Книга Тернер - Питер Акройд

Маленькие рыбаки. Тёрнер любил рыбачить и с удовольствием возился с детьми. Этот рисунок он выгравировал собственноручно. Действие происходит в Мэрилбоун-Филдс, недалеко от его мастерской на Куин-Энн-стрит

Лорд Блессингтон заметил, что “ничто не убедит леди Спенсер, что у лорда Эгремонта нет сорока трех детей, которые все живут в одном доме с ним и своими матерями; последние, утверждает она, обычно держатся в тени, но, когда вспыхивают ссоры, без которых редко проходит день, каждая мать принимает сторону своего отпрыска, врывается в гостиную, устраивает потасовку друг с другом, лордом Э., его детьми и, надо полагать, всей присутствующей компанией, так что случается сцена, достойная Биллингсгейта[28]или дурдома”.

Эгремонт был, разумеется, чрезвычайно богат, и при этом восприимчив к необычному дарованию Тёрнера. Не исключено, что и Тёрнер, которого самого находили “странным”, с пониманием относился к “эксцентричным выходкам” Эгремонта. Один из гостивших в Петуорте вспоминал, что хозяйские “странности… делали невозможными беседу или сколько-нибудь продолжительную дискуссию. Больше пяти минут он на месте оставаться не мог, так что постоянно перемещался между библиотекой и спальней или же блуждал по всему огромному дому; а иногда срывался с места в середине разговора, который по всей видимости находил интересным, и исчезал, а час спустя, при случайной встрече, мог продолжить беседу с того самого места, на котором она прервалась”.

Что ж, Тёрнера такие причуды нимало не беспокоили. Эгремонт, судя по всему, предоставил художнику “приглашение с открытой датой”, которое в последующие годы неоднократно с благодарностью принималось. Картин он Тёрнеру не заказывал, но позволял пользоваться домом и поместьем как мастерской. Некоторые из самых известных полотен Тёрнера, среди них “Петуорт: старая библиотека” и “Апофеоз лорда Эгремонта (Интерьер в Петуорте)”, – плод этого просвещенного меценатства. Кроме того, художник сделал серию рисунков Петуорта на голубой бумаге, в которой запечатлел различные сцены и предметы обстановки.

Дом был огромен и прихотлив. Анфилада первого этажа делала его похожим на ренессансный дворец. Там были Белая библиотека, Мраморный холл, Резной зал, Квадратная столовая, Красная комната и Северная галерея, все роскошно убранные и декорированные. По описанию одного из гостей, “каждая дверь каждой комнаты открывалась настежь, позволяя видеть все насквозь, куда ни взгляни; и нигде ни одного человеческого существа… однако возможность созерцать все пространство сразу, во всей его полноте, масштаб каждой комнаты, галереи, прохода и т. д., бесконечная перспектива картин и статуй – произвела на меня самое приятное впечатление”.

Тёрнер и Эгремонт часто беседовали о живописи, и один из лакеев вспоминал спор, случившийся между ними, относительно каких-то овощей, которые Тёрнер изобразил плывущими по воде в своем “Виде на Брайтон с моря”. Граф добродушно утверждал, что в подобных условиях овощи потонут, а художник твердо настаивал, что будут плыть так, как он их изобразил. Дошло до того, что потребовали принести таз с водой и такие же овощи, как на картине, и, когда их поместили в воду, они и впрямь потонули. Но Тёрнер и не подумал переделывать свою работу. Остался верен своей концепции. Очень был упрям, ко всему прочему.

К 1808 году, однако, Тёрнер успел познакомиться еще с одним богатым и влиятельным покровителем. Уолтер Фокс был членом парламента от Иорка и твердо придерживался взглядов на необходимость демократических перемен. Подобно Эгремонту, это был прогрессивный землевладелец, который значительно улучшил состояние своих поместий, а кроме того, успешно разводил скот. В течение шестнадцати лет Тёрнер неоднократно приезжал в его поместье Фэрнли-холл, как правило летом или осенью.

Восточные ворота (Ист-Гейтс), выстроенные по проекту Тёрнера в Фэрнли-холле, поместье Уолтера Фокса. Полный комплект рисунков этого дома, расположенного в парке, возвышающемся над долиной реки Уорф, любовно назывался “Уорфдейл”. Тёрнер оплакал смерть Фокса, ушедшего в мир иной в 1825 году (“прошли добрые старые времена”), и после того никогда больше не возвращался в Фэрнли-холл

Дом его был частью в стиле эпохи короля Якова I[29], частью по указанию Фокса перестроен; Фокс устроил там музей истории Гражданской войны[30]с памятниками искусства и культуры, некоторые из них художник зарисовал.

Тёрнеру были выделены апартаменты, включая студию, – там его всегда ждали, даже когда хозяев в поместье не было. Уильям Фокс, ценитель влиятельный и щедрый, заказывал и картины маслом, и акварели. Дочерям хозяина, скоро привыкшим к необычному гостю, запомнилось, как художник работал и как проводил досуг. “Через всю комнату были протянуты веревки, как в прачечной, и на них сохли листы бумаги, подцвеченные розовым, голубым и желтым”, – писали они про акварели Тёрнера.

А старший сын хозяина, Хоксворт, запомнил другое. Он видел художника, когда тот, в восхищении следя за бушующей грозой, помечал на листке бумаги цвета и формы того, что делалось в небесах. “Разве это не прекрасно? – приговаривал Тёрнер. – Разве не восхитительно? Разве не потрясает?” По воспоминаниям Хоксворта, “он был полностью поглощен тем, что видел, – очарован, заворожен! Гроза бесчинствовала, грохотала, сверкала, прокатываясь над йоркширскими холмами. Наконец, буря утихла, и он пришел в себя. “Погоди, Хоки, – сказал он. – Года через два ты увидишь это опять и назовешь “Ганнибал переправляется через Альпы”.

Аллюзия эта уж слишком хороша, слишком точна, чтобы принять ее на веру. Тем не менее благодаря ей мы можем живо представить, как художник, наблюдая волнения в небесах, воображает, что так же сверкало-гремело когда-то над головой карфагенского полководца и его воинов.

Возможно, больше правдоподобия в другом эпизоде, описывающем пребывание Тёрнера в Фэрнли-холле. Уолтер Фокс попросил художника нарисовать военный корабль, и тот взялся за дело. “Он начал с того, что залил жидкой краской бумагу, пока та насквозь не промокла, и в каком-то исступлении принялся рвать, скрести и тереть, и всё это выглядело как хаотические движения наобум, – но понемногу и словно по волшебству нам явился чудесный корабль со всеми его мельчайшими деталями, и к обеду рисунок был с триумфом закончен”.

Явление формы из хаоса, военный корабль, чудесно выплывающий из цветного тумана, – это очень удачное описание художественного метода Тёрнера. Он создавал динамичное и текучее пространство и в нем работал, в резком отличии от художников предыдущего поколения, которые исходили из строго заданного фона. Тактильный, осязательный подход к созданию объемов и очертаний; то, как он тер и царапал бумагу, словно одолевая некий неподатливый материал, – все это придает его работам текстуру вдохновенной импровизации, магического творения.