Книга Возвращение тамплиеров - Джузеппе Д'Агата

Этим вечером он опять взял лупу и решил еще раз рассмотреть фантастический рисунок, но от внезапного изумления у него просто перехватило дыхание.

Рисунок храма в буквальном смысле слова исчез.

Остался совершенно четкий в своем одиночестве рисунок авентинского ансамбля.

Когда молодой человек наконец пришел в себя, он дрожащей рукой перевернул листок. На обороте стояли обе даты.

Джакомо снова посмотрел на рисунок. Сомневаться не приходилось: контуры храма были стерты, растворились, испарились. У него возникло смутное ощущение, будто произошло или вот-вот должно произойти что-то судьбоносное.

Семья Монфорти жила по ту сторону городских ворот — Порта-Сарагоцца, в районе, который еще до недавнего времени считался элитным жилым районом, пока среди людей с достатком не вошел в моду центр города.

То был трехэтажный особняк, стоявший на большом удалении от соседних зданий, с претенциозным фасадом, украшенным колоннами неоклассического типа. Но главное, что выделяло виллу, — это окружавший ее простор, созданный благодаря огромному и тщательно ухоженному саду.

«БМВ» Джакомо подъехал к вилле около половины десятого вечера. Машина принадлежала отцу, но тот почти не пользовался ею, отчего она тихо старела в гараже.

Молодой человек был невероятно взволнован. К неприятному объяснению, ожидавшему его, добавилось драматического свойства событие, случившееся несколько минут назад.

Когда он был уже совсем рядом с виллой и проезжал мимо длинной ограды, с другой стороны неожиданно возникла какая-то неясная, но определенно женская фигура, которая бросилась наперерез его машине, стремясь перебежать дорогу.

Джакомо резко затормозил, машина пошла юзом, но больше ничего не случилось. Женщина, на которую он едва не наехал, не только не вскрикнула, но исчезла, даже не остановившись и едва обернувшись. У молодого человека кровь застучала в висках от нелепого ощущения, будто это была его мать, Элиза, женщина с портрета в гостиной. «Осторожно, — убеждал себя Джакомо, стараясь успокоиться, — осторожно, не стоит поддаваться галлюцинациям только потому, что Элиза умерла после автомобильной аварии. Сейчас мне придется столкнуться с другой проблемой, куда более реальной», — подумал Джакомо, нажимая на кнопку, открывавшую ворота виллы.

Анна Монфорти — блондинка двадцати лет, невысокая, но чрезвычайно изящная — уже накрасилась и тщательно подобрала вечерний наряд. Прислуга ушла — у нее был свободный вечер, родители и пятнадцатилетний брат накануне уехали кататься на лыжах в Кортина.

Девушка была дома одна, и когда раздался звонок в дверь, она как раз закончила выбирать самое подходящее освещение для просторной гостиной на первом этаже. И действительно, Джакомо попал в некую волну розового покоя, кое-где вспененную легкими водоворотами: отдельные лампы излучали чуть более сильный свет.

— Я ждала тебя в девять.

Этот легкий упрек прозвучал несколько вызывающе, хоть и сопровождался улыбкой. Но молодой человек не хотел утрачивать спокойствия, какое с трудом вернул себе, и еще меньше — оправдываться, рассказывая о происшествии, из-за которого задержался.

— Не думаю, чтобы лишние полчаса…

— Конечно, это пустяки. Но я знаю твою маниакальную пунктуальность. — Она направилась было ему навстречу, но Джакомо, отступив, сразу же обозначил дистанцию. — А кроме того, у меня было занятие. Я читала очень интересную статью о целлюлите.

— О целлюлите? — Джакомо взглянул на журнал, оставленный на диване. — Почему бы тебе не почитать какую-нибудь книгу?

Молодой человек взялся руками за спинку кресла: жест, выглядевший вполне естественно, на самом деле выдавал потребность в опоре.

— Так ты заказал столик? — поинтересовалась Анна.

Джакомо медленно покачал головой.

— Но разве ты не хотел отвезти меня в «Девять ступенек»?

— Верно. Я обещал. Но потом передумал и не заказал.

Анна не шелохнулась.

— Неважно. Если там будет много народу, отправимся в другое место. В Болонье хватает ресторанов. — Но тут девушка вдруг подумала, что, может быть, Джакомо просто захотел провести вечер по-другому: в интимной обстановке, вдвоем, что довольно редко случалось в их отношениях. Она постаралась придать выражению лица и улыбке некую соблазнительность. — Предпочитаешь остаться здесь, вдвоем? Да, наверное, это лучше, чем сидеть за столом.

Молодой человек решил уйти в оборону.

— Может быть даже займемся любовью.

— А почему бы и нет? В конце концов, мы ведь помолвлены.

«Вот-вот, — решил Джакомо, — вот он, подходящий момент. Повод подала она сама».

— Как давно мы помолвлены?

— Не знаю, не помню. Два года, три: мы были детьми. — Анна села на диван и указала на место рядом с собой. — Иди сюда. Мне кажется, ты хочешь что-то сказать мне. А поехать куда-нибудь мы всегда успеем.

— Мне скоро надо уходить.

Сунув руки в карманы, Джакомо принялся шагать взад-вперед. Ковры, сплошь покрывавшие пол, гасили всякий шум.

— Ты мог бы сразу сказать, что у тебя другие планы на вечер, — недовольно ответила Анна. — Яирам?

Джакомо повернулся к девушке:

— Почему ты вдруг подумала о нем?

— Потому что знаю — вы подружились и часто видитесь.

— Это не имеет никакого значения, — сказал Джакомо. — Послушай меня внимательно, Анна. Я пришел, чтобы сказать тебе… Так вот, я хочу сказать, что мы должны расстаться.

Наступило тяжелое молчание. Потом девушка решила, что должна все же что-то ответить:

— Что ты сказал? Ты говоришь о нас с тобой?

— Именно так.

— А почему ты думаешь, что мы должны расстаться?

— Потому, что наша помолвка, если она вообще была, не имеет никакого смысла и ни к чему не приведет.

— У меня никогда прежде не возникало впечатления, будто ты настолько несчастлив, — заметила Анна с ледяным спокойствием. — Более того, я всегда считала, что нашим отношениям можно только завидовать. Но объяснись все же, отведи душу, если необходимо. Мне ведь только хочется услышать убедительное объяснение. Наверное, я имею на это право, нет?

— Убедительное… Мы расстаемся, и все. Жизнь на этом не кончается. И никто ни на кого не обижен.

— Да, но мои родители и знакомые… Мои подруги…

— Ты должна быть свободна, и я тоже, — сказал Джакомо, стискивая руки. — Думаю, что только так мы можем полностью реализовать себя.

— Свободны? Реализовать? Бог мой, что ты такое говоришь?

Он помрачнел:

— Не упоминай лишний раз Бога, прошу тебя. Ты знаешь, я не люблю этого.

Анна резко поднялась и порывисто обняла юношу.