Книга Урановый диверсант - Валерий Рощин

И Дорохов решил проверить предположение.

– Назови сроки твоей первой командировки в Чечню, – последовала очередная просьба.

– С середины июня до конца августа, – твердо отвечал он, нарочно сдвинув срок на один месяц.

Внимательно читая характеристику, написанную кем-то из руководства бригады уже в ходе следствия по делу расстрела пассажиров УАЗа, статный мужчина нахмурился:

– Подумай хорошенько. Твоя первая командировка на Северный Кавказ состоялась не так уж и давно – всего четыре года назад. Японский конспиратор…

Левая бровь Артура слегка подпрыгнула – вначале от странной фразы "японский конспиратор", то ли предназначавшейся непосредственно ему, то ли являвшейся обыкновенной присказкой – этаким модернизированным "японским городовым". Потом же, чуть заметно качнув головой и удивляясь феноменальной памяти "покупателя", назвал правильные даты.

– Теперь другое дело, – пробурчал тот. – В какой день недели тебя привезли в учебный Центр?

– Кажется в… четверг.

– Где находится Этрусский музей?

– В Италии.

– Точнее.

– В Риме.

– Еще точнее!

– В Ватикане.

– Чем удобен Ватикан для нашей работы?

– Большое количество туристов и сравнительно слабая служба безопасности.

Мужчина усмехнулся:

– Ну, обо всей службе безопасности Ватикана я бы так заявлять поостерегся. По крайней мере, о тех, кто занимается личной охраной Святого Престола. Хорошо… Сколько раз ты был ранен в Чечне?

– Трижды.

– Шрамов на теле много?

– Не очень. В глаза не бросаются.

– Понятно… Назови фамилию, имя и отчество министра иностранных дел Российской Федерации.

– Не знаю, – мотнул головой спецназовец.

Гость начальника Центра впервые оторвался от бумаг и удивленно глянул на испытуемого:

– Хм!… Почему не знаешь?

– Мне без разницы его фамилия. Как-то не до газет с телевизором было в Чечне.

– Тоже верно. Сегодня один, завтра другой. Но это так – из области общей эрудиции. Ладно, молодой человек! – он с шумом захлопнул толстую папку и, отодвинув ее от себя, пристально посмотрел на "серого воробушка": – Поедешь со мной. Даю на сборы тридцать минут: хорошенько отмыться, одеть что-нибудь посвежее, и взять самое необходимое. Отъезд от профилактория ровно в шестнадцать ноль-ноль. Твои документы получу в строевом отделе сам. Задача ясна?

– Так точно.

– Свободен.

Потом последовала поездка в аэропорт Минеральных Вод; полет до Москвы и короткая подготовка к первому испытательному заданию во Франции, где Дорохову и Осишвили пришлось прикрывать Ирину Арбатову. По окончании операции из личных дел обоих изъяли материалы уголовного дела, восстановили офицерский статус, да еще присвоили очередные звания: Сашке – капитана, Артуру – майора.

Так и началась их новая жизнь, наполненная риском и неожиданностями. Новое ремесло не дотягивало до звучной и престижной профессии "разведчик", но быть надежным прикрытием для настоящих агентов разведки – тоже немало…

Часть втораяПуть в "Уран"

Глава первая

Россия; Дагестан

7-8 июня

"Предположительно около двух десятков. Засели в трех домах – два рядом, один – через улицу", – примерно так выразился при встрече у "вертушки" подполковник Колодин. Исходя из его слов, в каждом из домов находилось по шесть-семь бандитов – не больше.

И все ж просчитались разведчики мотопехотной бригады. Или те, кто предоставил ее командованию эти данные.

Да, в двух похожих домишках, "индейцев" оказалось немного. Потому у отрядов старлея и прапорщика, проблем не возникло – разобрались в считанные минуты. А вот Миронову пришлось несладко – стоило ворваться через заборную брешь во двор особнячка, как напоролись на плотный огонь – видно, кто-то из бандитов обозревал округу через ночную оптику. Ну и понеслись потери: одного зацепило первой же очередью; следом разрыв гранаты, и еще двое кувыркнулись с ног. Тут уж стало не до первоначального плана – по команде капитана покидали в ближайшие окна ненужные шумовые и световые гранаты и быстренько расползлись по участку – затаились по надворным постройкам. Затем уж начали огрызаться одиночными выстрелами – благо, оснащенное пэбээсами оружие, пламени не изрыгало…

Лупили по спецам основательно – порой невозможно было высунуть башку. А позже в ход и вовсе пошел гранатомет. Сначала ударили по вставшему у заборной дыры "бэту", а следом саданули по сараю. Тогда-то и рухнула стена. Накрыла двоих – Миронова и паренька-контрактника. Третий хоронился подальше – за рядком пачек новенького красного кирпича.

Открыв глаза, он ничего не увидел. Сплошная чернота. А сквозь заложенные уши лишь самую малость прорывались выстрелы. Далекие выстрелы.

А скоро возвратившееся сознание одарило "сюрпризом" – ритмично накатывавшими волнами боли. Сердце почему-то стучало медленно; каждое его сокращение вяло разгоняло по телу кровь, а вместе с ней и нестерпимую боль. Боль поднималась откуда-то снизу, от ног…

Капитан пошевелил правой рукой. Пальцы нащупали камни, зато левая наткнулась на какой-то предмет… Пустой магазин от "вала".

Миронов лежал на животе, уткнувшись лицом в такие же кирпичные обломки, что валялись повсюду. На зубах скрипел песок, глаза резало от попавшей пыли…

Память постепенно восстановила события последних суток: Дагестан, село в Буйнакском районе. Зам комбрига Колодин. "Индейцы" в трех домах. В заложниках женщины, дети. Штурм после наступления темноты. Выстрел из гранатомета, взрыв, больно шибанувшая по ушам тугая волна. И падающие куски разбитой стены…

"Придавило. Значит, придавило", – попробовал спецназовец повернуться на бок и тотчас скривился от прострелившей боли. Странно, но левую ногу ниже колена он не чувствовал – боль исходила от бедра. Правая, как будто, не имела повреждений и подчинялась его воле, однако ж, попытка с помощью рук хоть немного продвинуть тело вперед, оказалась безуспешной.

Капитан похлопал ладонью по груди… Висевший на капроновой нити талисман – пуля от патрона 5,45в39, был на месте. Потом с плавною осторожностью протянул руку и ощупал вырванный взрывом и лежащий под наклоном фрагмент стены. Видимо, нижний край и защемил его левую голень – формяжка была пропитана кровью. Правой же ноге повезло – она не пострадала и даже могла двигаться в небольшом пространстве образовавшейся щели.

"Мля, килограмм триста – не меньше, – оценил он на ощупь исполинский обломок. – Так и конечности недолго лишиться. Где ж мои орлы-то?…"

Слух после легкой контузии постепенно возвращался. Из окон особняка продолжали стрелять; грохотали очереди и за уцелевшим забором. На улице урчали бэтээры, свет их фар изредка прорывался на участок – Миронов лежал посреди груды разбитого кирпича и видел лишь слабо освещенную часть двора, да угол здания с единственным оконцем…