Книга Мишн-Флэтс - Уильям Лэндей

– Убитый был помощником окружного прокурора в Бостоне, – пояснил Крейвиш. При этом он стрельнул глазами в сторону Керта: видите, с какой тупой публикой мне приходится иметь дело!

– Ах, он из Бостона, – сказал я. – Ну-ну.

Детектив Эдмунд Керт склонился над трупом, исследуя его тем же неподвижным мрачным взглядом, которым только что прожигал меня.

Он натянул хирургические перчатки и потыкал труп пальцем в разных местах – словно разбудить его хотел.

Я внимательно наблюдал за лицом детектива, когда он вплотную приблизился к разлагающемуся телу Боба Данцигера – почти что носом его коснулся. Я ожидал какой-то естественной реакции: трудно было не отпрянуть, хотя бы из-за нестерпимой вони. Но ни единый мускул не дрогнул на лице Керта.

Если бы я видел только его физиономию, ни за что бы не понял, чем он занят: ищет карту в бардачке своего автомобиля или разглядывает мертвый глаз разлагающегося трупа с расстояния в одну ладошку.

– Возможно, именно поэтому его и убили, – сказал я, пытаясь проявить немного смекалки и сломать образ провинциального дурачка. – Потому, что он был помощником прокурора.

Керт никак не отреагировал.

Но я не сробел и гнул свое:

– Конечно, если его убили. Однако нельзя и самоубийство исключить.

Ага, это мысль! – обрадовался я собственной смекалке.

Из полицейской учебной программы я смутно помнил, что самоубийцы, которые пользуются огнестрельным оружием, чаще всего выбирают одно из трех мест на голове: стреляют в висок, в небо или между глаз.

То, что это могло быть самоубийством, осенило меня только что и показалось замечательным откровением, хотя я обронил это гениальное соображение рассчитанно-безразличным тоном. Дескать, знай наших! Я тоже не лыком шит и собаку съел в расследовании убийств!

– Вероятно, рука у него дрогнула, и пуля прошла через глаз.

Не отрывая взгляда от своей работы, Керт сказал:

– Нет, офицер, он не застрелился.

– Я, собственно говоря, шериф. Шериф Трумэн.

– Шериф Трумэн, на месте преступление нет оружия.

– Ах, оружия нет...

Я чувствовал, как у меня горят уши.

Крейвиш растянул губы в телевизионной иронической улыбке.

– Может, он засунул пулю в глаз рукой, – сказал я.

– Не исключено, – на полном серьезе отозвался Керт.

– Я пошутил, – поспешно сказал я.

Тут он наконец поднял на меня глаза и смерил таким взглядом, будто я был диковинный деревенский пенек. Затем вернулся к телу на носилках, словно смотреть на него было приятнее, чем на меня.

Крейвиш кивнул в сторону убитого и спросил:

– Он был как-то связан с этими краями?

– Не могу сказать. Хотя у меня и был короткий разговор с ним...

– Ах вот как! Вы были с ним знакомы?

– Нет, практически нет. Просто перекинулись несколькими словами. Он производил впечатление симпатичного парня. Я бы даже сказал, он мне показался безобидным малым. И такого конца для него я никак не ожидал...

– О чем же вы беседовали?

– Да так, ни о чем особенном, – сказал я. – О том о сем. Тут полно проезжающей публики. Я с туристами не то чтобы много общаюсь. – Я кивнул в сторону холмов вокруг озера. Деревья стояли во всей осенней красе. – Они приезжают полюбоваться листвой.

– По-вашему, он приехал сюда просто отдохнуть?

– Думаю, да. А нашел вечный покой... Ирония судьбы.

Мы оба печально покачали головами.

Я действительно помнил встречу с Бобом Данцигером. У него была милая застенчивая улыбка, которая пряталась под широкими усами. Мы встретились на тротуаре неподалеку от полицейского участка. «Привет, – сказал он. – Вы, должно быть, шериф Трумэн?»

Я повернулся к Крейвишу и начал решительным тоном:

– Вы знаете, мне бы хотелось участвовать...

Но в этот момент запиликал сотовый телефон у него на поясе.

Крейвиш приложил телефон к уху и высоко поднял палец левой руки: тихо!

– Грег Крейвиш слушает. – Палец так и остался вознесенным в воздух, пока Крейвиш говорил монотонным голосом: – Да. Еще не знаю. Хорошо. Отлично. Всего доброго.

Когда он закончил с телефоном, я вернулся к прерванному разговору:

– Я бы хотел принять участие в расследовании.

– Разумеется. Вы нашли тело. Вы важный свидетель.

– Свидетель – это конечно... Однако мне бы хотелось не только дорогу перекрывать.

– Шериф, не допустить к месту преступления посторонних – важный элемент расследования. Если в суде вылезет, что кто-то мог – хотя бы теоретически – подбросить улики на место преступления, тогда все расследование псу под хвост.

Крейвиш говорил важным тоном и смотрел на меня так, словно я уже был виноват в том, что место преступления оказалось «загрязненным».

– Послушайте, этот парень погиб в моем городе, – сказал я. – К тому же я с ним однажды беседовал. Словом, мне бы хотелось быть в гуще событий. Что бы вы ни говорили, но в этих краях я главный.

Крейвиш театрально кивнул: дескать, понимаю-понимаю.

– О'кей. Добро пожаловать в гущу событий.

Однако выражение его лица говорило о другом: конечно, вы тут шериф и тут мой избирательный округ и не дело, если этот пришлый народ оттеснит вас в сторонку; поэтому в моих интересах ободрить вас и разрешить вам какое-то время путаться у нас под ногами.

Керт наконец распрямился.

– Офицер, – обратился он ко мне, благополучно позабыв про «шерифа Трумэна», – пресса уже в курсе?

– Пресса?

– Ну да, пресса – газеты, телевидение.

– Спасибо за разъяснение. Сам знаю, что такое пресса. Дело в том, что у нас тут, считай, никакой прессы нету. Есть газетка, но так – на общественных началах, про наши городские дела. Ее выпускает Дэвид Корнуэлл в одиночку. В основном информация про школьные дела да погода. Остальное Дэвид придумывает.

– Ничего этому Дэвиду не сообщайте, – приказал Керт.

– Что-то сказать ему придется. В городке такого размера кота в мешке не утаишь.

– Понятно. Но тогда хотя бы без деталей. Или возьмите с него слово помалкивать. Он готов на услугу?

– Не знаю. Никогда ни о чем не просил.

– Так попросите.

На том разговор с Кертом и закончился – большего я не удостоился. Он содрал перчатки с рук, бросил их на носилки и зашагал прочь, никак не откомментировав свои выводы из осмотра.