Книга Опасное решение - Фридрих Незнанский

Полураздетая, в халатике, и босоногая Люда сразу отворила и, пропустив в квартиру Турецкого, захлопнула дверь за собой и кинулась ему на шею. Нормально, хоть и жарко, он с удовольствием сбросил бы с себя всю одежду и встал под душ. Держа девушку навесу, прошел по коридору к ее комнате и услышал, как громко хлопнула дверь лифта на этаже. Александр Борисович невольно обернулся, и тотчас же раздался долгий звонок.

Быстрый взгляд, брошенный им на Люду, подтвердил, что чей-то приход был и для нее неприятным сюрпризом. Глаза ее расширились, звонок повторился. Она освободилась из объятий Александра и на цыпочках кинулась на кухню, осторожно выглянула в окно и обернулась к подошедшему к ней скользящим, неслышным шагом Турецкому.

– Так, доигрались, – почти прошипела она и кивнула в окно.

Александр Борисович аккуратно, из-за занавески, выглянул во двор и увидел стоящую возле подъезда длинную черную иномарку с погашенной «мигалкой». На таких машинах обычно ездят большие начальники. Он вопросительно посмотрел на девушку, у той словно кровь отлила с лица.

– Ты знала?

Она неопределенно пожала плечами, сморщилась в презрительной гримасе, а потом кивнула.

– Это Привалов, его «мерин».

– Ни фига себе! И что ты теперь предлагаешь? Зачем он приехал?

– Зачем?! А ты не догадываешься? – она сощурилась. – За тем же, что и ты. Но он без звонка еще ни разу не приезжал… Он не видел тебя, хотя бы случайно?

– Мы много говорим. – Турецкий отреагировал на новый дверной звонок усмешкой. – Не видел. А что, это даже забавно. Спрячь меня куда-нибудь, куда он не полезет. В родительский шкаф, например. А ты чего испугалась? Ты ж болеешь. А вот мне с ним встречаться необязательно, хотя и тут проблем особых нет. Зашел просто навестить больную. Впрочем, долго не открываем, а это – подозрительно. Лучше уж ты поболей одна.

– Идем, – решительно шепнула она и провела его в спальню родителей. От двери до подоконника тянулась модная когда-то стенка с ореховой облицовкой. Несколько отделений в ней, с вешалками, были предназначены для хранения костюмов и платьев. Вот в одном из них, потеснив одежду, пахнущую сухой апельсиновой коркой, и уместился Александр Борисович, прикрывшись спереди висящим костюмом. Не самый лучший способ избежать нежелательной встречи, но не под кроватью же прятаться!

Легко щелкнул поворот ключа, и Люда, вынув его, сунула в кармашек халатика. А дырочка осталась.

Следующие полминуты она медленно и тяжело, усталыми шагами прошлепала босиком к входной двери, натирая кулачками глаза до красноты. Приблизилась, хрипло откашлявшись, прислушалась и неохотно спросила:

– Кого черт принес?

– Открывай, что с тобой? – раздался начальственный басок Привалова.

Люда, громко и с отвращением вздохнув, неуверенными движениями начала отпирать дверь. Открыла, отошла, морщась. Привалов буквально ворвался в прихожую, подозрительно огляделся. Наконец, обратил внимание на мокрое полотенце, которым была обвязана голова Людмилы, и на ее красные, словно воспаленные, глаза.

– Что с тобой? – повторил он вопрос, но уже с тревогой.

– Угадай с трех раз…

– Мне сказали, что…

– Ага, – она сморщилась и прижала полотенце обеими руками. – Сказали-мазали… Делать тебе не хрена! Чего ты от меня хочешь? У меня башка раскалывается! – почти истерично выкрикнула она.

– Но отчего? – удивился генерал.

– От вас от всех, заботливых!

– Но я-то при чем? Люда, не вали с больной головы на здоровую…

– А твоя-то от каких забот болит? Заигрался, что ли?

– Не говори глупостей! – резко бросил он и тотчас снизил тон: – Извини. Я ж не знал. И потом, кого ты имеешь в виду, говоря о заботливых? Уж не москвич ли тут успел затесаться?

– Да при чем здесь он?

– А при том, что его с тобой видели. Как он лез к тебе… Сюда, что ли, набивался? Так я его вмиг утихомирю!

– Да пошел ты… Леша. Мне уже противно слушать, как ты сплетни обо мне собираешь!

– Не сплетни, а оперативная информация! И мне доложили, что у тебя к нему неравнодушное отношение.

– Ага, а как же! Человек вопрос задал, а я ответила. Ну, блин!.. Нет, Леша, он лучше и умнее тебя, он хотя бы ахинеи не несет. Это тебе давно уже нечего делать, кроме как «бабки» заколачивать! А я ж не в машине с «мигалкой» по бабам катаюсь, я целыми днями давлюсь в полутемном душном архиве, где дышать нечем, кроме пыли…

– Я тебе давно говорил…

– Знаешь, мне надоел твой бесконечный базар. У меня второй день голова болит! Ну, чего тебе от меня надо?! Не могу я… Поезжай домой, к Марине своей, поплачься ей, что тебя любовницы обижают. Может, посочувствует, даст…

– Ну, зачем ты издеваешься? Ты же знаешь, с ее здоровьем…

– Вот ее и лечи!.. А меня оставь в покое. Уходи, потом позвонишь. Завтра. Если я смогу. Или послезавтра. Чего, у тебя больше нет никого, что ли? Нагнуть некого? Ведь врешь!

– Ну, зачем ты мне гадости говоришь? Ты прекрасно знаешь мое к тебе отношение…

– Не хочу больше ничего знать! Вы все – козлы!

– Кто, все?

– Да и ты, и Арсен… «Извините, Людмила Васильна, а нет ли у вас охотки отужинать нынче со мной?» – «Нет охотки, Арсен Гаврилович, уважаемый!» – «А отчего же? Можно ведь и на дебаркадере, там прелестные, такие уютные каютки!» – «А оттого, что меня уже Привалов, дружок ваш молочный, тянет-потягивает!»

И она сделала попытку хрипло рассмеяться, но охнула и снова схватилась руками за голову.

– Да ты что несешь?! – возмутился генерал. – Ты действительно больна! Так лечиться надо! Сейчас врача привезу. И лекарства.

«Зря обостряет», – подумал Турецкий, выглядывая одним глазом в замочную скважину. Разговор в коридоре становился все более интересным. Но, что показалось ему странным, Люда будто знала, в чем заключается главный интерес московского сыщика.

– А я вас не пущу. И позвоню в милицию, что ко мне ломятся два насильника… Ладно, Леша, уезжай, ну тебя… Неужели ты такой тупой и твердолобый? Есть уже у меня лекарства, которые я пью, сама в аптеке купила, без вашей помощи.

– Ну, ладно, ладно, не сердись… Тапочки-то хоть надень, на-ка вот, – он подвинул ей домашние тапочки, в которые она сунула ноги. – А чего у тебя вид такой… разобранный?

– А я забыла, что в постель надо ложиться по-генеральски, не снимая сапог.

– Успокойся, – мирным уже тоном сказал Привалов. – Слушай, мне очень не нравится поведение Арсена в отношении тебя. Вот уж действительно козел!

– А сам? Ну, и расскажи ему об этом. А я посмотрю, как вы бодаться станете, а потом делиться начнете, кому что достанется…

– Брось, – он небрежно отмахнулся, как от детской глупости. – Мне совсем не по душе твои частые головные боли. Подожди еще немного, вот возьму отпуск и отправимся… да хоть в Швейцарию. Там, на горных курортах, любые боли лечат. И отдохнем, и людьми себя наконец почувствуем.