Книга Мент - Андрей Константинов

Заявительница покачала головой и написала.

— Оч-чень хорошо, — сказал Сенька. — Далее: материальный ущерб для меня является незначительным. Дата. Подпись. Вот и хорошо.

Галкин перечитал текст и остался доволен. Когда посетительница ушла, он повернулся к Звереву и сказал:

— Вот так, Саша. Была кража — стала потеря.

— Семен, — сказал Зверев. — Ты думаешь это правильно?

— Нет, — ответил Галкин. — Я не думаю, что это правильно.

Он смотрел на Сашку серьезно и слегка грустно.

— Я не думаю, что это правильно. Но найти этот кошелек ни ты, ни я, ни господь Бог не сможет. А значит, — глухарь, значит, — процент раскрываемости падает. Тебе это надо? Мне это надо? Я здесь шута горохового корчил, придуривался, убалтывал ее… думаешь, мне это нравится?

Сашка промолчал. Его знакомство с работой уголовного розыска состоялось почти год назад. Кое-что он уже понял. Но, разумеется, далеко не все. Значительная часть его представлений была очень далека от реальности: стереотипы, навязанные фильмами и книгами, давали себя знать. Умный, наблюдательный, склонный к иронии Зверев, конечно же, понимал, что фильмы и книжки очень сильно приукрашивают действительность. И все же живая реальность шокировала.

— Думаешь, заявительница не поняла, что я тут комедь ломаю? — продолжал рассуждать Семен.

— Наверно, поняла.

— Не наверно, — наверняка. Ну и слава Богу, в другой раз к нам не пойдет. И знакомым скажет: там в ментуре одни придурки. Можно и не обращаться. А работы нам все равно хватит. Это я тебе гарантирую.

— А авторитет, Семен? Мы же теряем авторитет.

— Э-э, милый… авторитет на раскрытиях зарабатывают. Ну, скажи мне, как ты этот кошель будешь искать? Ну — как?

— Я не знаю. Но кража-то была… а, Семен?

— Конечно, была. Я даже могу предположить, кто из кротов[2]нашу тетю обидел. Но дальше-то что?… В общем, Саня, учись у старого мудрого еврея. Наша работа — это не только бандитов брать. Это еще и умение лавировать между терпилами, начальством и законом. Так-то, брат. Привыкай. Не сможешь — заклюют, с говном сожрут. И сжирали уже. Нормальных толковых оперов. Были такие примеры, Саня, были. И — тут я с тобой согласен! — без порядочности в нашем деле никак нельзя. Только понимание порядочности у тебя пока еще очень абстрактное. Что-то типа кино про Жеглова с Шараповым. Согласен?

— Ты, Семен, конечно, на стороне Жеглова?

— Да, — рубанул воздух рукой Галкин, — только так.

Неизвестно, сколько бы продолжался этот разговор, но в кабинет вошел майор Давыдов. Михаил Иванович уже слегка поправил голову, зажевал свою профилактику организма изъятым у фарцовщика импортным дефицитнейшим «антиполицаем» и был в хорошем расположении духа.

— Ну как, Саша, вживаешься? — спросил он.

— Да, — вместо Сашки ответил Галкин, — вживается, Михал Иваныч. Вот заявительница приходила, хотела кражу кошелька оформить — Александр убедил ее переквалифицировать на утрату.

— Грамотно, — похвалил майор. — Мы, сотрудники МВД, должны оперативно реагировать на заявления граждан. Болеть, так сказать, душой и принимать все меры к сокрытию… тьфу, — к раскрытию! преступлений.

— Да, — поддакнул Галкин, — больше открытости, человечности и гласности!

Майор посмотрел на Семена с некоторым подозрением, но Сенька имел вид более чем серьезный, и майор только и сделал, что кивнул головой.

— Михал Иваныч, — сказал Сашка, — а как с моим рабочим местом?

— Это запросто. Пойдем, Саша.

…Давыдов распахнул дверь, и Зверев увидел крошечный кабинетик, заваленный черт-те каким хламом: выдранная с корнем приборная панель от «Жигулей», черная мутоновая шуба, пионерский барабан, какие-то коробки… среди всего этого хлама в углу стоял письменный стол.

— Вот, — сказал Давыдов, — кабинет. Невелик, конечно, и без окна… Но отдельный. Тут до тебя Сережа Громадин сидел, теперь ушел в участковые — жилье мужику нужно. Ну, осваивайся, наводи порядок. У Сереги-то всегда все в кучу. Вещдоки… и прочее. Ты парень, я смотрю, активный, грамотный — давай. Не бойся проявить инициативу!

— А все это? — спросил Зверев.

— Это-то? Это вещдоки, у которых хозяева не обнаружились… хлам! Сам разберись и все ненужное — вон! Ну, действуй. Сашка выкурил сигарету и взялся за работу. Полдня он разбирался с завалами, пытаясь сообразить — что нужно, а что хлам. Господи чего тут только не было! От гири в двадцать четыре килограмма до картонной коробки, набитой журналами «Плейбой»! Несколько раз Сашка обращался за советом к кому-либо из оперов: нужный вещдок или нет? Над ним посмеивались, подначивали и в конце концов он, вспомнив напутствие Давыдова об инициативе, начал безжалостно выбрасывать барахло в бак для мусора. Безоговорочно он оставил только гирю и шикарный письменный прибор. Зверев смел пыль, вымыл пол, и кабинетик стал не таким уж страшным и мрачным.

Пришел Давыдов. Посмотрел, похвалил.

— Молодец! Тут, понимаешь, каждые полгода нужно генеральную уборку проводить… а то валяется годами дерьмо бесхозное, понимаешь, не ОУР, а пункт приема вторсырья.

И стеклотары, мог бы добавить Сашка. Пустых бутылок из-под водки, портвейна и пива он выбросил штук сорок. Но этого он, разумеется, говорить не стал. Задал более животрепещущие вопросы:

— Михал Саныч, а телефон?

— Чей телефон?

— Тут же телефон должен быть… во-о-он на стене розеточка.

— Где я тебе телефон возьму? Начнешь работать — добудешь.

— В каком смысле?

— В широком… Как все добывают. Будет какое хищение со склада или из магазина… Ну, в общем, начнешь работать — разберешься.

(Вскоре Зверев действительно разобрался с телефонным вопросом — через три недели на столе у него уже стоял шикарный гэдээровский аппарат вишневого цвета и очень темного происхождения. Телефон реквизировали у квартирного вора, который и сам не мог вспомнить, где его взял.)

— А ключ от сейфа? — спросил Сашка.

— Ну, это запросто. Пойдем, дам ключ. Через минуту Сашка уже открыл сейф. На самом-то деле это был обыкновенный железный ящик, покрашенный в шаровый цвет и снабженный не бог весть каким замком.

— Ты там тоже порядок наведи, — напутствовал его майор. А то у Громадина все всегда в кучу. В общем, познакомься с бумагами, разберись.

Ох, лучше бы майор этого не говорил. Но он сказал… Через минуту оперуполномоченный без звания Зверев открыл дверь железного ящика. Нижний отсек этого сейфа был плотно набит массой бумаг в картонных и пластиковых папках. Или просто скрепленных скрепками.

Одна из папок поехала и выпала к ногам Зверева. Раскрылась, рассыпалась на сотню листов. Следом лавиной потекли остальные. Сашка присвистнул и опустился на корточки, взял в руки один из листков. «Сов. секретно» было написано в правом верхнем углу. Ниже по центру — «Агентурная записка».