Книга Шалости фортуны - Дмитрий Ребров

Но прежде всего она была женщиной.

А какая, скажите, женщина смирится с тем, что ей предпочли груду металлолома?!

Помнишь ли ты…

Юля закончила письмо и стала собираться. Она механически складывала свои и Дашкины вещи в сумки, а мысленно продолжала разговор с Алексеем.

«Ты должен меня понять, Алеша. То, что я делаю, — это подло, это шантаж, но у меня просто нет другого выхода. Ты же ничего не хочешь менять в нашей убогой жизни. Даже слушать об этом не желаешь, а у меня больше нет сил выносить все это. Эту ужасную общагу с ее грязью, сквозняками и тараканами. Эту унизительную нищету и вечное ожидание получки: дадут — не дадут? Этот замкнутый мирок военного городка — царство сплетен за колючей проволокой! Пять лет я терплю все это. Но теперь мое терпение лопнуло! Лешенька, милый, дорогой, я вовсе не хочу тебя потерять, но как же мне уговорить тебя бросить эту никому не нужную армию? Ну почему мы не можем жить по-человечески? Ведь сколько раз папа предлагал: увольняйся, я помогу устроиться. Я бы тоже нашла себе интересную работу. Или родила бы сына, о котором ты, я знаю, мечтаешь… Ну как, как мне тебя убедить?..»

…Вот и все — вещи уложены, Дашка готова. Юля в последний раз оглядела комнату: сероватый, затянутый паутиной трещин потолок, стены, покрытые шелушащейся темно-зеленой краской. Старая казенная мебель — шкаф, две сдвинутые скрипучие койки и ободранный стол. На нем — письмо Алеше. Юля еще раз перечитала его и удовлетворенно кивнула. Все верно, только так: или — или! Это ее последний шанс вытащить мужа из армии. Юля вздохнула и повернулась к дочери:

— Ну что, Дашутка, пойдем?

— Пойдем, — улыбнулась дочка.

Они вышли из общежития и пошли к КПП. Юля в обеих руках несла сумки, Даша держалась за одну из них, прижимая к груди плюшевого зайца — папин подарок на день рождения. Дорога предстояла дальняя: автобусом до станции, потом электричкой до Москвы — всего часов пять.

Когда они сели в автобус, Дашутка вдруг негромко и очень серьезно спросила:

— А папа? Он к нам потом приедет?

— Приедет, доченька, — ответила Юля, упрямо тряхнув головой. — Обязательно приедет!

В этот же день комбат пригласил всех офицеров и прапорщиков в штаб. Когда все собрались, в класс зашел командир полка. Он был сосредоточен и хмур.

— Товарищи офицеры! Вам известно, что незаконными вооруженными формированиями захвачен ряд населенных пунктов в Дагестане. Руководством страны принято решение об укреплении нашей военной группировки на Северном Кавказе. — Командир полка окинул тяжелым взглядом офицеров и продолжил: — Сегодня я получил приказ: для ликвидации террористов направить батальон из состава нашего полка. Ваш батальон — лучший в части, поэтому решено отправить вас. Командование выражает уверенность, что вы с честью исполните свой долг и не уроните высокого звания воина воздушно-десантных войск.

Командир вышел, и в классе повисла напряженная тишина. Многие из сидящих здесь уже воевали в Чечне и хорошо представляли, что их ждет в горах Дагестана. Встал комбат.

— Ну, что приуныли, хлопцы! — начал он. — Вы же у меня орлы обстрелянные, пороху понюхавшие. Так что носы не вешать, а слушать порядок отправки…

Комбат принялся ставить задачи: кому что сделать, когда и куда прибыть. Офицеры слушали и записывали.

Слушал и записывал и командир первой роты капитан Алексей Кудинов. А про себя думал: «Ох, не вовремя эта заваруха! Вот-вот должен прийти вызов из академии, а тут… Похоже, академия моя накрылась медным тазом. Да еще Юлька последнее время бесится. Как ей сказать об этой… командировке?»

Тем временем комбат закончил. Все встали и потянулись к выходу, обсуждая невеселую новость.

— Кудинов, останься, — приказал комбат.

— А вас, Штирлиц, я попрошу… — хохотнул, проходя мимо, Валерка Мухин, взводный из кудиновской роты.

Комбат закрыл дверь и повернулся к Алексею.

— На тебя, Лешка, пришли документы из академии. Так что по идее тебе надо собираться в Москву, а не в Дагестан. — Он пристально смотрел Алексею в глаза. — Но мы-то с тобой знаем: — ТАМ будет жарко. А менять перед боем командира роты… Приказать я тебе ничего не могу, так что решай сам.

— Да ты что, Ильич? Что я — не понимаю? А академия… Ну опоздаю к началу занятий недельки на две, причина-то уважительная…

Комбат коротко кивнул и пожал Алексею руку.

— Только знаешь, Ильич… Ты про вызов из академии не говори пока никому. А то дойдет до Юльки… Что-то нервная она стала, — попросил Кудинов.

— Лады, — ответил комбат. — Ну давай, Лешка, беги собираться. А то дел еще…

Кудинов до позднего вечера готовил роту к отправке. Только в одиннадцатом часу он добрался до общежития. Дверь в его комнату почему-то была заперта. Он тихонько открыл ее и на цыпочках вошел внутрь. Когда глаза привыкли к темноте, Алексей понял, что в комнате никого нет, и зажег свет. Письмо на столе он увидел сразу.

«Алексей! Мы с Дашей уезжаем в Москву, к маме. Я тебе не раз говорила, что жить той жизнью, которой живем мы, унизительно. В ответ ты молчал или отшучивался. Теперь шутки кончились. Либо ты увольняешься и приезжаешь в Москву, либо остаешься служить и теряешь нас с Дашей. Выбирай — или армия, или семья!

Очень любящие тебя Даша и Юля.

P.S. В сентябре ты в любом случае будешь в Москве — дай нам знать о своем решении».

Кудинов скомкал лист и швырнул его в угол комнаты. Вот черт! Только этого не хватало! Не вовремя, ох, как все не вовремя!..

Он сел на койку и обхватил руками голову. Потом резко встал.

Нет, раскисать нельзя! Значит так — никакого письма не было! Любящая жена собрала мужа в поход и поцеловала на прощанье. И все! А пока он будет считать, что Юлька с Дашкой сидят дома и терпеливо его ждут. ТАМ ему нужны крепкие нервы, а значит, никаких семейных драм в тылу!

Алексей собрал кое-какие вещи, взял тревожный чемоданчик, выключил свет и вышел из комнаты. У него еще были дела в роте.

Какое счастье вновь оказаться в любимом городе!

Видеть вокруг громады новых зданий, а не старые казармы. Заходить в шикарные магазины, а не в скудный военторг. Смотреть лучшие спектакли и концерты, а не однообразную самодеятельность. А как радостно встретиться со старыми друзьями!

Мама с готовностью взяла на себя заботы о внучке, и Юля была совершенно свободна. Она подолгу гуляла по Москве, побывала во всех любимых театрах и даже — вместе с Дашей — в цирке и зоопарке! И, конечно же, ходила по гостям.

Друзьям она говорила, что просто приехала навестить родителей. Только Машке, лучшей подруге, рассказала о своей затее. Та горячо поддержала, полностью одобрив ее план.

Так прошли четыре беззаботных недели. А потом Юля захандрила. Она стала скучать по Алеше — с каждым днем все сильнее. Все чаще она думала, что идея с отъездом не была такой уж удачной. Что ставить ультиматумы глупо и недостойно. Что Алеша в конце концов может выбрать службу — и вовсе не потому, что не любит ее (в этом-то она не сомневалась), а просто из-за того, что она загнала его в угол.