Книга Таня Гроттер и пенсне Ноя - Дмитрий Емец

Прун вздохнул. Ему продолжали мерещиться грозные тети. Ониплясали у него в глазах, точно кровавые мальчики.

– Не хотите мириться? Тогда чего мы стоим гарпийсчитаем? Меня что, напрасно разбудили? Давайте деритесь! – заявил Гуня.

Возможно, его кровожадность объяснялась тем, что он имел омагических дуэлях весьма приблизительное представление. Скорее всего Гломовсчитал, что речь идет об обычном мордобое, после которого противники расходятсяс разбитыми носами и поэтической синевой под глазами.

– Еще раз напомниль правила в присутствиисекундантов! – сказал Гурий. – Мы вылетаем за купол и поднимаемсявысоко над океаном. Боевые искры выпускаются по одной. Заклинание усиленнойформы Искрис фронтис форте! В случае промаха все повторяется, и так, пока… покавсе не закончится. Число искр не ограничено. Предлагаю проверить мой и вашкольца.

Ванька кивнул. Пуппер подышал на свой перстень, протер егои, оглядевшись, выбрал цель. Это была часть старой крепостной стены,расположенная метрах в ста от них, там, где роща смыкалась с побережьем.Когда-то во время войн с нежитью здесь был один из внешних бастионов обороны,теперь почти уже разрушенный.

– Искрис фронтис форте! – твердо сказал Пуппер.

Очень яркая зеленая искра с треском оторвалась от его кольцаи стремительно скользнула к стене. Послышался грохот. Взметнулась кирпичнаяпыль. С полдюжины камней было выбито. В стене образовалась приличная брешь, вкоторую мог бы протиснуться человек.

– Ничего. Слабовато, но сойдет, – довольно сказалПуппер, чуть встряхивая пальцами, чтобы остудить перстень. – Теперь ты,Джон Валялька!

Разинув рот, Гуня Гломов уставился на Ваньку.

– Искрис фронтис форте! Даже не просто Искрис фронтис! Ну тыи влип! Это же похлеще базуки! – проговорил он.

Ванька пожал плечами. В отличие от Пуппера, он не сталпротирать кольцо и прицеливаться, а просто, чуть согнув в локте руку и направивкостяшки пальцев на стену, сказал:

– Искрис фронтис форте!

Зеленая искра, довольно яркая, но не такая, как у Пуппера,ударила в стену чуть выше пролома. Хотя глиняная крошка и брызнула, все кирпичиостались на месте. Пуппер удовлетворенно улыбнулся.

– Я недостаточно разозлился, – точно оправдываясь,произнес Ванька. – Ничего. Еще успею.

– Угу! Пропустишь одну такую искру и успеешь, –хмыкнул Гломов, разглядывая оставленную Пуппером брешь.

– Еще не поздно отступить, Джон Валялька! Отдай мнеТаню и не смей к ней приближаться! Ну? Клянись! – задиристо сказал Пуппер.

Ванька прищурился.

– Садись на метлу и не потеряй очки! Таню ты неполучишь! – отрезал он.

Пуппер сухо кивнул и двинулся было к метле, но остановился.Прун что-то негромко подсказал ему по-английски.

– Он говорит, надо бросить жребий, кто стреляет первым.Секунданты тянут соломинки. Тот, чей секундант вытянет короткую, будетвторым, – перевел Гурий.

Прун нашел две соломинки, обломал у одной конец и, спрятавобе в ладони, протянул Гуне. У простодушного Гломова от ответственностивспотели руки.

– Законус подлостус! – прошептал Прун, незаметно выпускаяискру. Ему хотелось дать Гурию лишний шанс.

Гуня долго мялся, сомневался и вытянул, разумеется,короткую. Поняв, что первый выстрел будет делать Пуппер, Прун облегченновздохнул. Возможно, Гурий не промахнется, и тогда ему, Пруну, не придетсяотдуваться перед тетями.

– А что делать с телом? В смысле, если кто-топогибнет? – озабоченно спросил Гуня. Ему хотелось понять, как далеко готовзайти Пуппер.

– В океане полно акул. Похороны будут за ихсчет, – кровожадно сказал Гурий.

Он сел на метлу, чуть ссутулился – той самой особойпружинной сутулостью, которая придает шик драконболистам и жокеям, – истремительно рванул ввысь. За ним поспешил Прун. Ванька и Гуня Гломов завелипылесосы и взлетели уже без такого шика. Вскоре четырежды сработавшая ГраальГардарика подтвердила, что оба дуэлянта и их секунданты покинули Буян.

Шурасик, не пропустивший ни слова, вспахал подбородкомпрошлогоднюю листву.

– Дуэль! Надо предупредить Сарданапала! Это жесмертоубийство! – пробормотал он и, спотыкаясь, метнулся к Тибидохсу.

Циклоп Пельменник дремал у подъемного моста, опершись насекиру. Возле него стояла огромная бутыль самогона, на горлышко которой быланадета детская соска. Изредка, не открывая своего бешеного глаза, Пельменник нашаривалбутыль, присасывался и вновь погружался в сладкий утренний сон. Шурасика ондаже не заметил.

Едва Шурасик перебежал мост и нырнул в Башню, кто-то цепкопоймал его за рукав. Он пугливо оглянулся. Это была Пипа Дурнева.

– Стой, руки за голову! – приказала она.

Шурасик остановился. Пробивная и уверенная Пипа емунравилась. Мягким и интеллигентным людям часто не хватает зубастости. В Пипе жеее было хоть отбавляй. Она могла не только войти в любую дверь без стука, но иунести дверь с собой в качестве моральной компенсации за то, что ей не сразуоткрыли.

В то утро Пипа тоже встала рано. Она и Катя Лотковаисполнили свое давнишнее намерение устроить Жоре Жикину хороший пробегунчик.Пипа назначила ему свидание в четыре утра у подъемного моста, а Катя – в четырепятнадцать на чердаке Большой Башни. Оба свидания, разумеется, были самыеважные. Пипа с Катей наобещали Жоре по семь вагонов нежности, одновременнопригрозив рассориться с ним на всю жизнь, если он проспит или попробует неявиться. И вот теперь Жора, высунув язык, разрывался на части и носилсятуда-сюда, загнанный, как бегун-марафонец. Пятьсот ступенек вниз, пятьсотвверх. Сорвав поцелуй у Пипы, которому бедняга был совсем уже не рад, Жоразаплетающимся языком врал про эликсир, который кипит у него в комнате, итащился обратно к Лотковой, а потом от Лотковой снова к Пипе.

Пипа и Катя Лоткова, вполне вернувшая свою красоту и вместес тем уверенность в своей неотразимости, отрывались на полную катушку. ОтправивЖикина, они перезванивались по зудильнику или, сговорившись, начиналиназванивать Жоре и сочувственно спрашивать, не выкипел ли его эликсирчик.

Жикин, застрявший где-то на середине гигантской лестницы,мог только хрипеть в зудильник. Ему хотелось раз и навсегда забросить всесвидания, поставить на девушках жирный крест и записаться в кружок выпиливаниялобзиком. Он где-то когда-то читал, что это спокойное и умиротворяющее занятиеотлично сохраняет от потрясений и крайне полезно для психического здоровья.