Книга Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

Правая рука Калигулы машинально поигрывала рукоятью кинжала, висящего на поясе. Девушка отошла на шаг и втянула голову в плечи.

— Уходи! — равнодушно зевнув, вдруг велел он. — Я спрошу у знатоков права: если ты действительно законная жена — получишь развод. Если нет — тебе нечего здесь делать.

— Спасибо, цезарь, — униженно прошептала Орестилла, упав на колени и целуя перстень на пальце императора.

— Подожди! — Гай схватил девушку за предплечье и рывком притянул к себе. Зеленые зрачки сердито скользнули по её испуганному лицу. — Не смей возвращаться к Пизону! Иначе я накажу вас обоих!

Император давно исчез в глубине тёмных переходов, а Ливия Орестилла не смела подняться с колен. Руки, сложенные в умоляющем жесте, не просто дрожали — они колотились в нервной лихорадке.

XI

Друзилла проснулась от непривычного шума за стеной. Недовольно застонав, укрылась с головой янтарно-жёлтым одеялом. Резкий шум донёсся и туда.

— Луций, что случилось? Вели, чтобы прекратили! Я спать хочу! — переворачиваясь на живот, лениво пробормотала она.

Муж не ответил. Его половина постели оказалась пуста.

Капризно кривясь, девушка сунула ноги в сандалии и набросила на тело шёлковую тунику. Сонно жмурясь, выбралась в атриум. И замерла в изумлении: обнажённые до пояса рабы таскали дубовые сундуки, обеденные ложа, столы и обёрнутые тканью вазы. Кассий Лонгин, сжимая в руке желтоватый папирусный свиток, отдавал приказы.

— Почему уносят мебель? — растерянно оглядываясь по сторонам, спросила Друзилла. — Мы переезжаем?

Кассий обернулся к жене.

— Да! — восторженно потрясая свитком, крикнул он. — Твой брат Гай назначил меня наместником в провинции Азии! Выехать из Рима следует немедленно!

— И ты доволен? — осторожно спросила она.

— Конечно! Наконец-то я получил должность, на которой могу показать мои способности. Я буду повелевать огромной богатой провинцией! — он притянул к себе удивлённую Друзиллу. — Мы будем счастливы! Ты поселишься в роскошном дворце, подобно восточной царице! Я закажу для тебя открытые носилки из ливанского кедра и украшу их жемчужинами, выловленными в морях Леванта!…

Друзилла осторожно высвободилась из пылких объятий супруга.

— Я останусь в Риме, — отворачиваясь, прошептала она.

— Почему? — опешил Кассий.

— Почему?.. — Друзилла лихорадочно раздумывала, выискивая убедительную причину. — Потому что я ненавижу Азию! В Сирии умер мой отец!

— А если бы Германик умер в Риме, ты ненавидела бы Рим? — в вопросе Кассия прозвучали сарказм и недоверие. — Не кажется ли тебе, Друзилла, что ты должна принести жертву в честь отца именно в Антиохии — городе, где он скончался?!

— Нет! Я не поеду в Азию! — отчаянно выкрикнула она.

Бросив на мужа взгляд, полный бессильной злобы, Друзилла выбежала из атриума. Кассий Лонгин, отшвырнув в сторону свиток с назначением, поспешил за ней. В два прыжка догнал он убегающую жену, рывком обернул к себе и сжал сильными ладонями хрупкую шею.

— Не знаю, что с тобой случилось, Друзилла, но такого поведения я больше не потерплю! — решительно произнёс он. — В Азию я поеду один. А ты, оставаясь в Риме, подумай: хочешь жить со мной — приезжай! Не хочешь — можешь просить императора о разводе. Цезарь не откажет родной сестре, — криво усмехнулся Кассий.

Ему вдруг захотелось придушить Друзиллу. «Была обманщицей, и осталась таковой!» — горько и растерянно думал он. В порыве злости Кассий напряг ладони. Друзилла почувствовала, как ускользает дыхание. Лицо её покраснело, глаза выпучились. Вовремя опомнившись, Кассий отпустил жену. И отошёл к окну, заложив за спину дрожащие руки.

— В моей семье разводы считаются делом недостойным… — с горечью шептал он. — В твоей, похоже, наоборот! Твой братец Гай недавно взял жену на одну ночь, а наутро развёлся с нею!

Друзилла натужно кашляла, стараясь отдышаться. Тонкие пальцы нервно ощупывали красные отметины на шее — следы от рук мужа.

— Сегодня же я покину твой дом! — крикнула она, едва к ней вернулась способность говорить. — Буду жить в Палатинском дворце, с императором!

— Как хочешь! — хладнокровно передёрнул плечами Кассий. Он даже не догадывался об истинном смысле угрозы жены.

* * *

Вернувшись в опочивальню, Друзилла присела у столика. Поспешно нацарапала на восковой дощечке несколько слов.

— Отнеси это послание императору! — велела она рабыне. — Пусть пришлёт носилки и приготовит для меня покои.

Белокурая Гета спрятала таблички в вырез широкой туники.

— Что теперь будет, домина? — сочувствующе прошептала она.

— Будет то, что угодно богам, — отрешённо глядя в зеркало, ответила Друзилла. — Когда вернёшься — соберёшь мои вещи. Только те, которые составляют моё приданое. Никаких подарков Кассия я не возьму!

— Прялку тоже?

Друзилла осмотрела неразумную рабыню раздражённым взглядом:

— Прялку вели отослать Ливилле, в дом всадника Марка Виниция. Она — единственная в семье, которая настолько глупа, что прядёт шерсть, как обыкновенная рабыня!

Гета вернулась час спустя. Восемь рабов императора тащили за ней громоздкие роскошные носилки с занавесками из пурпурного шелка. Калигула с великим удовольствием лично явился бы за Друзиллой в дом Кассия. Но, ради приличия, был вынужден остаться во дворце.

Друзилла накинула на волосы светло-зеленое покрывало. Напоследок медленно обошла опочивальню. Коснулась ладонью изголовья кровати. Бронзовая лошадь, украшающая старое ложе, скалила зубы, как и в ночь её бракосочетания.

«Кассий — хороший муж. С ним я была бы счастлива, если бы не Гай. Он — моя судьба. Если авгур предскажет мне будущее, то мой голубь полетит рядом с голубем Гая, а не Кассия».

— Идём! — сухо велела рабыне Друзилла.

Она прошла мимо Кассия, не прощаясь. Придерживая рукой покрывало, скользнула в императорские носилки. Сквозь полупрозрачный пурпурный шёлк Кассий различал её фигуру.

Он не стал дожидаться отъезда Друзиллы. Круто развернулся и ушёл в опочивальню. Но стоило Кассию остаться наедине, как выдержка покинула его. Друзилла унесла лишь то, что принадлежало ей до свадьбы. Остались в супружеской опочивальне ларцы с драгоценностями, которые Кассий любовно выбирал для юной супруги. Жёлтая постель, которую они делили пять лет, ещё хранила отпечаток её тела. Занавеси пахли благовониями, которые любила Друзилла. Серебрянное зеркало отражало её исчезнувшую тень. Кассий, стараясь не зарыдать, уткнулся лицом в подушку.

Успокоившись, он вернулся в атриум. В углу клевал зёрна павлин, прикованный за лапу позолоченной цепью. Друзилла несколько лет назад купила птицу и самолично кормила яблочными сердцевинами. А уходя, оставила Кассию, как ещё одно напоминание о себе.