Книга Танец духов - Джон Кейз

— В Лондоне? — навострила уши Андреа.

Коваленко раздраженно передернул плечами.

— Разрешите познакомить вас с нашим человеком в Лондоне, — хихикнул Фредди. — То бишь с вашим человеком в моем Лондоне. Неужели он вам, Андреа, не похвастался?

— Нет.

Похоже, новое назначение Коваленко произвело на Андреа сильное впечатление.

— Официально это пока не решено, — проворчал Коваленко.

На мониторе мужчина с рукой на перевязи закончил разговор с девочкой и вышел из кадра.

— Ладно, насмотрелись, — сказал Коваленко. — Да будет свет.

Неторопливо и словно бухтя со сна вспыхнули древние лампы дневного света. Коваленко встал и прошел к столу у стены, где лежали вещественные доказательства — два объемистых чемодана, набитых пачками газет. Ни единого отпечатка пальцев. Нигде.

— Мы взвешивали, — задумчиво сказал Коваленко. — В каждом по двадцать два фунта старых газет.

— То есть по десять килограмм, — ввернул Фредди.

— Верно.

Андреа со значением усмехнулась и, перекатывая в пальцах одну из жемчужин на груди, сказала:

— Двадцать два фунта — какой-то очень не американский вес. Двадцать или двадцать пять было бы естественнее. Похоже, паковавший эти чемоданы мыслил в метрической системе.

— А это мысль! — отозвался Фредди. — Таким образом в деле появляется наконец любопытный момент: след иностранного следа. Но вы хоть режьте меня — состава государственного преступления я тут решительно не вижу. По нашим временам, конечно, крупное и подсудное хулиганство. Однако набить два чемодана газетами и оставить в аэропорту — с каких пор за это яйца отрубают?

Коваленко рассмеялся:

— Я бы не стал считать все это глупостью. Хотя внешне ничего не случилось и кое-кто думает, что мы раздуваем из мухи слона, однако нечто все-таки произошло.

— А именно? — скептически фыркнул Фредди.

— Это была проверка.

Фредди недоверчиво поиграл бровями.

— Да, совершенно определенно — проверка, — сказал Коваленко.

— Или банальная дурацкая шутка, — возразил Фредди.

— Ну, если это было баловство, то довольно разорительное. Вы присмотритесь к чемоданам. Новенькие. И каждый стоит не меньше ста долларов.

— Ладно, предположим, что это действительно проверка. Но если собираешься устроить взрыв в аэропорту и угробить массу людей — на кой черт устраивать репетицию без взрывчатки? Разве не проще пойти и сделать?

— Вот именно, — задумчиво согласился Коваленко.

— А еще проще — установить бомбу в поезде, в ресторане или в театре. То есть там, где больше ротозейства, чем в аэропорту.

— А вы что думаете, Андреа? — спросил Коваленко.

Последовал нейлоновый шорох — агент ЦРУ закинула ногу на ногу, передумала и вернула ноги в прежнее положение.

— Насколько я понимаю, вы, Рей, клоните к тому, что проверяли отнюдь не бдительность работников аэропорта. Испытывали мужчину с рукой на перевязи.

Фредди наморщил лоб, взвешивая возможность.

— А зачем кому-то понадобилось его испытывать?

Андреа пожала плечами:

— Думаю, чтобы определить, готов ли он идти до конца.

Коваленко согласно кивнул:

— И теперь эти ребята знают, что он готов на все.

6

Дублин

24 января 2005 года

По ирландским понятиям, день был более чем сносный: больше тумана, чем дождя.

Майкл Берк стоял у окна и уныло смотрел на улицу. Порой ветер плескал в стекло пригоршню воды, и тогда глаза Берка сосредоточенно отслеживали кривые дорожки капель, сбегающих к подоконнику.

Офис находился на окраине Темпл-Бара, старинного района, знаменитого путаницей кривых и узких переулочков, сбегающих к берегу Лиффея. Дом старый, потолки высоченные. Из окна видна Мерчентс-Арч — крытая галерея, где джойсовский Леопольд Блум однажды задержался, чтобы купить своей жене Молли книгу, которая — вот незадача! — оказалась чистейшей порнографией.

Несмотря на холод и сырость, Берка тянуло прочь из офиса — на пробежку. Под столом давно скучала сумка со спортивным костюмом и кроссовками. Но опять не получалось. Он ждал клиента — человека с красивой фамилией д'Анкония. Но тот безбожно опаздывал. Некий Франциско д'Анкония звонил утром и просил помочь создать собственную фирму — на скорую руку.

Всё было названо своими именами уже в телефонном разговоре, и Берк радовался неожиданной возможности хорошо заработать. Но сейчас душой он был далеко. Думал о Старом Кряже — отце Кейт, чье имя выгравировано на медной табличке у входа в офис: «Томас Ахерн и компаньоны». В последние месяцы медяшка наглым образом врет: Томас Ахерн закрылся в своем доме и усиленным темпом спивается, а из компаньонов остался один Берк. С тех пор как умерла Кейт, все пошло кувырком…

«С тех пор как умерла Кейт…» До сих пор у него перехватывало горло, когда он мысленно произносил эти ужасные слова. «Умерла» и «Кейт» — эти два слова упрямо не хотели сочетаться в его сознании.

Ее смерть была как снежный обвал в горах. Только что ты стоял на веселом солнышке и ласкал в уме мысль о череде предстоящих тебе счастливых лет — и вдруг тьма и невозможность дышать. Горе накрыло его с головой. И холод мало-помалу подбирался к самому сердцу. Он бродил тенью, все падало из рук, жить и работать больше не хотелось.

Однако его депрессия была ничто против того, что случилось со Старым Кряжем. Тот просто плюнул на свою юридическую контору: после похорон Кейт ни разу не заглянул, хотя прежде чуть ли не ночевал в офисе. Годами родные и знакомые говорили: «Работа — вся его жизнь. Без конторы ему крышка». Оказалось — неправда. Работа была его увлечением, его страстью, а вся его жизнь заключалась в дочери. Сгинула она — и он мгновенно и, похоже, навсегда сломался. Забросил дела и, прежде почти трезвенник, беспробудно запил.

Он вырастил Кейт из черенка в стройное деревце (его собственные слова). Он научил ее строить замки из песка, бесстрашно скакать на лошади, любить классическую литературу и не позволять пылким юнцам распускать руки. Девочка росла и становилась год от года краше и все более походила на мать: рыженькая, изумрудоглазая и кожа — как лист самой дорогой, наибелейшей канцелярской бумаги. Отца распирало от гордости, когда она играючи с отличием окончила Кембридж и вернулась в родной Дублин дипломированным врачом. Правда, затем она — к ужасу, к досаде и к восторгу отца — совершила немыслимое: отказалась от уютной сытой жизни хирурга в Ирландии, чтобы самоотверженно лечить несчастных и обездоленных в неблагополучных и нищих странах мира — в захолустных больницах среди малярийных болот и нескончаемых войн.

Именно там, на краю цивилизованного мира, она познакомилась с Майклом Берком.