Книга Идет розыск - Аркадий Адамов

— Ну, как же раньше? — растерянно спросил отец. — Мы что болезни заранее планируем?

— Но я эти дни никак не могу. У меня… ревизия на работе, — понизив голос, солгала Рита. — Все нервы просто дрожат. Попроси тетю Олю.

Это была соседка по лестничной площадке, которую отец попросил бы куда с большей охотой, чем Риту, но та уехала в Ленинград, к сыну.

— Ну, тогда Аллу Захаровну попроси, — раздраженно предложила Рита. — Она на пенсии, время, небось, девать некуда все равно.

Это был давний друг их семьи, но она сама лежала больная.

— Ну, не знаю! Придумай что-нибудь, в конце концов! — разозлилась Рита. — Я не могу, сказала уже!

На самом деле Рита, действительно, собиралась взять два-три дня за свой счет, присоединить их к субботе и воскресенью и осуществить давно задуманную поездку с приятелями на машинах в Суздаль, где уже были заказаны номера в новом великолепном мотеле. Кстати, теперь она обрисует главному бухгалтеру эту безвыходную ситуацию с заболевшей матерью, пусть попробует не дать ей хотя бы двух дней по уходу. А отца надо было умаслить, ему, бедненькому, в самом деле трудно.

— Никак не могу, папочка, — нежно пропела Рита. — Мне ужасно стыдно, ужасно, но не могу, — и, снова понизив голос и даже прикрыв ладошкой трубку, добавила: — Сам знаешь, что такое ревизия.

— Ревизия? — угрожающе переспросил отец, уловив какую-то фальшь в голосе дочери. — А если я позвоню к тебе на работу и спрошу про эту ревизию, что тогда?

— Посмей только! — испугавшись, невольно воскликнула Рита.

— Ах ты, дрянь, — с силой произнес отец. — Ничего святого за душой уже не осталось. Черт с тобой, обойдусь. А твоей ноги чтоб в доме у нас не было, поняла? — И с треском повесил трубку.

Рита еще целый час после этого страдала угрызениями совести. А потом отправилась к главному бухгалтеру, там разрыдалась, с ней и в самом деле чуть истерика не случилась, и главный бухгалтер, конечно, не посмел ей отказать.

Поездка удалась на славу. Суздаль оказался прелестным городком. А ресторан там со старинной русской кухней всех привел в восхищение, особенно после того, как Валерий о чем-то пошептался с официантом.

И еще с Валерием приехал его знакомый, Сева. Это был спортивного вида человек лет тридцати пяти с красивыми седоватыми висками, черными, живыми глазами, веселый и остроумный. Он захватил с собой гитару и с таким чувством пел песни Окуджавы и Высоцкого, что все женщины почти влюбились в него, а для мужчин он стал сразу закадычным другом.

Однако ухаживал Сева исключительно за Ритой. В этом, естественно, ничего бы не было для нее удивительного, если бы не его манера ухаживать. Сева вел себя спокойно, с достоинством, как человек, умудренный немалым жизненным опытом, он не балагурил, не хохмил, не лез целоваться, как какой-нибудь ветреный мальчишка или пошляк-выпивоха. Вообще, ни о Ритиной ослепительной внешности, ни о своих чувствах Сева разговора даже не вел, не рассказывал он и о всяких далеких заморских странах, где довелось побывать, и о смертельных опасностях, которым якобы подвергался. От этих историй Рита уже изрядно устала, выслушивая их от каждого очередного поклонника. О себе Сева вообще рассказывал скупо: хирург, много оперирует, устает, как черт, кое-где побывал, кое-что повидал, конечно. Но когда они ненадолго оставались наедине, Сева не пел, не развлекал Риту анекдотами и смешными историями, он как бы превращался совсем в другого человека, больше слушал и расспрашивал Риту. Он словно вовсе не стремился «закрутить любовь», добиться взаимности и немедленного сближения, как другие.

Ему, кажется, было приятно само ее общество, интересны ее рассуждения, взгляды, оценки, ее отношение к людям, ее дела и проблемы. Это был какой-то новый способ или даже тип ухаживания, незнакомый Рите и чем-то ее пленивший. Сева, очевидно, хотел для начала ее просто узнать и понять и вовсе не шалел от ее красоты.

Постепенно Рита прониклась к нему безотчетным доверием и на второй или третий день рассказывала даже то, чего никогда не позволяла себе рассказывать своим поклонникам или подругам. Так она рассказала Севе, как трудно ей было достать этот чудный джинсовый костюм, в котором она приехала, который даже в «Березке» бывает раз в год, как уплыла от нее прелестная канадская дубленка, потому что не хватило денег, а отец помочь отказался, он ее совсем не понимает, да и трудно ему, конечно Рассказала Рита, как недавно досталось ей от ее начальника. Она и сама жутко переволновалась. Выписывала товарно-транспортную накладную одному фондодержателю и ошиблась всего на единичку. А единичка — это целая тонна лимонной кислоты.

— А сколько стоит тонна вашей кислоты? — полюбопытствовал Сева.

— Ой, чуть не пятнадцать тысяч.

— Ого! Никогда бы не подумал! — Сева искренне изумился и снова спросил: — А что такое фондодержатель?

Рита объяснила ему и это, привела всякие примеры.

Ей было приятно объяснять этому милому, внимательному, седоватому и такому умному человеку то, что он совсем не знает, а вот она знает. Он и названий-то некоторых фабрик и организаций никогда не слыхал, не знал даже об их существовании.

— Как это только в вашей головке все держится, не понимаю, — с уважением сказал Сева.

И это Рите было даже приятнее, чем обычные комплименты ее внешности, она при этом как бы сама вырастала в собственных глазах.

А вечерами они всей компанией забивались в шумный, полутемный, с «интимным» освещением бар, полный дикого магнитофонного грохота, и там веселились и смеялись «до коликов», как объявила Верка. У нее тоже был свой кавалер, который ей безумно нравился. В последнюю ночь в Суздале Верка ушла к нему, а к Рите пришел Сева.

В воскресенье, в конце дня, они вернулись в Москву.

А вскоре Рита отметила день своего рождения. Перед этим столько было суеты с продуктами, готовкой, приглашениями и новым туалетом. Рита так была захвачена начавшимся новым романом, что не сразу вспомнила, что надо позвонить домой, узнать, как там мать. Ну, а отец уже, конечно, успел угомониться.

Но отец, оказывается, не угомонился.

— Здоровье матери, как и всех нас, тебя не касается, — ледяным тоном сказал он. — И не звони больше. Поняла? Дрянь! — вдруг сорвался он и бросил трубку.

«Псих какой-то», — подумала Рита. Она не знала, что матери за эти дни стало хуже.

День рождения прошел великолепно. Рита затмила всех девчонок своим новым платьем. Огорчило только отсутствие Севы. Он накануне уехал в командировку, но прислал с Валерием очень милый и дорогой подарок: большой флакон французских духов в роскошном футляре и букет красных гвоздик.

А на следующий день, под вечер, на заводе произошла эта ужасная история. И все неожиданно обрушилось на Риту, она оказалась главной виновницей, она, видите ли, проглядела эту проклятую фальшивую доверенность. Но разве она одна ее держала в руках? А старший бухгалтер? А расчетный отдел? Рита просто растерялась в тот первый раз, когда к ним в бухгалтерию пришел этот длинный, светловолосый парень из уголовного розыска.