Книга Ну и дела! - Марина Серова

Сапер жил в центре, на тихой улице, в девятиэтажке застройки восьмидесятых. Адрес его я запомнила еще вчера, когда листала подброшенное мне Когтем досье.

Сориентировавшись по номеру квартиры, что находится она на шестом этаже, и сообразив, куда выходят окна, я удовлетворенно хмыкнула. Окна были темными.

Того я и ожидала. Из каких-то не совсем ясных мне самой интуитивных догадок следовало, что квартира Сапера должна сейчас пустовать. Несмотря на то, что у него была жена и четырнадцатилетняя дочь.

Похоже, так оно и есть. Остается только подняться на шестой этаж и убедиться.

Квартира была действительно пуста. В ней не было ничего.

Я в недоумении остановилась.

Луч фонарика пошарил по углам большого зала и остановился только на обрывках старых газет, ворохом лежавших на полу.

Я заглянула в две комнаты поменьше, в одной нашла голый матрас, возле которого стояла пара грязных тарелок и пустая консервная банка, в другой — кучу старой одежды в углу, стеклянные банки, тоже пустые, несколько школьных учебников.

Пустые комнаты отзывались на мои шаги гулким эхом.

Открытие ждало меня на кухне, тоже голой, если не считать двух старых стульев и поцарапанного стола, покрытого голубым пластиком.

На столе лежал альбом с фотографиями.

Очень похожий на тот, что я нашла в доме Когтя. Почти такой же.

Меня охватило неприятное чувство неизвестности следующего шага. Словно идешь с завязанными глазами и не знаешь, найдет ли твоя нога твердую опору в следующий момент.

Все мои действия были предугаданы, просчитаны. Кем?

Скорее всего — Когтем.

Моего появления здесь ждали. Как ждали, что я полезу в когтевский особняк. И я полезла, наивно полагая, что мои действия контролирую только я. И сюда, в квартиру Сапера, пришла в уверенности, что о моем визите никто не знает.

А меня практически вели по заранее проложенному маршруту, может быть, наблюдая за мной и посмеиваясь снисходительно.

Со мной забавлялись, как с какой-то молодой практиканткой.

Наглец!

Я не сомневалась, что это Коготь морочит мне голову.

Зачем ему нужен этот фарс?

Уже не скрываясь, я включила на кухне свет и взяла альбом.

Все. Домой.

Мне было стыдно.

Меня, Ведьму, водит за нос какой-то уголовник.

Мое профессиональное самолюбие было уязвлено.

День прошел по его сценарию. Финал задуманной им пьесы мне неизвестен. Если дело пойдет и дальше так же, я проиграю. Коготь может оказаться прав: как бы дело о розысках Сапера не оказалось моим последним делом, незавершенным.

От такой мысли я совсем расстроилась. Так недолго и уверенность в себе потерять.

Я принялась сосредоточенно возиться с кофеваркой, стараясь полностью очистить сознание от мыслей о Когте. Даже от следов мыслей о Когте.

Кофе, надо сказать, получился просто превосходный. Это меня сразу как-то успокоило. Я налила себе чашечку и устроилась на кровати, захватив оба так бесславно добытых мною альбомчика.

Будем рассуждать логически. Раз Коготь подсунул мне эти фотографии, значит, он хотел познакомить меня с действующими лицами. А может быть, и еще какую-то информацию сообщить.

Только зачем все это делать так сложно? Почему он не хотел, чтобы я его видела, когда мы разговаривали вчера утром?

Настолько не хотел, что не только на меня надел тот вонючий мешок, но и сам вырядился в маску.

Психологическое давление? Глупо. Впрочем, может быть, только я так считаю, что глупо, а он придерживается другого мнения?

«Слишком много вопросов, на которые ты пока ответить не можешь», — остановила я себя и занялась альбомами.

Занялась я, собственно, лишь несколькими фотографиями, на которых Коготь и Сапер, каждый в отдельности, были сняты крупным планом и средним, во весь рост.

Как мне удалось установить путем сравнительного анализа, Коготь сантиметров на десять выше своего подчиненного и выглядит гораздо менее развитым физически. Вспомнив фигуру в проеме двери, увиденную мною, когда он толкнул меня в спину и я свалилась на пол, убедилась, что это был Коготь. Худой, с продолговатой головой на длинной шее, он производил впечатление неуверенного в себе человека.

Наверное, это впечатление было обманчивым и многих вводило в заблуждение, ведь он дважды сумел стать лидером бандитской группировки, ликвидировавшей двадцать семь человек, если верить криминальному справочнику. А неуверенному человеку вряд ли такое по силам. И неизвестно еще, сколько из них на личном счету Когтя, хоть ни в одном убийстве, судя по информации того же справочника, его обвинить так и не сумели.

Черты лица крупные, глаза выразительные и глубоко посаженные, губы чувственные, подбородок далеко выступает вперед, уши слегка оттопыренные, скрытые прической. Встретив его на улице, я приняла бы его за инженера-проектировщика, артиста театра на вторых ролях или журналиста районной газеты.

И уж точно бы никогда не подумала, что этот человек — криминальный авторитет и контролирует сегодня пятую часть Тарасова и финансовые средства в восемь миллионов долларов.

Сапер оказался гораздо массивнее своего шефа, хотя и несколько ниже ростом. Накачанная мускулистая фигура, короткая шея, круглая коротко стриженная голова. Глаза маленькие, настороженные и, судя по всему, быстрые. В жизни, вероятно, излучает ощущение опасности. Уши, кстати, тоже оттопыренные, что у него заметно гораздо сильнее, чем у Когтя.

Теперь я знаю, как выглядят те, с кем мне предстоит работать.

«Вот этого, — я положила перед собой фотографию Сапера, — я должна пристрелить».

«А этот, — рядом положила фотопортрет Когтя, — пристрелит меня. Причем независимо от того, выполню я его задание или нет».

«Заба-а-вно», — протянула я, хотя ничего забавного в этом не находила.

Что будем делать дальше? Ждать подсказок от Когтя?

Я невольно поморщилась. Его неуверенная физиономия показалась мне в этот момент самодовольной, но отнюдь не зловещей.

Я швырнула осточертевшие мне альбомы на пол.

На кровати осталось несколько фотографий. Одна из них привлекла мое внимание. На ней был сфотографирован выпускной класс. Улыбающиеся девичьи и юношеские лица, молоденькая учительница. Как говорится, все впереди — и радости и муки…

Подожди-ка! Вот Коготь. Это фотография из его альбома. Но вот — чуть впереди, слева — это же Сапер! Точно Сапер.

Я подняла второй альбом. В нем нашлась точно такая же фотография.

Коготь и Сапер были одноклассниками!

Не это ли хотел сообщить мне Коготь таким странным образом?