Книга Книга дракона - Ричард Кнаак

Он быстро, но тихо оделся. Вполне возможно, что встревожилиего всего лишь шаги часового, однако Уэллен сомневался в этом, сам не знаяпочему. И не понимал, откуда берутся дурные предчувствия.

Большая часть неба была затянута тучами, и ночь от этогосделалась еще темнее. Выбравшись из шатра, Уэллен окинул взглядом окрестности,стараясь разглядеть, что представляют собой доступные его зрению предметы. Онвидел лишь неясные тени спящих, один из которых внезапно закашлялся во сне.Ничего необычного.

Сделав несколько осторожных шагов, он остановился во тьме,озадаченный и даже обиженный тем, что творилось в его голове. Что же это было,если оно вообще было реальным? Если все это — лишь игра воображения, нестрадает ли он паранойей? Вот Асаальк обрадуется… Молодой ученый понимал, чтоне сможет оставаться главой экспедиции, если ему будут чудиться воображаемыеопасности справа и слева…

И — сверху.

Оно было над головой. Уэллен вдруг понял: чем бы оно нибыло, оно скрывалось прямо над его головой.

Среди раскидистых ветвей ближайшего из деревьев.

Он запрокинул лицо, и его резкое движение все изменило.Большая темная фигура внезапно ожила. Уэллен не сумел сдержать крика — и влагере тут же поднялась суматоха. Тварь же, сидевшая на дереве, несмотря наявное преимущество, не бросилась на ученого и не улетела во тьму. Вместо этогоона путалась среди ветвей, словно растерялась или испугалась.

Свист возле самого уха заставил ученого шарахнуться всторону. Увидев длинный тонкий предмет, воткнувшийся в ствол дерева, он понял,что это стрела. У него не было времени доискиваться, кто же это действовал стакой быстротой и точностью, потому как тварь, наблюдавшая за лагерем, наконецрешила, что с нее довольно, и рванулась, выбираясь из путаницы ветвей.

— Что там?! Что случилось?! — проревел откуда-то справа отУэллена Яльзо.

Вновь свистнула стрела. Крылатая фигура, едва-едваподнявшаяся в воздух, пискнула от боли. Уэллен смотрел, как она падает,кувыркаясь и отчаянно хлопая крыльями, чтобы приостановить падение. Черезнесколько мгновений тело ударилось о землю, издав неожиданно гулкий звук.

Господин магистр! — К ученому подбежал полуодетый Яльзо сфакелом в руке. — Ты цел?

Уэллен был слишком поглощен зрелищем, чтобы отвечать.Подстреленное создание в колеблющемся свете факела казалось ожившей сказкой.Человеческий торс при птичьем обличии, малые размеры (стоя, создание едвадостало бы макушкой до груди ученого) — все было точно таким, как описывалось внескольких отрывочных повествованиях.

Искатель! Птицечеловек из легенд о лорде Дразери!

Вокруг столпились было члены экспедиции, но Яльзо оттеснилих назад. Искатель, трудно сказать, мужчина или женщина, пытался вытащитьстрелу, вонзившуюся ему в бедро. На людей он не обращал никакого внимания.

Подросток, — решил Уэллен. Не удивительно, что замешкался, —просто растерялся.

— Я пристрелю его, так?

Сквозь толпу, с луком наготове, протолкался ПрентиссАсаальк. Внезапно Бедламу захотелось схватить его за грудки и встряхнуть какследует. Хотя северянин все равно никогда не понял бы, за что.

Действовать следовало без промедлений.

— Всем стоять на месте! Оставьте его мне!

Уэллен медленно двинулся к истекающему кровью птицечеловеку,показывая ему раскрытые ладони. Поначалу создание не замечало его приближения —оно безуспешно пыталось вытащить стрелу. А когда наконец увидело, отреагировалооднозначно: попыталось достать ученого когтями. К счастью, сил птицечеловека наосуществление этого намерения не хватило, и после резкого движения он без силосел наземь. Ученый продолжал осторожно приближаться. Глаза пернатого неотрывноследили за человеком.

— Ближе не подходи, — предостерег Уэллена Яльзо.

— Ничего, все в порядке.

— Нужно его прикончить, так? То, что не может откусить тебепалец, изучать гораздо легче.

Замечание Асаалька заставило Уэллена взглянуть на клювискателя. Несомненно, птицечеловек мог бы откусить не только палец, но, бытьможет, и всю руку. Однако ученый не остановился.

Когда он оказался в пределах досягаемости когтей, а молодойискатель и не думал нападать, Уэллен осмелился опуститься возле раненого наколени. Птицечеловек не сводил с него взгляда, но теперь он, казалось, понимал,что ему не собираются причинить вред. Ученый осторожно коснулся древка. Стрелаглубоко засела в ноге. Боль, видимо, будет невыносимая…

— Будет больно. Извини, но тут я ничего не могу поделать.Иначе — никак.

Уэллен сомневался, что птицечеловек поймет его, но надеялся,что успокаивающий тон хоть чем-то поможет.

Уэллен Бедлам, хоть и провел почти всю свою жизнь висследованиях, знал толк в подобных ранах. Это было частью курса обучения.Деревни постоянно подвергались набегам Сынов Волка и прочих им подобных, ипотому странствующему ученому надлежало освоить навыки помощи раненым.

Недрогнувшей (что несколько удивило его) рукой Уэлленосторожно потянул древко. Дыхание искателя участилось — тот боролся с заметноусилившейся болью. Ободряюще улыбаясь и надеясь, что пернатый правильноистолкует выражение его лица, Уэллен продолжал свою работу. Наконечник стрелыдвигался, все время застревая, и ученый задумался о его форме. Этот голубокожийвполне мог оснастить его зазубринами или другой гадостью.

Наконец стрела вышла из плоти, и ученый едва не опрокинулсяна спину. Искатель охнул и задрожал, но так и не потерял сознания. Оставалосьлишь восхищаться его выносливостью. Сам Уэллен на его месте наверняка уже давнолежал бы в глубоком обмороке.

Он взглянул на наконечник стрелы. Конечно же, зазубрен.Любой зверь, которому выпало бы несчастье наткнуться на такую игрушку, толькорасширил бы рану, пытаясь вытащить стрелу зубами или когтями. А сам наконечник,по всей вероятности, так и остался бы внутри, и жертва погибла бы от заражениялибо потери крови…

Вспомнив об этом, он снова взглянул на ногу птицечеловека.Рана продолжала кровоточить, она была добрых двух дюймов в ширину, а в глубину,пожалуй, уходила до самой кости. Нужна была повязка, но прежде — тщательныйосмотр. Могли быть и другие повреждения.

Но как только пальцы его коснулись края зияющей раны,случилось невероятное. Уэллен отдернул руку, словно от готовой ужалить змеи —но только потому, что не ожидал этого последнего потрясения.