Книга Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - Хелен Браун

Лидия посмотрела на меня так, словно я была пациентом медицинского учреждения, нуждающимся в немедленном лечении.

– Ты никуда не поедешь, – подытожила я. – Я запрещаю.

Запрещаю? Это слово прозвучало, словно эхо того, что было сказано несколько десятилетий назад в похожей ситуации, только на другой кухне, где на обоях красовались сотни плетеных корзинок, а по бокам от камина висели маленькие репродукции лондонских картин Хогарта[9]. Тогда мать и дочь точно так же столкнулись друг с другом, но роль невыносимого подростка играла я, а волнения и нотации достались маме. «Тебе еще даже восемнадцати нет, ты совсем ребенок!» Помню, как она злилась на меня, а я смотрела на нее и думала, что стиснутые зубы и выпученные глаза делают ее похожей на женщин с картин Пикассо. Мама использовала злость в качестве вил, чтобы загнать меня в угол. «Я запрещаю тебе выходить замуж!»

Когда это произошло, папы явно не было рядом. Наверное, он задержался на работе или играл с друзьями в шахматы. Мужчинам вообще замечательно удается не высовываться в такие моменты. Мамины запреты только подкрепили мою решимость. Но я ведь не собиралась поехать в зону военного конфликта!

– Билеты уже забронированы и оплачены, – холодно сказала Лидия.

Забронированы и оплачены? То же самое я сказала маме много лет назад незадолго до своего восемнадцатилетия. «Билеты в Великобританию куплены и оплачены. Я полечу на другой конец света, чтобы выйти замуж за мужчину, которого люблю. Избавь меня от своих нотаций».

Глаза дочери потемнели, словно оливковая зелень залила ореховую радужку. Может быть, это была лишь игра света, но в тот момент я впервые заметила, что у Лидии глаза моей матери.

– Я уезжаю через три недели. Спокойной ночи, – добавила она и отправилась наверх.

В кухне воцарилась звенящая тишина; я едва удерживалась от того, чтобы вытащить тарелки из шкафа и расколотить их об стену. А еще от порыва броситься за Лидией, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы все мысли о поездке на Шри-Ланку вылетели у нее из головы. Но я продолжала сидеть на кухне.

Лидия была настроена решительно. Вряд ли получится ее переубедить. Мы ссорились не в первый раз, и я знала, по какому сценарию будет развиваться конфликт. Возьмем, к примеру, выбор одежды. Если я восторгалась очаровательной юбкой с цветочным рисунком, Лидия требовала купить простую льняную. Чем больше я настаивала, тем сильнее она упорствовала.

Вскоре после рождения дочери один мой друг составил ее гороскоп. Он тогда долго смеялся и говорил, что никогда прежде такого не видел. Лидия была Тельцом, рожденным в год Быка и в час Быка. Тройной заряд бычьего упрямства. Друг сказал, что нам с ней суждено бодаться.

Я полезла в Интернет искать информацию о Шри-Ланке. Не самое лучшее чтение на ночь! «Мы настоятельно советуем вам отложить поездку на Шри-Ланку в свете продолжающихся беспорядков, небезопасной политической обстановки и высокого риска террористических актов. На вас могут напасть в любое время и в любом месте, даже в южной части острова».

Я распечатала две копии и на всякий случай отправила это сообщение Лидии на электронную почту – вдруг она сразу выбросит бумажную версию в мусорное ведро?

Через два часа мы с Филиппом лежали в кровати и буравили взглядами потолок.

– Как думаешь, где она взяла деньги на билет? – наконец спросил он.

– Наверное, попросила у отца. Хотя подожди… Помнишь, мы подарили ей деньги на двадцать первый день рождения?

– Те, на которые она хотела поехать в Китай, но так и не собралась?

– Ну, на Шри-Ланку она на них точно не поедет. Я запрещаю.

– Ты не можешь ей запретить, – вздохнул Филипп. Ох уж этот трезвый голос рассудка! – Лидии больше восемнадцати.

– Я спрячу ее паспорт.

– Вряд ли нам это поможет, – резонно заметил муж.

– Она же там погибнет! – прошипела я, натянула простыню на голову и отвернулась к стене.

Филиппу легко рассуждать, пыхтела я. Не он вынашивал ее девять месяцев, не он кормил своей грудью. Он даже не участвовал в ее зачатии! Хотя это я, конечно, зря. Пусть Филипп был только отчимом Лидии, он не делал никаких различий между ней и Катариной. Я знала, что обеих дочерей он любит одинаково.

И все-таки, подумала я, чувствуя, как во мне снова закипает злость, почему он не может стукнуть кулаком и остановить ее?

Укоризненное молчание камнем нависло над кроватью.

Я винила себя. Если бы мы с ее отцом не развелись, Лидия не выросла бы такой упрямой и безрассудной. С другой стороны, если бы мы остались вместе, сейчас один из нас, скорее всего, был бы мертв, а другой сидел в тюрьме за убийство…

Я винила Лидию. Вот нахалка, решила сбежать от меня на самолете!

Я винила монаха. Как он посмел заманить нашу дочь на свой охваченный войной остров?

Я винила телевизионные передачи о путешествиях, которые представляли страны третьего мира чем-то вроде тематического парка аттракционов: поездка туда гарантирует мощный заряд эндорфинов и вечные тусовки, а также позволит вам попробовать себя в экстремальных видах спорта. В общем, все, чего так не хватает поколению Y.

Но я молчала. И Филипп молчал.

Думаю, в тот момент он тоже искал виноватых. В конце концов, кто познакомил Лидию с монахом?

Наконец с его половины кровати донеслось тихое посапывание. Я поняла, что муж уснул. Нет, ну как можно спокойно спать в такой момент?

Мне не давали покоя мрачные мысли. Много лет назад я пообещала себе, что не стану похожей на свою мать, которая запретила мне ехать в Англию. И вот мы с Лидией оказались в точно такой же ситуации: я твердо убеждена, что она вот-вот разрушит свою жизнь, а она решительно настроена поступить так, как считает нужным.

Хотя чему я удивляюсь? Лидия – достойный потомок старинного рода твердолобых женщин, которые всегда умели огорчать своих матерей. Перед тем как выйти замуж, моя мама успела обручиться с другим мужчиной. Какой был скандал! Ее двоюродная сестра Теодора в двадцатых годах уехала в Париж, а потом вернулась, чтобы жить во грехе на пляже с каким-то немцем. Сестра нашей бабушки, тетя Миртл, курила трубку и учила меня идти на все ради любви. А ее мама неоднократно нарушала покой тихого провинциального городка, устраивая демонстрации и отстаивая право женщин голосовать.

Когда подруги Лидии рассказывали мне о ссорах со своими матерями, я всегда твердила, что старшее поколение должно уступать дорогу. Молодая женщина имеет право строить будущее своими руками. Такова жизнь. В животном мире старые животные отделяются от стаи, после чего их съедают хищники. Ради процветания мира молодость должна одерживать победу. Сейчас я чувствовала себя отставшим от стаи старым животным – и мне это совсем не нравилось!