Книга Флирт на грани фола - Сандра Мэй

– Ну-с, давайте-ка с самого начала. И прежде всего скажите мне, почему вы ко мне обратились, дорогая моя мисс Слай?

– Вчера? Или сегодня?

– А! Вы чувствуете разницу?

– Разумеется. Вчера я пришла сама, сегодня меня прислали.

– Начнем со вчерашнего дня.

– Понимаете… Я очень устала. От себя самой. Окружающих может раздражать твоя чрезмерная стеснительность, но ведь они вольны просто отвернуться, уйти домой, прогнать тебя. А ты – ты всегда здесь. И никакого отдыха.

– Вот что: я даже не хочу знать, кто и почему вас прислал, как вы говорите, сегодня. Начнем вот откуда. Назовите мне самое счастливое воспоминание детства. Любое. Даже если считаете, что оно покажется мне идиотским. Не побоитесь?

– Нет. Я сегодня свой план по страхам выполнила…

Поздним вечером вымотанный до предела Шеймас Пардью собственноручно довез Монику Слай на машине до ее дома и проследил, как она бредет по дорожке к крыльцу. У двери она обернулась и помахала ему – немного робко, но вполне уверенно. Доктор Пардью удовлетворенно улыбнулся. Пошло дело! Если не будет неожиданностей, к концу недели результаты заметят все, знавшие ее раньше в качестве скучной грымзы в сером платье…

5

С утра Монику разбудил звонок в дверь. Спала она без задних ног, вымотанная вчерашним визитом к доктору Пардью до предела, но звонивший в дверь был настойчив.

Моника притащилась в прихожую, отчаянно зевая и пытаясь пошире открыть глаза. На крыльце обнаружился курьер с ее работы. Он принес забытые вчера пакеты и письмо от миссис Призл. Моника вяло поблагодарила парня и отправилась в ванную – кормить Джозефа и менять фильтр на кране.

Сидя верхом на корзине с грязным бельем, она распечатала конверт и углубилась в содержание послания. Джозеф тем временем гонялся за вяло убегающим в разные стороны мотылем и выглядел совершенно здоровым и бодрым.

Четкий почерк миссис Призл – чистое удовольствие для секретарей. Ни одного непонятного слова… То есть Моника не знала ЗНАЧЕНИЯ очень многих слов, но написание было идеальным.

«…салон на Восемнадцатой могу рекомендовать от всей души. Великолепный мастер, отличное обслуживание, к тому же они практикуют программу полного дня, а это существенно сэкономит Ваше время. Относительно работы можете не волноваться – я пригляжу за мистером Бэгшо, тем более что составленные вами планы, как всегда, безупречны.

В заключение позволю себе дать чисто женский совет: не экономьте и не раздумывайте долго. Всегда лучше сожалеть о сделанном, чем о том, что так и не решился сделать. К тому же СПА-лифтинг и пилинг восхитительны, а ароматические обертывания наводят на мысли об Эдеме. Вот увидите, Вы еще будете благодарить молодого Бэгшо за его блажь. С неизменным уважением к Вам – Эмилия Призл».

Моника перевела взгляд на карпа и подмигнула ему.

– А я и не знала, что ее зовут Эмилией. Ну если уж она не боится этих процедур, то и мне не стоит. Сейчас мы с тобой примем солнечную ванну, а потом я поеду в этот самый салон на Восемнадцатой.

Моника настежь распахнула окна, и солнечный свет хлынул в воду. Джозеф величаво выплыл из-под листьев монстеры и замер в золотом столбе света, шевеля плавниками. Моника немного полюбовалась им, а потом пошла одеваться.

Автобус недавно ушел, и она решила не терять времени, пошла пешком. Проходя мимо зоомагазина, едва удержалась, чтобы не зайти, и в этот момент раздался печальный журчащий голос:

– Здъявствуйте, мисс. Как дела у нашего больного?

– Ой, Александер! Доброе утро, очень рада вас видеть. У Джозефа дела идут неплохо, он стал бодрее, вчера ел червяков, сегодня мотыль. Фильтр я поставила, а вот про компрессор забыла.

– Ничего стъяшного. Ыба къюпная, спъявится сама. Если будут вопъёсы – заходите.

– Обязательно, спасибо.

Она почти летела по мостовой, и сердце бешено колотилось в груди. Моника Слай, Тихоня Слай, Зануда Мо разговаривала с мужчиной и ни разу не покраснела и не брякнула глупость!

Моника лихо вскочила в автобус и помчалась навстречу неизвестности.

Восемнадцатая оказалась тихой и крайне умиротворяющей улочкой. Моника и не подозревала, что в Чикаго такие еще остались. Здесь повсюду стояли дома постройки прошлого века, и о веке сегодняшнем напоминали только яркие неоновые вывески. В частности, одна из них гласила: «ЖОЗИ-СПА. КУЛЬТ ТЕЛА».

На пороге симпатичного викторианского дома путь слегка оробевшей, но все еще не чуявшей подвоха Монике преградило настоящее чудовище.

У чудовища были густо накрашены глаза, лихо загнуты накладные ресницы, кокетливо подмазаны блеском пухлые губки. На первый взгляд это был маленький, тонкий, гибкий, как змея, юноша, которому (при ближайшем рассмотрении) было не меньше пятидесяти. Волосы у пожилого мальчика были острижены коротким ежиком, но на лоб спускался кокетливый завиток.

Тело было каким-то длинным, узким в плечах и расширяющимся к бедрам. Ноги были затянуты в блестящие черные лосины с золотыми лампасами, совсем снизу сияли грубые армейские сапоги из тончайшей лайковой кожи.

Еще на странном создании болталась и полыхала всеми оттенками радуги свободная рубаха из шифона, а в вырезе виднелась впалая безволосая грудь, украшенная несколькими золотыми цепочками с кулонами. Создание курило дамскую сигаретку и трепалось по мобильному телефону довольно приятным баритоном, из чего, опять-таки, следовало, что хотя бы отчасти создание было мужчиной.

Моника, в жизни не общавшаяся с представителями сексуальных меньшинств, слегка запаниковала. С одной стороны, следуя логике, представители не могут… представлять опасность для женщин. С другой – кто их знает. Моника робко тронула создание за плечо и пискнула:

– Вы позволите?..

Она даже не предполагала, что эффект может быть столь сногсшибательным. Создание взвилось в воздух с громким и явно женским визгом, а потом сердито уставилось на Монику. Та окончательно перепугалась.

– Ох, простите меня, ради бога. Я не думала…

– А напра-асно! Головки – даже такие хорошенькие – даются барышням именно для этого, а потом уж для всего остального!

Моника окаменела, превратившись в статую. Что он… она… ОНО сказало?! Хорошенькая – что? У кого? Чья?

– Это вы мне?..

– А здесь еще кто-то есть? Вам, вам, не вздумайте оглядываться. Темноволосым красоткам не идет выражение идиотизма на лице. Это – удел блондинок.

Моника окаменела вторично. Красотка…

Впрочем, чего удивляться, ведь это говорит гей.

– Девушка! Женщина! Алло! Я к вам обращаюсь!

– А?

– Говорю, может, зайдете? Я ваш должник, вы меня избавили от крайне нудного собеседника, от которого я никак не мог отделаться.