Книга Искусство обмана - Нора Робертс

Она думала об этом. Минут сорок сидела не двигаясь, позволяя работать только мысли. Такая яркая и энергичная женщина, она обладала способностью замирать на месте, когда это было необходимо. Она рассматривала ситуацию со всех сторон и искала ответы. Это Адам вынудил ее, пробудив нечто такое, чего она никогда не чувствовала. Больше всего в жизни Кирби ценила новизну и оригинальность, а тут впервые задумалась, стоит ли пренебречь ими.

Ей нравились люди, ставившие свои желания превыше всего, она и сама была такой и не имела ничего против небольшого столкновения с Адамом. Но… В случае с ним не могла придумать достойного но.

«Будет безопаснее, нет, умнее сосредоточиться на проблемах, связанных с его визитом». Несвоевременное влечение. Она прикоснулась языком к верхней губе и удивилась, что все еще в состоянии чувствовать вкус его поцелуя. «Несвоевременное, – повторила она. – И тревожащее».

Отец должен быть более благоразумным, правда, назвать Филиппа Фэйрчайлда благоразумным – все равно что похвалить Гекльберри Финна за прилежание. Ему нужно поторопиться с этим треклятым Ван Гогом. А еще Тициан, вспомнила она. И с этим нужно что-то делать.

Адам договорился с отцом, и она ничего не могла изменить в данный момент. Еще несколько дней. Здесь не о чем волноваться. Улыбка снова озарила ее лицо. Пребывание Адама могло повеселить ее. Кирби задумалась о нем, о его серьезных карих глазах, твердых, сильно сжатых губах.

Но это опасное развлечение. Хотя, что за жизнь без опасности? Все еще улыбаясь, она взялась за инструменты.

Она сосредоточенно работала в полном молчании. Адам, отец, Ван Гог были забыты. Дерево в ее руках стало центром Вселенной. В нем заключена жизнь, Кирби могла ее чувствовать. Она лишь ждала, пока творец подберет подходящий ключ и освободит ее душу, что одарит художника возвышенным удовлетворением, которое всегда идет рука об руку с открытием.

Живопись никогда не дарила подобных ощущений. Кирби играла с ней, наслаждалась, но так и не овладела по-настоящему. Живопись не смогла совладать с ней. А искусство – это любовник, требующий абсолютной верности.

Наконец дерево, казалось, сделало свой первый вздох. Она почувствовала, ясно и внезапно, дух, который искала и который пыталась освободить от заключения. Почти… почти свободен.

Услышав свое имя, Кирби резко вскинула голову.

– Тысяча чертей!

– Кирби, прости.

– Мелани! – Она проглотила ругательство, отложила инструменты, но все еще держала обломок. Не могла упустить его сейчас. – Я не слышала, как ты вошла. Входи, я не буду орать.

– А стоило бы. – Мелани оставалась у двери. – Я побеспокоила тебя.

– Да, но я прощаю тебя. – Кирби указала на стул рядом и улыбнулась подруге.

Светлые волосы аккуратно обрамляли лицо в форме сердца. На скулы, более выраженные, чем у Кирби, опытная рука нанесла немного румянца. Пухлые губки были заботливо покрыты розовым блеском. Кирби в очередной раз убедилась, что Мелани Бэрджесс обладает самым прекрасным лицом на свете.

– Ты выглядишь замечательно, Мелли. Как дела?

Мелани сморщила носик и отряхнула сиденье стула.

– Я была занята. И кстати, мои весенние дизайны хорошо приняли.

Кирби закинула ногу на ногу.

– Не понимаю, как ты можешь решать в августе, что нам следует носить в следующем апреле. – Вдохновение отступило. Уверяя себя, что оно еще вернется, Кирби положила кусок древесины на стол. – Ты снова вдоволь поиздевалась над кромкой?

– Ты все равно никогда не обращаешь внимания на такие мелочи. – Она бросила на свитер Кирби взгляд, полный отчаяния.

– Я предпочитаю оценивать мой гардероб с точки зрения жизнестойкости, а не модных тенденций. – Кирби лукаво улыбнулась, хорошо зная, как подтрунить над подругой. – Этому свитеру всего-навсего двенадцать лет.

– И выглядит он соответственно, – в том же духе ответила Мелани и сменила тему: – Я столкнулась с Элен Паркер.

– Правда? – Кирби соединила руки и положила на них подбородок. Она не считала сплетни невежеством, если из них можно было почерпнуть что-нибудь интересное. – Я не видела ее уже несколько месяцев. Она все еще трещит по-французски, когда хочет, чтобы ее не поняли?

– Ты не поверишь. – Мелани вытащила из эмалированного футляра длинную, тонкую сигарету. – Я и сама не поверила, пока не увидела собственными глазами. Ты ведь помнишь Джерри Тернера?

– Дизайнера женского нижнего белья?

– Интимной одежды, – со вздохом поправила Мелани.

– Да какая разница. Я ценю хорошее нижнее белье. Так что он сказал?

Мелани достала зажигалку с монограммой и щелкнула ей. Коротко затянулась.

– Элен закрутила роман.

– Тоже мне новость, – сухо произнесла Кирби. Зевнув, она потянула к потолку руки, выпрямила спину. – Это уже двести третий по счету или я что-то упустила?

– Но, Кирби… – Мелани наклонилась и ткнула в подругу сигаретой. – В этот раз на ее пути оказался стоматолог ее сына.

Громкий смех Кирби заставил Адама замереть на лестнице по пути к башне. Он проникал сквозь толстые каменные стены, богатый, искренний, волнующий. Адам стоял не двигаясь, пока эхо не затихло. Затем, бесшумно ступая, продолжил подниматься.

– Вообрази! Стоматолог. – Несмотря на то что Мелани, как никто другой, знала Кирби, она все же была поражена ее реакцией. – Он же… он же из среднего класса.

– Ох, Мелли, ты просто невероятный сноб. – Она издала тихий смешок, а Мелани негодующе фыркнула. – Получается, Элен может крутить амуры сколько угодно, лишь бы ее выбор соответствовал стандартам общества? А стоматолог – проявление дурного вкуса?

– Конечно, это неприемлемо, – пробормотала Мелани, пойманная в ловушку логических рассуждений.

– Вообще-то отвратительно. Элен развлекается со стоматологом, пока бедный Гарольд растрачивает состояние на исправление неправильного прикуса. Где же справедливость?

– Ты меня просто поражаешь!

– Работа стоматолога очень дорого стоит.

Раздраженно вздохнув, Мелани сменила тему:

– Как поживает Стюарт?

Адам хотел было войти в студию, но передумал и молча остановился в дверях. Улыбка Кирби угасла. Взгляд, в котором только что сверкали веселые искорки, стал холодным, мелькнуло нечто жесткое, сильное и отталкивающее. Заметив это, Адам подумал, что она могла бы стать ужасным врагом. Под маской беззаботной, остроумной, сексуальной и вызывающей богатенькой девушки скрывались твердый характер и несгибаемая воля. Нельзя забывать об этом.

– Стюарт… – произнесла она срывающимся голосом. – Я не знаю.

– Ох, дорогая, – холодно ответила Мелани, прикусив нижнюю губу. – Вы поссорились?

– Поссорились? – Она безрадостно улыбнулась. – Можно и так сказать. – В ее глазах вспыхнуло некое чувство, очевидно, то самое, которое она пыталась вырезать из куска древесины. – Я поняла, что совершила ошибку, согласившись выйти за него.