Финикийцы давно сносились с осажденными. И ждали только знака.

– Ты говоришь, Хемуру умер во время пыток?

– Умер, увы!

– Так ты, значит, умеешь пытать людей?

Мальчишка поклонился:

– Я много чего умею, мой господин. Но лучше всего – убивать.

И взгляд юного агента, и выражение лица его вдруг показались царю каким-то хищными, змеиными. Да-а, хороших людей подобрал себе анхабец! А ведь и в правду – хороших.

– Ладно, со стариком – все, – немного подумав, негромко произнес фараон. – Но есть еще какая-то подозрительная женщина и парни…

– Вдовица Нефтиш, государь. И Шаку с Переком – эти двое явные лазутчики, кроме того, промышляют и торговлей людьми… – Бата неожиданно улыбнулся. – Я уже предложил им свои услуги. Сказал, что знаю пару красивых девчонок-беженок, которых можно заманить и выгодно продать людям пурпура.

– Ты действительно знаешь этих девушек?

– Да, государь! Как можно врать в таком деле? Шаку с Переком – далеко не дураки и все проверят.

– Хм… – Ах-маси-старший качнул головой. – А вдовица? Что скажешь о ней?

– О ее зеркале ты хотел спросить, господин? Пока не знаю. Но завтра же наймусь к ней в услужение. Слыхал – она ищет расторопного слугу.

– А если кто-то наймется к ней до тебя?

– Здесь много старых каменоломен, мой государь. Можно невзначай переломать ноги.

Фараон снова усмехнулся – ну и фрукт этот парень! И спросил:

– Сколько же тебе лет, Бата?

Сей нехитрый вопрос неожиданно загнал мальчишку в тупик.

– Мм… – Юный агент поднял глаза к небу, точнее – к пологу шатра, – немного помолчал, что-то про себя шепча, и, смущенно улыбнувшись, ответил, похоже что честно: – Не знаю, мой господин. Может быть, двенадцать, а может – четырнадцать… Может, и больше. Не помню. Я был рожден светлокожей рабыней и поменял много хозяев.

Повелитель Уасета кивнул:

– Ладно. Ступай, Бата, занимайся порученными тебе делами. Воистину они очень важны для нас.

Поклонившись, мальчишка вышел, и фараон в изнеможении завалился на ложе. Устал! От всего устал. От ночной битвы, от смертей, от этой беседы… Хм… Лихо придумал лазутчик Хемуру! Занятие для детишек. Никто и не подумал бы ничего такого. Просто пускал себе кораблики… Кораблики с черными парусами. Результатом чего стали разгром флота и тяжкое ранение Ах-маси. Эх, Ах-маси, тезка, – воистину, помогут ли тебе боги?

Глава 3

Долгий взгляд предателя
Весна 1550 г. до Р. Х. (месяц Паини сезона Шему). Дельта

Клянусь Амоном-сильным, я не оставлю тебя, я не дам, чтобы ты попирал мои поля… О, азиат мерзопакостный!

Стела фараона Камоса. Пер. Н. Петровского

Найти предателей. Это было сейчас важно, очень важно, иначе к чему тогда планомерно вести осаду? Если враги будут знать все, будут получать продовольствие и подмогу? Бата сказал: вдова и парни. Нефтиш и Шаку с Переком. Насчет вдовицы еще все было не ясно, а вот парни – те явно давно уже шпионили. Их нужно было бы взять осторожно, и даже, может быть, пока вообще не брать, ведь неизвестно, к кому именно тянулись от них ниточки. А они, эти ниточки, были – ну откуда могли знать о планах командования Уасета какие-то там местные людишки? Они лишь обеспечивали связь, информация же шла с самого верха. В который раз уже молодой фараон думал об этом, даже не представляя себе, насколько сильно разрослось в самых верхах поганое семя предательства и измены. Хотя и раньше можно было обо всем догадаться, да и догадывались – а что толку? Пожалуй, нельзя было назвать никого из старой знати – вельможных князей-номархов, владетелей крупных поместий, жрецов, – кто бы не мог быть связан с захватчиками. Никого, за исключением Ибаны, властелина Анхаба, да еще нескольких вельмож, давно уже верно служивших царям Уасета. Перечесть тех, кто был вне подозрений, можно было буквально по пальцам. Всех остальных следовало подозревать!

Мала, слишком мала была еще власть фараона Черной земли, чтобы покарать вельможных предателей, считавших себя лучшими людьми. У них даже понятия такого не было – Родина. Был лишь собственный анклав – ном, поместье, – где эти люди чувствовали себя полностью независимыми князьями, да такими, по сути, и были. Карали и миловали по своему хотению, а не по закону – у молодого властелина Уасета не дошли еще до них руки. Ничего, дайте только время!

А известные не только жестокостью, но и змеиным коварством захватчики всячески поддерживали у старой знати иллюзию, будто люди царя Апопи никогда не будут вмешиваться в делишки их номов. Знати пока было в лучшем случае все равно, кто их властелин – Ах-маси или Апопи. Лишь бы никто не мешал творить все, что душе угодно.

Доходили, доходили во дворец Уасета разные нехорошие слухи о своеволии номархов-вельмож. Один завел в своем доме публичный дом – и его люди хватали по всем дорогам и весям красивых девушек, другой лично пытал и вешал, третий грабил всех, кто имел неосторожность проплывать по реке мимо его владений, четвертый… И казалось, не было на них управы, хотя еще два года назад, сразу же после восшествия на престол, Ах-маси по совету матери провозгласил, что отныне только он, великий правитель Обеих земель, будет верховным судьей! И только государственные судьи имеют право решать – виновен человек или нет, и уж тем более никто не смеет убивать, грабить, уводить в рабство свободных жителей нильской долины.