Книга Девять драконов - Майкл Коннелли

Комната для допросов была очень маленькой, поэтому они оставили дверь открытой. Неожиданно Босх шагнул к двери, прикрыл ее и вновь повернулся к Чу.

— А теперь скажите, имели ли вы вчера какие-либо подозрения на этот счет?

— Конечно, нет!

— Миссис Ли ничего не говорила о выплатах местной триаде?

Лицо Чу приобрело холодное и высокомерное выражение. Он был не столь физически развит, как Босх, но вся его поза говорила о том, что он изготовился к бою.

— На что вы намекаете, Босх?

— Я намекаю на то, что это ваш мир и вы должны были ознакомить меня с ним. Сам я обнаружил это совершенно случайно. Ли сохранил диск лишь потому, что на нем заснят магазинный вор, а не для того, чтобы зафиксировать выплаты дани.

Они стояли друг против друга как противники, их разделяло чуть больше полуметра.

— Знаете, вчера я не был знаком с тем, что могло бы навести на такую мысль, — сказал Чу. — Меня вызвали переводить. Вы не спрашивали моего мнения о чем-либо. Вы намеренно от меня отгородились, Босх. Быть может, если бы вы привлекли меня к расследованию, я бы воспринимал все по-другому.

— Чушь собачья! Вы детектив, а не младенец. Вы можете не испрашивать какого-то особого разрешения для того, чтобы задать вопрос.

— Мне показалось, что с вами как раз требуется соблюдать некие формальности.

— Как прикажете это понимать?

— А так, что я анализирую то, как вы, Босх, общаетесь с миссис Ли, с ее сыном… со мной.

— Ах вот оно что. Старая песня.

— Что сделало вас таким? Вьетнам? Вы служили во Вьетнаме, я угадал?

— Не воображайте, что все обо мне знаете, Чу!

— Я знаю то, что вижу, и мне приходилось видеть подобное и раньше. Я не из Вьетнама, детектив. Я американец. Я здесь родился, точно так же как и вы.

— Послушайте, давайте оставим это и займемся нашим расследованием.

— Как вам угодно. Вы начальник.

Чу, подбоченившись, отвернулся к экрану. Босх старался подавить свои эмоции. Он вынужден был признать, что Чу прав. И он был смущен тем, что Чу так легко распознал в нем человека, вернувшегося из Вьетнама с бременем расовой предубежденности.

— Ну хорошо, — признал он. — Возможно, я был не прав в том, как вел себя с вами вчера. Прошу меня извинить. Но сейчас вы работаете с нами, и мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне все, что знаете. Без утайки.

Чу тоже немного расслабился.

— Я уже все вам рассказал. Единственное, что меня смущает, это двести шестнадцать баксов.

— А что с ними?

— Это двукратный платеж. Выглядит так, будто мистер Ли пропустил неделю. Может, у него были проблемы с деньгами. Его сын сказал, что с бизнесом возникли проблемы.

— И может, именно это привело к его смерти.

Босх указал на экран:

— Можете отпечатать мне копию вот этого кадра?

— Я бы и сам хотел иметь такую.

Чу переместился к принтеру и дважды нажал какую-то кнопку. Вскоре появились два экземпляра стоп-кадра видеозаписи, зафиксировавшей вызвавшего подозрение покупателя в тот момент, когда тот отворачивается от прилавка.

— Есть у вас своя база фотографий? — спросил Босх. — Оперативная картотека?

— Конечно, — ответил Чу. — Постараюсь его идентифицировать. Наведу справки.

— Я не хочу, чтобы он узнал о том, что мы за ним охотимся.

— Спасибо за подсказку, детектив. Но разумеется, я учту это.

Босх промолчал. Только что он совершил еще одну оплошность. Нелегко будет ему с Чу. Он понял, что не сможет доверять этому человеку, хотя они оба практически из одной и той же конторы.

— Я бы также хотел сделать распечатку татуировки, — объявил Чу.

— Какой татуировки? — удивился Босх.

Чу взял у него из рук пульт и нажал кнопку обратной перемотки. Наконец он остановил картинку на том месте, где покупатель протягивал за наличными левую руку. Молодой детектив пальцем обвел едва заметный контур на ее внутренней поверхности, выше запястья. Чу прав: это была татуировка, — но рисунок уж очень нечетко проступал на зернистом фоне, а потому ускользнул от внимания Босха.

— Что это? — спросил он.

— Похоже на очертание ножа. Самодельная татуировка.

— Он был в тюрьме.

Чу нажал кнопку, вновь давая команду распечатать изображение.

— Нет, обычно такие татуировки делаются на корабле. Во время перехода через океан.

— Что в вашей символике означает это изображение?

— Нож по-китайски будет «ким». Здесь, в Калифорнии, представлены по крайней мере три такие триады: «Йи Ким», «Саи Ким» и «Юнь Ким». В переводе это означает: «Праведный нож», «Западный нож» и «Храбрый нож». Все они суть ответвления от гонконгской триады под названием «Четырнадцать К». Очень сильной и могущественной.

— В Китае или здесь?

— И там и здесь.

— «Четырнадцать К»? Как золото в четырнадцать карат?

— Нет, «четырнадцать» — это несчастливое число. Оно звучит как китайское слово, обозначающее смерть. А «К» — начальная буква слова «конец».

Босх знал от дочери и благодаря своим частым наездам в Гонконг, что всякая комбинация числа «четыре» считалась приносящей несчастье. Дочь и бывшая жена Босха жили в небоскребе-кондоминиуме, где в нумерации этажей отсутствовала цифра «четыре». Четвертый этаж был маркирован буквой «П» — «паркинг», а четырнадцатый вообще пропущен — точно так же как в большинстве зданий в Европе и Америке пропускается тринадцатый этаж. Четырнадцатый и двадцать четвертый этажи здания занимали англоязычные жильцы, не разделявшие предрассудков людей хань — то есть китайцев.

— Значит, вы думаете, что этот человек мог входить в один из филиалов «Четырнадцати К»? — кивнул Босх в сторону экрана.

— Очень возможно, — сказал Чу. — Прямо сейчас начну наводить справки.

Босх бросил взгляд на Чу, стараясь прочитать его мысли. Он был уверен, что понял намек. Чу хотел поскорее его спровадить, чтобы приступить к работе. Гарри подошел к видеоплейеру, извлек диск и положил в кейс.

— Будем на связи, Чу.

— Да.

— Как только что-то разузнаете, дайте мне знать.

— Я все понимаю, детектив.

— Хорошо, и жду вас в десять, когда придут миссис Ли с сыном.

Босх открыл дверь и покинул аппаратную.

7

У Ферраса на столе стоял кассовый аппарат из магазина «Фортуна», подключенный к ноутбуку. Босх положил на стол распечатки кадров с видеодиска и вопросительно взглянул на напарника: