Книга Влюбиться легко - Вивиан Неверсон

Любопытство Коннора разгоралось с каждой минутой. На полочке у двери он отыскал список учебных курсов, предлагаемых колледжем Шаннона. Несколько предметов – страноведение, рекламное дело – были обведены карандашом. Однако если судить по состоянию чековой книжки, девушка просто не могла себе позволить подобных трат. Надо думать, учеба на курсах – это своего рода недостижимая мечта, не больше.

И теперь, сопоставив все факты, Коннор всерьез задумался: уж не Фредерика ли решение всех его проблем? Так ли ужаснет ее мысль о фиктивном браке, если посулить весомое вознаграждение? Возможно, она даже обеими руками за предложение ухватится!

Да, родственная душа Фредерики Линдси поет где-то в церковном хоре, до поры до времени не подозревая о существовании девушки. Однако же, когда спустя шесть месяцев Коннор даст ей развод, у нее еще будет шанс встретить Единственного Судьбой Предназначенного Избранника. Отцов тоже вроде бы не наблюдается, так что за ним никто с ружьем гоняться не будет. Да и внешние данные у нее малость подкачали, и это жаль, но целоваться с ней очень даже приятно. Пожалуй, женщина не помешанная на собственной смазливой мордашке, окажется отрадным разнообразием. От временной спутницы жизни Коннор ожидал хоть каких-то зачатков интеллекта, иначе он на первой же неделе свихнется! И, судя по тому, что девушка мечтает о высшем образовании, с мозгами у нее все в порядке. Кстати, колледж… Тех пятнадцати тысяч фунтов, что Коннор собирался предложить, Фредерике Линдси с лихвой хватит на оплату обучения. Недурная компенсация за шесть месяцев своего драгоценного времени! А что самое замечательное – девица наивна, простодушна, сущая овечка, так что контролировать ситуацию со всей очевидностью будет он. Да, пожалуй, сработает!

Коннор улыбнулся. Похоже, проповедники в кои-то веки не солгали. Добрые дела и впрямь окупаются, кто бы мог подумать!

Фредерика часто-часто заморгала. Сквозь занавески ее спальни просачивались рассветные лучи солнца. Девушка лежала неподвижно, плохо соображая со сна, кто она и где. Но вот в сознании у нее прояснилось, и с губ сорвался исполненный муки стон.

В голове бил барабан – бум-бум-бум! – подстраиваясь под ритм сердца. Фредерика попыталась пошевелиться, но все мышцы немилосердно ныли. Она сглотнула. Во рту пересохло, точно туда кто-то насыпал песку.

И тут она почувствовала что-то… непривычное. Кто-то потряс ее за плечо. Сначала легонько, затем сильнее.

А затем раздался мужской голос.

– Фредерика! Пора вставать!

Девушка подпрыгнула, точно горячий блин на сковородке. Над ней склонялся Коннор О'Салливан.

Сдавленно вскрикнув, она резко села, прислонившись к изголовью кровати. И едва не завизжала на весь дом, осознав, что из одежды на госте лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер. Влажные темные волосы зачесаны назад, на плечах поблескивают капельки влаги.

– Чт-то т-ты затеял? – пролепетала девушка.

– Да вот душ решил по-быстрому принять. Но ты не беспокойся, я за собой прибрал.

Мысли у Фредерики путались, дыхание перехватывало. А вот глаза работали безотказно – буквально упивались созерцанием мускулистого мужского тела, так проголодавшийся путешественник пожирает взглядом обильный шведский стол. Позабыв обо всем на свете, девушка завороженно любовалась сильными, мускулистыми плечами, и широкой грудью, и узкой талией, и четко очерченным животом… Когда-то в учебнике по истории она видела репродукцию какой-то античной статуи… так вот греческий атлет Кону в подметки не годился. На долю секунды Фредерика задумалась о том, что скрывалось под полотенцем, – так ли эта часть его тела совершенна, как все остальное? – но тут же отчитала себя за безнравственные мысли.

А Коннор, как ни в чем не бывало, одарил ее неспешной, белозубой улыбкой.

– Столь внимательно меня не разглядывали со времен последнего визита к терапевту.

Фредерика смущенно потупилась. Щеки ее жарко заалели. Да она просто удивлена – вот и пялится на нежданного гостя! А этот тип, похоже, эксгибиционизмом страдает! Иначе зачем бы ему расхаживать голышом перед незнакомой женщиной?

– Я… я бы попросила вас одеться.

Коннор послушно подошел к стулу, на котором висели его джинсы, рубашка и все прочее.

– Ты бы лучше отвернулась, детка. А то женщины, бывало, при виде меня в обморок падали.

Фредерика отвернулась и полностью сосредоточилась на музыкальной шкатулке с бабочками, пытаясь направить мысли к северу от талии Кона и к югу от его колен. С глухим звуком на пол упало влажное полотенце. А ну, смирно! – приказала сердцу Фредерика, но оно, похоже, всерьез вознамерилось выскочить из груди. Девушка живо представила, как гость натягивает выгоревшие джинсы на длинные, жилистые ноги, как потертая ткань облегает стройные бедра… и другие части его тела тоже облегает. Но вот наконец послышался звук застегиваемой молнии, и Фредерика облегченно перевела дух.

– Можно смотреть, – насмешливо объявил Коннор, надевая рубашку.

– Ты… пробыл здесь всю ночь? – опасливо спросила хозяйка дома.

– А ты не помнишь? – лукаво усмехнулся он.

Отрывочные воспоминания постепенно складывались в законченную картину, как фрагментики головоломки. Танец под музыку. Рука Кона – на ее талии. Ее голова – на его плече. Долгий, невероятный, чудесный поцелуй, потом еще один. А потом…

А потом ее стошнило. Прямо Кону под ноги. Неудивительно, что сейчас ей так скверно.

Ключи от машины… Что-то насчет ночи за решеткой и обыска… События вечера выстраивались в некую логическую цепочку – и в груди нарастала паника. Последнее, что Фредерике запомнилось, – это как она садится в машину Коннора, чтобы ехать домой. Далее – провал в памяти. Девушка оглядела кровать, смятые простыни, небрежно скомканные одеяла…

Она спала не одна!

Сопоставив факты и убедившись, что вывод напрашивается, мягко говоря устрашающий, Фредерика тихо застонала. Неужели она теперь падшая женщина… и к довершению позора ничегошеньки не помнит о своем падении?

– Кон… – еле слышно прошептала она, – ты… прошлой ночью…

– Что – я прошлой ночью? – недоуменно переспросил Коннор, застегивая манжету рубашки.

– Ну, сам знаешь… – Она беспомощно указала на кровать.

– А! Хочешь знать, не занимались ли мы любовью! – понимающе воскликнул гость и лукаво сощурился. – Что с того, если и занимались?

О Господи! Фредерика прикрыла рот ладонью и крепко-крепко зажмурилась. В голове с новой силой зазвучали материнские предостережения, к горлу опять подступила тошнота.

Немного музыки, чуть развлечений, глоток-другой пива. Разве она хотела слишком многого? А в итоге она, как последняя дурочка, бросилась в объятия записного сердцееда, погубителя наивных простушек… Жаркой волной накатил стыд и тут же уступил место жгучему гневу.