Книга Те, кто против нас - Борис Руденко

Нестеров подумал, что Паша шутит. Выглядел он как минимум вдвое старше.

— Ладно, хватит базарить, а то до хаты не доберемся, — угрюмо сказал Паша, когда приступ утих.

Они шли медленно в полной темноте, и хотя Нестеров почти нес на себе Пашу, дорогу тот выбирал вполне уверенно. Миновав заросли высоченного бурьяна, совершив несколько подъемов и спусков в оврагах, вонявших помойкой, они оказались возле снятого с осей вагончика-теплушки. К этому времени Паша совсем утратил силы. Посадив его на землю, Нестеров отыскал под порогом ключ, отпер дверь, помог войти Паше и некоторое время стоял, растерянно пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте.

— Сейчас лампу запалю, — сказал Паша. Нестеров услышал звяканье стекла, затем чиркнула спичка, и свет керосиновой лампы осветил помещение — типичный приют бомжей, полный пыли и хлама. Паша тут же улегся на деревянный топчан, застеленный каким-то тряпьем. Кроме топчана тут была еще мебель — дощатый стол, пара табуреток и полуразвалившийся шкаф с жестяным инвентарным номером на дверце.

— Там за шкафом раскладушка старая, — показал Паша. — На ней спать даже лучше, чем на моей. Не бойся, не развалится. Устраивайся!

Раскладушка вполне соответствовала остальной мебели, но спать на ней действительно было еще можно без особого риска свалиться на пол.

— Так ты куда собираешься податься? — спросил Паша. — К дому или так, куда ветер понесет? Будешь бегать, пока не поймают?

— Да нет, — ответил Нестеров. — Бегать я не собираюсь. Да и не умею. Я сдаться хочу. Только не здесь. Где-нибудь подальше отсюда.

— Сдаться всегда можно, — сказал Паша с неопределенной интонацией. — Только какой в том для тебя толк? Если тебя с воли заказали, так достанут рано или поздно. На этой зоне или на другой — один черт. За бабки сейчас что угодно сделать можно.

— А что же мне делать?

— Тебе прежде всего разобраться нужно: кто твои враги. Кто тебя подставил? Кто заказал? За что?

— Да я уже полгода только об этом и думаю, — хмыкнул Нестеров.

— Думать мало. Надо искать. А для этого тебе ближе к дому надо ехать. Там ведь все концы, так или нет?

— Туда еще добраться нужно, — вздохнул Нестеров. — Куда мне без денег и документов. Меня десять раз задержат.

— Одежду бы тебе сменить, — Паша критически осмотрел Нестерова. — В этом комбезе тебе действительно и квартала не пройти — сразу заметут. Не тюремная роба, конечно, но беглого все равно за версту видать. Ты вот что, поищи там, в шкафу, подбери себе что-нибудь.

— Зачем?

— Поищи, говорю!

После некоторого колебания Нестеров последовал его совету. Паша был совершенно прав — без более или менее приличной одежды его шансы хоть на какой-то успех равнялись нулю. Спустя некоторое время Нестеров извлек из горы тряпья мятые, но вполне целые джинсы, относительно чистую рубаху и свитер. Под шкафом к тому же нашлись стоптанные кроссовки как раз по его ноге.

— Ну вот, теперь другое дело, — удовлетворенно сказал Паша, оглядев преображенного Нестерова. — Скажи спасибо богатеньким, которые такие классные шмотки на помойку выбрасывают. Сейчас ты на двести долларов тянешь, без балды.

— Какая разница, — вяло махнул рукой Нестеров, — без документов все равно далеко не уедешь. Даже если до Москвы доберусь, что я там смогу сделать один? Нет, Паша, чтобы хуже не было, мне сдаваться надо.

— Как хочешь, — Нестеров видел, что у Паши не осталось сил для спора. — Дело твое. С документами сейчас вопрос тоже решить можно, было бы желание. Ну, ладно, устал я, давай спать. Лампу потуши…

Несмотря на усталость, Нестеров долго не мог заснуть. Паша трудно дышал, хрипел, кашлял и ворочался на своем топчане. Нестеров снова и снова прокручивал в мозгу происшедшее за день, пытаясь составить сколь-нибудь связный план дальнейших действий, но получалось плохо. Будущее Нестерова зависело не от его желаний и поступков, а от злой воли неведомых врагов да цепи случайностей, которые ныне полностью определяли его дальнейшую судьбу. Беспомощность перед ожидаемыми обстоятельствами — так бы описал Нестеров свое нынешнее состояние, и оно ему совершенно не нравилось.

— Олег! — услышал он вдруг оклик с топчана. — Олег, ты не спишь?

Голос Паши сейчас звучал удивительно звонко и молодо, но в тот момент Нестеров, погруженный в свои невеселые думы, не задумался о причине такой метаморфозы.

— Не сплю, — сказал он.

— Олег! Паспорт мой в шкафу на верхней полке, под тряпками. Ты понял?

— Понял, — недоуменно ответил Нестеров. — А к чему это ты?

— Так, на всякий случай, — сказал Паша с непонятным облегчением. — Ладно, давай спать!

Спустя некоторое время Нестеров действительно уснул. Усталость взяла свое. Да и Паша стал дышать намного легче и почти не кашлял…

* * *

Гонта впервые пользовался особыми полномочиями и не сумел не оценить, насколько такое положение упрощает жизнь. Водитель очередного джипа — сравнительно молодой, но уже одутловатый от излишеств коммерсант с полукриминальным прошлым — домчал его до аэропорта со средней скоростью сто двадцать километров в час. Мог бы и быстрее, но Гонта поостерегся пришпоривать его, не желая окончательно распугивать других участников дорожного движения, которые и так шарахались от несущегося внедорожника, словно куры из-под ног пьяного птичника. Пару раз на трассе Гонте пришлось легонько прикасаться к разуму гаишников, собиравшихся было остановить безудержно несущийся джип, но в целом все прошло довольно спокойно. Гонта удержался от искушения подкатить непосредственно к трапу, хотя такое желание его сильно разбирало. Собственно, его остановило лишь то обстоятельство, что он не знал точно, в каком месте поля находится его самолет.

Помощь Филина оказалась весьма кстати. В одиночку разбираться с многочисленным тюремным персоналом, отыскивая того, кто был способен указать нынешний адрес Нестерова, пришлось бы намного дольше. Филин создавал вокруг них ровный и мощный фон ситуации аврала во время высокой министерской проверки, а Гонта, не отвлекаясь, сосредотачивался на конкретном исполнителе. Очень скоро он знал, что добираться до колонии, куда этапировали осужденного Нестерова, будет не слишком далеко — всего лишь в Республику Коми. Они уходили из тюрьмы, оставив у персонала лишь ощущение удовлетворения от хорошо выполненной работы. Сотрудники не будут вспоминать, кто и по какому поводу их посещал, но не потому, что их избавили от воспоминаний — подобное ментальное вмешательство допускалось лишь в исключительных случаях. Просто Гонта и Филин понизили степень важности этого события до крайне малосущественного: аврал оказался ложным, посетители явились в учреждение с рутинным запросом, каких ежедневно проходит десятки…

Регистрация на рейс завершилась полчаса назад, но в данном состоянии Гонту это нимало не беспокоило. Мимо опустевшей стойки регистрации он прошел в зону посадки, точно так же, без малейшей задержки, миновал воротца паспортного контроля, подумав, что паспорт с собой в поездку все же следовало на всякий случай прихватить, и очень скоро устраивался в мягком кресле бизнес-класса готовящегося к взлету авиалайнера. Справедливости ради нужно сказать, что занял это место Гонта не из любви к роскоши: просто все дешевые места оказались занятыми. Это имело свои неудобства. Теперь во время полета Гонта не имел возможности подремать, на что вначале очень рассчитывал. Ему нельзя было оставлять без контроля бортпроводниц, которые, конечно бы, очень удивились, обнаружив в салоне храпящего пассажира, не внесенного в полетный список. Теперь же они ничуть не удивлялись, любезно улыбаясь Гонте и в полной мере одаряя его сервисом, положенным пассажиру бизнес-класса. Так что три часа полета прошли достаточно приятно. Гонта вкусно поел, выпил баночку пива и решил кроссворды во всех газетах, предложенных ему стюардессой.